Соображать надо быстро.

Слава богу, у него с этим никогда не было проблем.

Словно не услышав последнюю фразу, Матвей встал, задумчиво прошелся по кабинету, остановился у окна.

Он чувствовал спиной взгляд Марты.

Ожидающий и полный недоумения.

— Ты знаешь, что у нас есть франчайзинговая сеть доставок для малого бизнеса? — спросил он, рассматривая многослойные облака на горизонте, раскрашенные во все оттенки серого.

— Да, я сама проверяла договоры, — несколько раздраженно ответила она.

— А ты заметила, что большинство договоров — с женщинами?

Марта нахмурилась. Забавно, что она не обратила на это внимания. Как будто бы именно феминистке стоило задуматься.

Это развлекло Матвея — маленькая победа.

— В последние годы все чаще пункты доставки открывают именно они. Малый бизнес с низким порогом входа, не требующий серьезных вложений и специфических знаний. Зато требующий много-много труда.

— Да, — кивнула Марта. — Кстати, да. А работать женщины умеют.

— При этом все остальные области логистики: склады, перевозка, грузчики — очень мужские.

— Да, — снова кивнула она. — Но я не понимаю, к чему ты это…

— На самом деле, проблема очень серьезная, — Матвей вернулся к столу и присел на край, наклонившись ближе к сидящей Марте. — И я давно думаю, что с этим делать. Слишком большое поле для конфликтов на местах. Женщине тяжело самой таскать товары, если что-то случится с грузчиками. Да и начальники складов часто отказываются сотрудничать с истеричными бабами.

— Эй! — взвилась она.

— Всего лишь цитата! — Матвей выставил ладони вперед, словно заклиная разозленного зверя. — Это люди старой закалки, они не привыкли, что в их дела лезут неженки с маникюром. Короче, проблему можно решить двумя способами…

— Сделать мужикам маникюр? — ехидно сощурилась Марта.

Матвей ощутил легкий укол удовольствия.

Все-таки ее альтернативное мышление и освежающая прямота развлекали его больше, чем раздражали. Но все же раздражали тоже.

— Не давать франшизу женщинам, — отрезал он.

— Может, лучше мужикам маникюр?

— Второй вариант… — продолжил он, словно не заметив ехидства. — Продумать систему интеграции и поддержки конкретно для женщин. Раз уж они так рвутся в эту область. Но — как?

— И как? — заинтересовалась она.

— Займешься? — спросил он, поймав ее взгляд.

— В с-смысле?..

Вот тут она растерялась.

И это тоже отозвалось уколом удовольствия.

Альтернативное мышление и острый ум — хорошо.

Но быстрая адаптация к незнакомым условиям — лучше.

Да, госпожа феминистка?

Добавим провокации.

— Ты мне на собеседовании рассказывала, что работаешь с женщинами про боно в области трудового законодательства. Вот тебе целая область, где ты реально можешь помочь женщинам. Причем тем, которые сами стараются что-то делать, а не просто сложили лапки и ждут, когда придет спаситель, как большинство из них.

— Да что ты знаешь вообще! — вскипела она. Но быстро переключилась, словно только вспомнив: — Вообще-то я увольняюсь.

— Хорошо. — Матвей отвел взгляд. Заметил стоящую на столе пустую бутылку из-под воды, взял ее и прогулялся до мусорного ведра. Молча. Ощутил спиной, как она встала, собираясь уходить. И не поворачиваясь, небрежно бросил: Отдам эту задачу Леше.

— Кому-у-у-у-у?! — взвыла она, тут же забыв о намерении уйти. — Этому дебилу?! Да он в свои тридцать с хреном даже не женат! Он женщин только на картинках видел! Что он понимает в этой теме?

— Ну почему на картинках… — Матвей обогнул стол и с наслаждением рухнул в свое монументальное кресло руководителя. — Он с мамой живет.

— Это многое объясняет! Он же все запорет! Что ты делаешь?!

— Больше никого на этот сектор выделить не могу. Или Леша, или… — он сделал паузу, глядя на нее спокойно и равнодушно. — Или ты остаешься и берешь все на себя. Зарплата, разумеется, на уровне руководителя филиала. Полномочия — в рамках финансирования. Если можешь что-то сделать бесплатно или дешево — не требуется даже мое одобрение, зеленый свет. Ну?

Она стояла, глядя на него в изумлении.

Сделала несколько шагов вперед. Уперлась ладонями в гладкое стекло стола.

Наклонилась.

Сдержаться и не бросить взгляд в декольте, где болталось на цепочке обручальное кольцо было очень сложно.

Очень.

— Ты дьявол, ты это знаешь? — спросила она вполголоса.

Он ответил ей холодной улыбкой.

— И в аду для меня уже приготовлено место. Называется трон.

— Что я должна буду тебе за это? — она подняла ладонь раньше, чем он успел открыть рот. — Спать я с тобой не буду.

— Это меня, конечно, огорчит… — вздохнул Матвей. — Но не остановит. Согласен.

— Но все же… — она еще колебалась. — Зачем это тебе?

— Ты глухая? — раздраженно фыркнул он. — Мне нужен кто-то, кто возьмет на себя эту тему. Лешу позвать?

— Хорошо. — Марта на мгновение прикрыла глаза, решаясь. — Да. Я останусь.

— Вот и молодец… — ухмыльнулся Матвей плотоядно. — На сегодня свободна. Отдыхай, без тебя все подпишем. Хотя, конечно, ты изумительно хороша в этом платье, даже жаль отпускать.

И он демонстративно обвел взглядом ее фигуру в узком, подчеркивающем изгибы и выпуклости платье-футляре сложного темно-винного цвета.

Деловом, но при этом притягивающем взгляд.

Туфли, впрочем, были на очень низком каблуке — ему такие не нравились.

Зато мерцание темных глаз было подчеркнуто искристыми тенями, которые переливались от темно-красного до темно-зеленого, делая из нее настоящую ведьму.

Опасную. Но такую манящую.

Она сощурила глаза, но ничего не ответила на очевидно провокативный комментарий.

Молча выпрямилась и вышла из кабинета, хлопнув дверью, что вызвало у Матвея только еще более довольную улыбку.

Он откинулся в кресле, уставившись в потолок и медленно выдохнул.

Чувствовал он себя как после хорошей силовой тренировки. Аж вспотел и ныли напряженные мышцы. Давно так быстро не приходилось соображать.

Феминистка, значит. За женщин.

Феминистки — они такие же, как все бабы.

Эмоциональные, слабые, желающие любви.

Только недотраханные.

А значит — еще более голодные.

Она так же, как ее подружка, как все остальные, будет однажды ползать здесь на коленях и умолять дать ей отсосать. Дело времени.

Ночью, как обычно, не спалось. Лера рядом сопела, уткнувшись лицом в подушку. Она всегда спала на животе, и никакие стенания косметологов о возрасте и помятом наутро лице ее не могли остановить.

Матвей в принципе ее понимал. Если бы ему удавалось так же легко засыпать в определенной позе, он бы делал это даже подвешенным к потолку за ногу.

Но — увы.

Простыни под ним были влажными от пота, хотя в спальне работал кондиционер. Матвей перевернулся на другой бок в сотый раз, чувствуя, как пульсирует в висках.

В темноте слишком ярко светился голубой диод телевизора, слишком громко гудело электричество в проводах, слишком жарко было от лежащего в метре от него тела жены.

Проворочавшись до трех часов, он сдался. Встал и вышел на террасу прямо в пижаме и босиком. Ледяной холод плитки обжег ступни, доставив странное извращенное удовольствие.

Террасу пора было консервировать на зиму, но пока ему слишком нравилось выходить сюда мрачными ноябрьскими ночами, стоять, смотреть в белесое от засветки небо и курить самый легчайший «Парламент», буквально резаную бумагу, от которой даже дым был прозрачным, как пар от чайника.

Но йога, медитации и дыхательные упражнения его бесили, а сизоватые струйки дыма, потусторонними ручьями утекающие в небеса — наоборот, успокаивали.

По ночам почему-то совсем не работала голова, сколько бы он ни пытался занимать часы бессонницы делами. И казались невыносимо скучными фильмы, сериалы, образовательные шоу. Словно на каком-то уровне его тело все-таки спало, отказываясь включать высшие функции.

Приходилось заниматься ерундой. Листать тупые ролики в интернете, играть в «таймкиллеры», позорно опускаясь до разноцветных шариков и судоку.