— А от меня-то ты чего хочешь?

— Ну, Тань. Чего мужчина может хотеть от женщины, сама-то как думаешь? Книгу раздобудь. По нейрохирургии.

Танька замерла, как вкопанная, выпучила на меня глаза.

— Сашка!

— Да?

— Ты ополоумел⁈ Нас же подслушивать могут!

— И?

— Зачем ты говоришь, что я из других миров книги заимствую?

— Я такого не говорю, это ты говоришь. Я раздобыть попросил, никаких миров не упоминал вовсе.

— Да ты… Да я…

— Короче. Ты со мной или ты со мной?

Пока мы стояли, хвост колонны скрылся между деревьями. Но тропинка тут была одна, и потеряться мы не боялись. Танька пыхтела.

— Ты что, правда собрался его лечить?

— Ну, попытка не пытка.

— Да маги-целители все семь лет человеческий организм изучают! Не только магию. А ты как собрался?

— Я, Татьяна, такой человек, что мне важно иметь перед собой благородную цель. Чтобы мочь ее делегировать. Вообще, если честно, я думаю коллаборировать с одним из магов-целителей. Но чтобы хоть как-то его деятельность контролировать, надо хотя бы в общих чертах понимать, что там, в мозгу, творится. Поможешь или нет?

Вяло, без энтузиазма Танька пожала плечами.

— Ну, попробую…

— Это всё, что я хотел услышать. Ты настоящий друг. Ну, пошли догонять. А то без нас всех фамильяров призовут и останемся как идиоты.

Сказать по правде, в затею вылечить Старцева я не верил от слова абсолютно. В неё верил Старцев, а я верил в его веру в меня, вот и всё. Если же смотреть на вещи объективно, то, несмотря на произведённый академический фуррор, все мои успехи в магии мельчайших частиц ограничивались публично разорванным пополам при помощи двух рук листом бумаги. Ничего выходящего за рамки человеческих способностей я пока ещё не делал.

В той работе, что написал студент Фёдора Игнатьевича, и которую я прилежно изучил и переписал, теории было гораздо больше, чем практики. Все практические рекомендации отличались крайней расплывчатостью формулировок. Но суть я уловил так: для начала нужно хоть как-то базово освоить магию обычную, и потом уже, отталкиваясь от неё, искать подходы к мельчайшим частицам.

Я же, как истинно ленивая задница, никакую магию пока раскачивать не начал. Мою родную, магию Ананке, мне качать было нечем, ибо мануалы все изъяты. А другую, на замену, я пока ещё не выбрал. Стихийная как бы напрашивалась, но я уже смекнул, что она — не самая простая. По сути, это четыре разных дисциплины: Земля, Вода, Огонь, Воздух. Общее место, конечно, имеется, но в целом — надо двигаться в четырёх разных направлениях. Желательно одновременно. И очень желательно начинать лет десять назад.

Насколько же в книжках всё проще! Взял волшебную палочку, сказал «вингардиум левиосса» — и всё полете…

— Встаньте в круг! — оборвал мои мысли голос Арины Нафанаиловны.

Мы вышли на большую поляну, посреди которой чья-то добрая душа выложила из камней круг. Студенты под вредным взглядом Арины Нафанаиловны распределились по периметру. Встали и мы с Танькой. Посмотрев на меня, Арина Нафанаиловна сдвинула брови и тщательно продемонстрировала мне, что вовсе не рада моему присутствию.

Я в ответ широко улыбнулся и показал глубокое чувство любви. Расстроилась Арина Нафанаиловна и смотреть на меня прекратила. Вообще, сложилось такое впечатление, что мой стремительный триумф на учительском поприще даму эту выбесил. Ну и шут с ней, Танька совершенно права: вредная баба. Наверняка бездетная, незамужняя, вот и бесится. Я, кстати, тоже бездетный и неженатый, но я хотя бы молод… относительно. У меня ещё всё спереди. Вот найду истинную любовь, да как женюсь, как родится у меня трое детей, один за другим!

Эх, жалко стало Арину Нафанаиловну… Ну незлой я человек в глубине души, ничего не попишешь.

Тем временем Арина Нафанаиловна, которая была не в курсе моей жалости и понятия не имела, что ей нужно чувствовать себя несчастной и одинокой, начала инструктаж.

— Я буду называть фамилии, а вы будете выходить в центр круга и произносить формулу призыва. Я надеюсь, все подготовились надлежащим образом?

Для подготовки нужно было за сутки до призыва начинать читать особые заклинания. Чем чаще — тем лучше. Подготовились ли мы? Конечно! Полночи сидели с Танькой в библиотеке, смотрели друг на друга и произносили непонятные слова, как психи. В три часа ворвался злой, как чёрт, Фёдор Игнатьевич и разогнал по спальням. Так эффектно появился — Танька аж взвизгнула. Думала, уже фамильяр. Но это был всего лишь её папенька в ночной рубашке и ночном колпаке.

Вряд ли кто-то готовился лучше нас с Танькой. Потому что Танька верила и надеялась, а я проявлял солидарность к своему единственному в этом мире другу. Как говорится, друг — этот тот, кто поможет спрятать труп и не станет задавать вопросов. Вот Танюха — она как раз из таковских. Ну и я, понятное дело, стараюсь соответствовать.

Когда все подтвердили готовность, Арина Нафанаиловна вытащила из сумки журнал, раскрыла его и зачитала:

— Аляльев!

Мажористого вида парнишка вразвалочку вышел в круг и с вальяжными интонациями произнёс заклятие призыва. Судя по выражению лица, его тема занятия не интересовала совершенно. Выждав минуту, он дёрнул плечом и тем же манером вернулся обратно. Арина Нафанаиловна уткнулась носом в журнал, назвала следующую фамилию.

И тут я услышал, как чей-то голос тихонечко зовёт: «Сашенька!»

Я насторожился и посмотрел на Танюху. Больше тут вроде фамильярничать было некому. Но Танька стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу в сильнейшем волнении и шёпотом повторяла заклинание призыва. Показалось, что ли?

Но тут, уже глядя на Таньку, я совершенно отчётливо услышал: «Сашенька, прошу, помоги мне!»

Я завертел головой. Никто на меня не смотрел, да и вообще голос, по ощущениям, исходил из леса. Что характерно, слышал его только я. Это плохо. В моём мире слышание голосов в голове ничего хорошего не означает. В магическом — ну, бог его знает, всяко может быть. Опять же, на помощь зовут. Вдруг правда беда какая?

С этой мыслью я подался из круга в лес.

— Куда вы, Александр Николаевич? — встрепенулась Танька.

В присутствии посторонних она ко мне обращалась официально, хотя все знали, что мы родственники и живём в одном доме.

— Да, там, надо.

Не успел я придумать отговорку, вышло двусмысленно. Несколько парней засмеялись, но сделали вид, что не надо мной. Ну и пусть их. Над учителями не ржать — себя не уважать.

Никто меня не остановил, и я ушёл с полянки. Тут же раздался окрепший голос:

— Саша, я здесь! Помоги мне!

Тропинки не было. Я обогнул кусты, перешагнул овражек, запнулся о корень и мысленно сказал ему нехорошее слово. Потом негромко позвал:

— Эгегей?

— Здесь, уже рядом! — откликнулся голос.

Сомнений не было, голос принадлежал женщине.

— А вы навстречу идти можете? Вложить, так сказать, свои пятьдесят процентов в дело нашего сближения…

— Не могу… Мне потому и нужна помощь. Только ты меня слышишь, только ты можешь помочь мне. Спаси меня, Саша, и будешь одарён так, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Если бы в договоре были такие строчки, я бы, конечно, насторожился. Но поскольку пока ничего подписывать не требовалось, я решил не торопиться со скепсисом и сперва окинуть взглядом проблему в целом.

Обошёл ещё несколько сосен и замер.

— Как же долго я ждала человека, который сможет меня услышать, — вздохнуло, глядя на меня… дерево.

Н-да, это было дерево. На высоте человеческого роста в коре угадывались черты премилого женского лица. Что характерно, они двигались, губы шевелились, произнося слова, слышные только мне. И чем дольше я смотрел, тем реалистичнее становились эти черты. Как будто и не дерево вовсе, а девушка стоит, едва блазнится, то померкнет, то проявится.

— Здравствуйте, — сказал я, не зная, что ещё можно сказать говорящему дереву женского пола. — А… что тут, собственно, происходит?