— Это мало что даст, — сказал я. — На тарелках мяса может и не оставаться. Добран вполне может забирать его и относить собакам на псарню. Тут полноценную проверку надо устраивать. Только аккуратно.

Я подумал, как это лучше сделать, а Николай вдруг рассмеялся.

— А что здесь смешного? — поинтересовался я.

— Абсолютно всё, — ответил Владыка Севера. — Меня веселит сама нелепость ситуации: следить, чтобы какой-то мальчишка не перестал есть мясо и не превратился в сумасшедшего монстра. Вот этого мне ещё только не хватало для полного счастья.

Я же смотрел на Желтка, пасущегося на лужайке, на Добрана, который издалека махал нам рукой, и понимал, что смешного здесь не было ничего

— Чаровник вполне мог сгустить краски, — сказал я.

— Мог, — согласился Николай. — Но даже если половина из его слов — перебор, сути это не меняет. И в одном Згал точно прав: если этот пацан поедет крышей на пике своей мощи, отгребут многие.

— Ну с этим-то кто спорит? Надо просто следить и направлять.

— А как направлять огневеста и зверослова? У тебя есть такой опыт?

На этот вопрос мне оставалось лишь развести руками. А Владыка Севера покосился в сторону поля, где Добран что-то рассказывал Желтку, а тот склонил голову, будто слушал.

— И охранять его теперь надо втройне, — заметил Николай. — Если огневики каким-нибудь чудом его выкрадут, то всё. Они психи, и из него психа сделают, тут к бабке не ходи. И тогда мало никому не покажется.

— Надо как-то нормально объяснить Добрану это всё, — сказал я. — Чтобы понимал, что опасность реальная.

Владыка Севера тихо выдохнул и с раздражением, почти со злостью бросил:

— Не было проблем, а теперь — держите! Следи теперь за ним, охраняй, думай, чтобы не свихнулся, чтобы не выкрали. Я тебе честно, Вовка, скажу: был бы он постарше, проще было бы его грохнуть, чем разбираться со всеми этими возможными последствиями. Но совсем он малой ещё, жалко.

Мне от этих слов стало жутко, однако откровенность я оценил.

— Но ведь огневест появился не просто так, — сказал я. — Ты же сам говорил, что это не случайно. И возможно, это связано с грядущим нашествием чёрных альвов. И если это так, то Добран очень может помочь.

— А может и не помочь, — сухо заметил Николай.

— Всё будет зависеть от того, каким мы его вырастим. Как воспитаем, как подготовим, какие ценности вложим в него.

— У зверослова свои ценности. И ничего другого туда не вложить. А он ещё и огневест.

— Но явно не просто так он появился, — стоял я на своём. — Возможно, это наш единственный шанс противостоять чёрным альвам.

— Пока он свою силу обретёт полностью, чёрные альвы три раза до Девятикняжья дойти успеют, — мрачно бросил Николай.

— А могут и не дойти, — ответил я в его же манере.

Владыка Севера усмехнулся и произнёс:

— Могут… да. В этом мире случиться может что угодно.

— Нам бы книгу пророчеств достать, — сказал я.

— Это нереально, — отмахнулся Николай. — Да и зачем она тебе?

— Лишней бы не была. Вдруг там что-то конкретное про Добрана написано.

— Хватит мечтать, Вовка, пойдём лучше за мальчишкой. Нам ещё к рыжим зайти надо.

Мы направились по дорожке в сторону лужайки, на которой пасся Желток. Добран сидел на траве неподалёку, поджав ноги, и наблюдал, как ящер мерно щиплет зелень. Сцена была настолько трогательной, что трудно было увязать её с тем, что мы только что услышали от Згала.

— Нормальный добрый мальчик, — не удержался я от замечания.

— Пока добрый, — буркнул Николай. — А каким он станет, если ему покажется, что кто-то обидел его гусака, никто не знает.

Возразить на это мне было нечего. А ещё пришла мысль: хорошо, что я на охоту не поехал — неизвестно, как бы Добран к этому отнёсся. И надо теперь предупредить Ясну с Гореком, чтобы при мальчишке на всякий случай не особенно хвастались своими охотничьими подвигами. Но это всё, конечно, напрягало, так можно дойти и до того, что при Добране мяса прекратим есть.

Когда мы подошли к мальчишке, он быстро встал и сразу же спросил:

— Что теперь со мной сделают?

Вопрос был настолько прямой, что я на миг даже растерялся.

— Никто ничего с тобой делать не собирается, — ответил я. — С чего ты вообще решил, что с тобой должны что-то делать?

— Ну не просто так же меня сюда привезли, — вполне резонно сказал Добран, и я ещё раз отметил, что умён он не по годам. — Когда тот чаровник на меня смотрел… я чувствовал, что не нравлюсь ему. А в конце он меня испугался.

— Ты у нас ещё и менталист? — искренне удивился я.

— Скорее всего, как любой зверослов, просто чувствует, кто его боится, а кто — нет, — заметил Николай. — В целом мы ведь те же звери, просто более организованные, и защита от чар у нас получше, даже у простых людей, не у чаровников. Но суть у нас та же. Вот мальчик нас и «читает» по мере возможности.

— А что ты чувствуешь, когда общаешься со мной? — спросил я Добрана.

— Ты хороший и добрый. И от тебя идёт добро, — ответил мальчишка сразу и без колебаний.

— А от меня что идёт? — поинтересовался Николай.

— Ничего, — сказал Добран.

— Вообще ничего?

— Да. Ты ни добрый, ни злой.

Владыка Севера взял мальчишку за руку, посмотрел ему в глаза и задал ещё один вопрос:

— А ты меня боишься?

— Нет.

— Почему?

— Потому что ты не злой.

Николай усмехнулся, мягко потрепал юного зверослова по голове и сказал:

— Хороший мальчик. Умный.

После этого он, не отпуская руки Добрана, спросил:

— Ты понял, что ты очень сильный зверослов? Уже сейчас. А когда вырастешь, станешь ещё сильнее.

— Я всё понимаю, — ответил мальчишка. — И я рад, потому что звери хорошие.

— Не все, — заметил я.

— Все, — возразил Добран. — Просто не надо зверей обижать, тогда и они людей обижать не станут.

— Да? А мглецы? Вспомни, как они нас в горах чуть не сожрали. Хотя мы их вообще не обижали.

Добран развёл руками и совершенно спокойно пояснил:

— Мглецы просто хотели есть.

— Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать, — усмехнувшись, произнёс Николай.

Добран в школе басни Крылова не изучал и не факт, что вообще где-либо учился, поэтому, в отличие от меня, отсылки не понял и лишь кивнул, давая понять, что согласен с Владыкой Севера по существу.

— Мы с Владимиром сейчас отправимся смотреть, как делают запасы, — сказал Николай. — Хочешь пойти с нами?

Глаза мальчишки тут же вспыхнули живым интересом.

— Хочу, — ответил он. — Я бы с радостью посмотрел на рыжих.

— Здесь их называют мастера-запасники, — поправил Николай.

— Добран сам рыжий, его всю жизнь родители перекрашивали, и он был уверен, что огневики его хотят поймать, чтобы тоже заставить делать запасы, — пояснил я. — Вот ему эта тема и интересна.

— Условия труда в этой отрасли у меня и у огневиков сильно отличаются, — сказал Владыка Севера. — Сейчас сами всё увидите. Пойдёмте, ферма здесь недалеко.

Я не удержался и громко рассмеялся. И до этого я не раз сравнивал местных рыжих с майнерами криптовалюты в моём мире — и те и другие из воздуха делают нечто ценное. А тут ещё и фермами в обоих мирах называется место, где это добывают. Николай удивлённо посмотрел на меня и спросил:

— Что здесь смешного?

— Меня название позабавило, — признался я. — Ферма.

Прозвучало глупо, но не рассказывать же про крипту человеку из девяностых. Николай пожал плечами и сказал:

— Ну а как это ещё назвать? Фабрика? Ферма логичнее. На фабрике нужны средства производства, а запасы мастера, можно сказать, выращивают. Так что ферма.

Пока мы с Николаем это всё обсуждали, Добран подошёл к Желтку, погладил его по шее и вполне серьёзно сказал:

— Ты пока ещё пасись, мы скоро вернёмся.

Ящер фыркнул, словно подтверждая, что всё понял, и снова опустил морду в зелень. А мы втроём пошли на ферму. Идти было действительно недалеко — минут десять. Всё в месте силы располагалось рядом.