Он посмотрел мне прямо в глаза, ещё шире улыбаясь и аж светясь дружелюбием.
А я прикинул, что вообще-то иметь должника-полубога — это не шутки. Доспехи сами по себе мне не упёрлись. Мне интересны эльфы из той крепости. Но даже тысяча эльфов вряд ли стоит полубога-должника.
Перед моим мысленным взором замелькали картинки, как я смогу развернуться, имея под рукой такую рабочую силу, как сын Ареса. Улыбка сама расплылась по лицу.
— Ну что, договорились? — мягко произнёс небожитель и дружелюбно положил руку на моё плечо, будто хотел по-братски обнять.
И вот тут-то, слава Локи, сказалась моя нелюбовь к объятиям!
Тело рефлекторно отступило на шаг, отчего розовый туман в голове начал рассеиваться.
Я тряхнул головой и зло посмотрел на вздрогнувшего сына Ареса, чья рука соскользнула с моего плеча.
— Ты что, мразь, магией балуешься? Хотел подчинить меня так же, как тех придурков в таверне и чертиху, чуть не отравившую Инварра?
Полубог стремительно окрысился. Его дружелюбная физиономия превратилась в злобную маску: черты заострились, глаза сощурились, а на виске забилась жилка.
— Ты всё равно проиграешь, идиот! — прошипел он, исподлобья глядя на меня.
В его горящих яростью глазах мелькало разочарование и удивление. Он явно не ожидал, что я скину его хитрое воздействие. А оно и вправду было очень тонким — я даже не почувствовал магического запаха. Небожитель будто просто убеждал меня, а не влиял атрибутом. Значит, какой-то хитрый артефакт?
— Нет, не проиграю, — хрипло заверил я его и решил докопаться до правды. — Твоего бойца снимут за то, что ты использовал магию на стадионе. Это запрещено. Но ты только что сделал это, пытаясь подчинить меня. И у тебя нет никаких оправданий.
— Постой, Локки, не рассказывай ничего Кхарну! — судорожно выдал полубог и шумно сглотнул.
Но его актёрская игра могла обмануть кого угодно, кроме меня. Он не боялся, что я сдам его Кхарну.
В глубине глаз небожителя плескалась ядовитая насмешка. Он знал, что бог Хаоса не ощутит применения магии. Значит, действительно хитрый артефакт. Или что-то ещё.
Но тогда зачем просьба «не рассказывать ничего Кхарну»? Похоже, полубог воспользовался ситуацией и мгновенно придумал план. И он явно не несёт мне ничего хорошего.
— Не расскажешь же? — почти умоляюще произнёс небожитель.
— Посмотрим, — бросил я, резко развернулся и зашагал прочь.
— Эй, постой! Ты куда⁈ — удивлённо выпалил сын Ареса, сбитый с толку моим поведением.
Наверное, любой другой на моём месте начал бы выжимать из него всё возможное, думая, что имеет такой рычаг давления.
— Куда? Готовить своего воина к финалу! — бросил я насмешливо.
— Стой, идиот! Мы ещё не договорили! Ты не понимаешь, кому переходишь дорогу! Я раздавлю тебя! Уничтожу! Ты всего лишь заштатный молодой божок, а я сын самого Ареса! — взорвался он, потеряв контроль из-за того, что я опять сорвал его план, пусть и скороспелый.
К слову, его папаша, бог войны, тоже часто впадал в буйство. Хотя с годами поумнел и обзавёлся терпением.
Его сынок продолжал что-то орать мне в спину, но я обращал на него не больше внимания, чем на тявкающую шавку. Хмыкнул и с каменной физиономией прошёл вдоль рядов кресел, где восседали поредевшие зрители. Нет, не потому что их кто-то убил, некоторые попросту покинули стадион, видимо, пресытившись зрелищем. Ну и зря. Финалы обещают быть занятными. Как минимум один. И как минимум — для меня.
Я вздохнул, миновал ступени и вошёл в ложу.
— Почти готово! — радостно сообщил Мых, потрясая склянкой с пробкой.
Внутри бултыхалось варево отвратительного болотного цвета. Инварр посмотрел на него без малейшей радости, и кажется, его физиономия начала принимать ровно такой же оттенок, словно чёрт уже сейчас хотел блевануть.
— Ты, — я указал пальцем на Инварра. — Если проиграешь финал, я сильно расстроюсь.
— И я расстроюсь… — просипел чёрт, сидя в кресле.
— Нет, ты не расстроишься, тебе уже будет всё равно. Твоя душа воспарит в чертячий рай. Хотя учитывая твою расу, по идее, тебе самое место в Аду. Хм. Теологический казус, знаете ли. Вот если чёрт прожил жизнь праведника — он куда попадает? В Рай? — задумчиво произнёс я и почесал висок, но тут же отмахнулся от собственных размышлений. — Хеймдалль, будь готов, после победы Инварра сын Ареса наверняка устроит какую-нибудь подлянку.
— Вы так хорошо с ним поговорили? — саркастично спросил он, глянув на арену, где начался финал мечников.
Сошлась парочка самых лучших бойцов, зазвеневших клинками под кровожадные вопли публики.
— Ага. Лучше, чем хотелось. Теперь я его даже чуть-чуть ненавижу. До этого просто презирал, — мрачно произнёс я и, чтобы отвлечься, начал наблюдать за мечниками.
Те сражались не просто хорошо, а прямо виртуозно. Но, как говорится, победитель будет один. Так что вскоре в грязь арены полетела отсечённая голова одного из воинов. Второй победно вскинул окровавленный клинок, купаясь в восторженных воплях толпы.
— Я так и думал, что он победит, — проговорил Рубака и покосился на Мыха.
Тот уже доделал своё варево и многозначительно покосился на Инварра.
Чёрт сглотнул, поднялся на ноги и прохрипел:
— Пора. Скоро мой выход.
— Ага, — поддакнул я, глядя, как Мых передаёт мрачному чёрту склянку.
Копытный откупорил пробку, поморщился, посмотрел на меня коротким взглядом, а затем решительно отправил вонючую жидкость в распахнутый рот. Судорожно сглотнул, потряс башкой, цапнул секиру и вихляющей походкой вышел из ложи. Но с каждым шагом в нём снова просыпался огонь, заставляя двигаться энергичнее и резче.
— Лишь бы нас не уличили в грязной игре, — пробормотал Мых, понюхав пустую склянку. — Да и нечестно это…
— Нечестно — это даже хорошо. Честно побеждать неинтересно, — произнёс я. — Да и вспомни каменных троллей. У них же явное преимущество, а ничего — сражаются. И Гектор порхает как бабочка, а жалит как ракета «воздух–земля». Он явно тоже на каком-то допинге. Так что на этом турнире вполне нормально что-то принимать.
— Угу, — поддакнул Крушитель, внимательно глядя на Инварра.
Тот вышел на арену, где уже гордо стоял Гектор, чьё имя скандировала публика.
Заплатил, что ли, зрителям сын Ареса? Хотя надо признать, на фоне лохматого, хвостатого чёрта, да ещё и явно вонючего, смуглокожий, белозубый Гектор с копной курчавых чёрных волос и в белой тоге смотрелся гораздо лучше. Причём он уступал черту и в росте, и в весе, а народ любит сопереживать тем, кто меньше.
— Гектор словно воин Добра, а Инварр, соответственно, Зла, — иронично подметил Хеймдалль.
— Да хоть воин самого Первозданного Хаоса, лишь бы доспехи выиграл, — процедил я, хмуро посмотрев на чёрта.
Тот часто-часто дышал, роняя слюни. В глазах горело безумие, а лицо раскраснелось.
Гектор же оставался подчёркнуто спокоен и холоден, как ледяная статуя. Он расчётливым взглядом скользил по тушке чёрта, словно уже прикидывал, куда рубанёт.
— Дорогие небожители, сейчас вы увидите финальную схватку на секирах! — проорал сатир, накрыв воинов куполом. — Бой!
Гектор и Инварр налетели друг на друга как боевые петухи, которым уже нечего терять. Словно они оба знали, что после боя их сварят ради крепкого, насыщенного бульона.
Уж не знаю, что сын Ареса сказал Гектору, но тот сражался как дьявол, при этом сохранял холодный, почти машинный разум. Ни одна гневная гримаса не тронула его спокойное, отчуждённое лицо.
А вот чёрт и хрипел, и орал, и сверкал глазами, орудуя секирой. Он напоминал уличного бойца, который злостью и криками заменяет недостаток мастерства.
Гектор же выглядел тем самым мастером — скупым на движения и очень рациональным. Там, где Инварр дважды взмахивал секирой, Гектору хватало всего одного раза.
Но в целом бой проходил под диктовку чёрта. По крайней мере, так казалось со стороны.
Инварр постоянно атаковал Гектора, заставляя того пятиться. И ежели бой пройдёт в таком русле, победу точно отдадут черту. Но логика подсказывала, что вряд ли всё закончится так просто. И уже спустя минуту я понял, что был прав.
