Даже Мых уж насколько был здравомыслящим и спокойным, так тоже начал за моей спиной нетерпеливо ёрзать морщинистой задницей по креслу, воинственно сверкая безумными глазками.
Крушитель так и вовсе встал на ноги, практически упёршись безобразной башкой в матерчатый козырёк. Его руки крепко сжимали молот, а глаза говорили, что вон тому воину он бы быстро проломил череп, а другому ещё быстрее.
— Эх, скорее бы уже… скорее бы мне в бой, — сгорая от нетерпения, прошептал Инварр, уперев секиру боевой частью в дощатый пол.
— Мечники уже заканчивают, — сказал я.
И действительно, прошло ещё несколько минут, и сатир объявил завершение схваток. Однако некоторые бойцы так увлеклись, что их пришлось разнимать и выносить предупреждение.
Вскоре с арены унесли мертвецов и тяжелораненых, кто уже не мог стоять. Остальные бойцы повернулись к главной ложе, откуда судьи вскоре сообщили результаты. Кто-то, естественно, не согласился с поражением и попытался бурчать, но слуги Кхарна быстро объяснили таким недовольным, что им следует засунуть язык в задницу и молчать.
Я подметил, что некоторые проигравшие ворчали не потому, что считали проигрыш несправедливым, а чтобы попытаться отбрехаться перед своим хозяином: мол, меня засудили, я не проиграл. Ну и придумать прочие отмазки, какие используют неудачники.
— Слушай, Локки, — произнёс разрумянившийся Хеймдалль. — А мне кажется, судьи отлично справляются со своей задачей. Я не увидел ни одного спорного решения.
— Угу, — согласился я, испытывая двойственные чувства.
С одной стороны, хорошо, что они судят честно, а с другой — такое судейство исключает возможность подговорить кого-то из них, если вдруг Инварр умудрится кому-то проиграть.
— Я не подведу, Локки, — внезапно произнёс чёрт, хлопнув меня по плечу, будто прочитав мысли.
— Надеюсь, — вздохнул я и покосился на свиту Хеймдалля.
Они стояли у двери, ведущей из ложи, потому первыми встрепенулись, когда кто-то деликатно постучал снаружи.
— Откройте! — бросил асгардец своим слугам.
Те приоткрыли дверь, и в щель просунулась голова миленькой блондиночки.
Она очаровательно улыбнулась и пробежалась по нам взглядом, остановив его на мне:
— Хорошей ночи, господа небожители и их верные слуги! А не позволите ли передать кое-что Локки Великолепному?
— Надеюсь, это твоё сердце, красотка! — произнёс я, подкрутив несуществующий ус.
Она хихикнула и передала ближайшему воину скрученную записку, перетянутую шнурком.
— Желаю удачи, Локки, — промяукала покрасневшая блондинка и скрылась.
Записка дошла до Крушителя. Тот протянул её мне, а я, дорожа своими руками, сказал, подозревая, что записка может рвануть:
— Открой и прочитай, что там.
— Дык я читать не умею, — прогудел великан.
— Мых! — посмотрел я на старика.
Тот всё понял, взял записку и без происшествий открыл. Пробежался по тексту глазами и удивлённо вскинул брови.
— И что там? Хотя нет, вслух не говори. На ушко прошепчи, — спохватился я.
— Вот ты, конечно! — уязвлённо сказал Хеймдалль, хлопая глазами. — На самом интересном месте!
— А ты думал, в сказку попал? — усмехнулся я и наклонился к старику.
Тот подался вперёд и прошептал:
— Агата из рода богини Немезиды предлагает тебе встретиться через пять минут под северной трибуной стадиона.
— Благодарю, — кивнул я.
— Ну чего там, не скажешь? — облизал губы асгардец.
— Что за глупости ты говоришь? — хмуро посмотрел я на него. — Нет, конечно.
Тот недовольно крякнул и снова приложился к медовухе.
А я практически мгновенно смекнул, зачем Агата зовёт меня на разговор. Наверное, она не очень уверена в своём бойце и попросит меня снять с турнира моего воина. За какую-то плату или услугу, конечно. Но я совсем не горел желанием так поступать, потому и не поднял с кресла свой зад, а просидел все десять минут, которые сражались вышедшие на арену копейщики. А уже после них пошли биться воины с секирами.
Все пожелали Инварру удачи, и тот без доспехов покинул ложу, оставив те ещё на постоялом дворе.
— Понять бы, как выглядит Агата, чей воин Красавчик выйдет против моего чёрта, — пробормотал я, скользя взглядом по публике.
Хеймдалль услышал мои слова и весело сказал, ткнув пальцем в северную часть стадиона:
— Вон та рыжая бестия смотрит на тебя весьма злобно. Наверняка это и есть Агата, либо какая-то девица, с которой у тебя тоже ничего не было, как и с Немезидой, почему-то ставшей весьма злой после тех суток, что ты провёл в её дворце. Гы-гы.
Остроглазый бог посмеялся, довольный своей шуткой.
А я посмотрел туда, куда он указывал. Там и правда сидела весьма недовольная красотка, метающая грозные взгляды в мою сторону.
Стоило ей заметить мой взор, как она гордо вскинула подбородок, ткнула в сторону вышедшего на арену Инварра и провела большим пальцем по горлу.
— Так начинается любовь, Локки, — томно прошептал Хеймдалль, обдав меня запахом медовухи.
— Определенно, прошлый Хеймдалль мне нравился больше, — произнёс я и жестами показал Агате, что Инварр сделает с её воином.
Ей моя пантомима не понравилась. Она обожгла меня злым взглядом и уставилась на арену. А там уже возникли куполы, внутри коих замерли пары бойцов.
Инварр оказался на голову выше своего противника, хотя у того секира была ничуть не меньше. Он сжимал её толстыми пальцами, а его покрытое шрамами лицо расползалось в желтозубой ухмылке.
Надо признать, человек Агаты не боялся. Да и с чего бы? Судя по крупным мышцам под кожаной жилеткой, тысячу раз сломанному носу и роже словно у Франкенштейна, он прошёл через множество жестоких схваток, где не раз спасал свою жизнь.
Ну а его прозвище Красавчик явно дань уважения чёрной иронии. Уважаю.
И он абсолютно бесстрашно, с яростным воплем ринулся на чёрта, когда сатир скомандовал начало схваток.
— Ну, понеслось, — прошептал я и напустил на физиономию показательное спокойствие, хотя внутри меня бушевал вулкан.
— Шустрый! — неприятно изумился Крушитель, наблюдая, как Инварр пытается рассечь надвое воина Агаты.
А тот, собака такая, не хотел смирно стоять и дожидаться расправы, вместо этого он крутился вокруг более габаритного противника, как хренова юла.
— Эдак Инварр выдохнется, — вставил веское слово Мых. — Слишком резко начал.
— Да-а-а, Локки, — вздохнул Хеймдалль, закинув ноги на передний бортик ложи, — твой воин отчаянно жаждет покрасоваться перед тобой. Он хочет как можно быстрее разделаться с противником, чтобы получить твою похвалу. И это играет против него. Он быстро устаёт
— Ой, вашу мать, нашлись, блин, эксперты, а то я сам не вижу, что бой идёт не совсем так, как нужно!
— Угу, эксперты что надо, — покивал асгардец и предупредил: — Только молю тебя, не вмешивайся. Слуги Кхарна полностью контролируют всё, что происходит на арене, и чувствуют малейшие магические колебания. Вмешаешься — и тебя мгновенно вычислят.
— Не больно-то и хотелось. Разве что из озорства. А так я полностью уверен в Инварре, — отмахнулся я, скрестив руки на груди и бросив украдкой взгляд на Агату.
На лице той медленно расплывалась довольная улыбка.
А тут ещё Инварр слишком сильно поверил в себя и попытался мощным ударом разрубить противника. Тот опять ускользнул. И чёрт по инерции провалился следом за секирой, едва удержав её в руках и открыв левый бок для удара.
Тут же боец Агаты рванул к нему, занеся над головой своё оружие. Оно блеснуло в свете луны. А у меня во рту всё пересохло.
— Конец нашему чёртушке, — трагично проскрежетал Мых, привстав с кресла.
Но Инварр вместе с секирой ловко провернулся вокруг своей оси и угодил лезвием прямо в бедро противнику, едва не располовинив мужчину. Тот заорал от боли и рухнул на арену, забрызгивая снег кровью.
Инварр довольно посмотрел на меня и легко отсалютовал секирой, позволив себе хитрую улыбку.
— А ты гляди чего! — поразился Хеймдалль, выгнув брови. — Клянусь Одином, он просто притворялся, что устал! Делал вид, что жаждет как можно быстрее разрубить врага. Но на самом деле он всё контролировал. Локки, а ты подбираешь слуг себе под стать.
