Обучение операторов-телеграфистов шло в здании академии под чутким руководством Александра.

Следующие недели пролетели в лихорадочном ритме. Я не мог лично контролировать все участки — их было слишком много, и каждый день приносил новые задачи здесь, в Туле. Но регулярные рапорты от Павла и студентов давали общую картину.

Работа шла неравномерно. Некоторые бригады работали быстро и чётко — особенно те, где были опытные плотники из Уваровки. Другие отставали от графика — то инструменты ломались, то погода подводила, то просто рабочие оказывались недостаточно расторопными.

На четвёртом участке столкнулись с болотом. Земля была такой топкой, что столбы проваливались, как в кашу. Студент-надзиратель написал рапорт с просьбой о помощи. Ответственный за установку опор (это был Павел) приехал, оценил ситуацию и приказал строить деревянные платформы — по сути, большие плоты из брёвен, закопанные в землю. На них уже ставили столбы. Решение было трудоёмким, но сработало.

На седьмом участке пришлось пересекать реку. Я разработал специальную конструкцию — два высоких столба по обоим берегам, провод натянут высоко над водой. Дополнительно провод там защитили деревянным коробом от случайных повреждений.

В одной из деревень местный староста отказался пропускать линию через общинные земли, требуя денег. Павел попытался договориться, но тот уперся. Пришлось вмешиваться Ивану Дмитриевичу. Он прислал жандармов с официальным предписанием — государственный проект, сопротивление карается. Староста сразу сменил тон.

Но самой серьёзной проблемой оказались не технические сложности, а люди.

Первое нападение произошло спустя неделю от начала строительства. Третья бригада, работавшая на участке в тридцати верстах от Тулы, подверглась нападению разбойников. Произошло это ночью. Рабочие ночевали в наспех сколоченном бараке рядом с местом работ. Охраны как таковой небыло.

Разбойники напали внезапно — человек десять, вооружённых ножами и дубьём. Связали мужиков, ворвались в барак. Избили нескольких рабочих, украли инструменты, запас медного провода и уехали на телеге.

Студент Иван Краснов, спавший в отдельной комнатке, успел выскочить через окно и добежать до ближайшей деревни, поднял тревогу. Но разбойники уже исчезли в лесу.

Утром я получил срочное донесение. Сел на лошадь и поехал на место с Захаром и четырьмя охранниками.

Картина была безрадостной. Барак разгромлен, инструменты разбросаны, двое рабочих с разбитыми лицами лежали на лавках, третий — с ножевой раной в боку — стонал. Иван Краснов, бледный и трясущийся, давал показания Павлу Соболеву.

— Сколько украли провода? — спросил я, осматривая телегу.

— Три бухты, — мрачно ответил Павел. — Это почти полторы сотни саженей. Плюс инструменты на двадцать рублей.

Я сжал кулаки. Дело было не только в материальном ущербе. Это был удар по графику работ и по моральному духу людей.

— Захар, — позвал я. — Твоё мнение?

Он осматривал следы, оставленные разбойниками — отпечатки сапог, следы телеги:

— Местные, барин. Знают эти места, знали, что здесь работает бригада, знали, что охрана слабая. Опытные. Не просто шпана деревенская, а настоящая банда.

— Найти их можно?

— Можно попробовать, — он кивнул. — Но это займёт время. И нужны люди — человек десять-пятнадцать хороших служивых.

Я задумался. Гоняться за разбойниками — это отвлекать силы от основной задачи. Но и оставлять безнаказанным нельзя — это даст сигнал другим бандам, что мы лёгкая добыча.

— Павел, — обратился я к Соболеву. — Немедленно усиль охрану на всех участках. Минимум четыре вооружённых человека на каждую бригаду. Дубья не годятся — нужны ружья. Обратись к Ивану Дмитриевичу, пусть выделит оружие из военных складов.

— Слушаюсь, — кивнул Павел, записывая.

— Захар, собери людей, — продолжил я. — Лучших. Найди эту банду. Если сможешь вернуть украденное — хорошо. Если нет — накажи демонстративно, чтобы другим неповадно было.

Захар усмехнулся хищно:

— Будет сделано, барин.

Захар взял с собой десять человек — бывших военных, знающих своё дело. Они выехали в тот же день, взяв след от места нападения. Я вернулся в Тулу и немедленно отправился к Ивану Дмитриевичу.

Он выслушал мой рапорт с каменным лицом:

— Ожидаемо. Медный провод — ценный товар. Можно переплавить, продать. Инструменты тоже в цене. Разбойники не дураки.

— Нужна усиленная охрана, — настаивал я. — На каждый участок минимум четыре-пять вооружённых человека. Ружья, порох, патроны.

— Дам, — коротко ответил он. — Но это не решит проблему полностью. Вдоль всего тракта на двести вёрст есть десятки банд. Мелких и крупных. Они видят, что идёт большая стройка, везут ценные материалы. Это как приманка для хищников.

Он встал, прошёлся по кабинету:

— Нужны не только охранники на участках. Нужны патрули. Мобильные группы, которые будут постоянно объезжать линию, проверять, всё ли спокойно, реагировать на угрозы.

— Согласен, — кивнул я. — Но где взять людей? У нас и так все заняты.

— Казаки, — решительно сказал Иван Дмитриевич. — Я договорюсь с атаманом донских казаков. Они выделят сотню для патрулирования. Это их работа — охрана дорог, борьба с разбойниками. Плюс они отлично знают местность, быстро передвигаются, вооружены и обучены.

Я облегчённо выдохнул. Казаки — это серьёзная сила. Разбойники дважды подумают, прежде чем связываться с ними.

— Спасибо, Иван Дмитриевич.

— Не благодарите, — отмахнулся он. — Это государственный интерес. Линия должна быть построена в срок. Я не позволю бандитам это сорвать.

Казаки прибыли через неделю. Сотня всадников под командованием есаула Ефима Трубецкого — крепкий мужик лет сорока, с пышными усами и цепким взглядом.

Я встретился с ним на заводском дворе. Он спешился, козырнул:

— Есаул Трубецкой, к вашим услугам, ваше благородие.

— Егор Воронцов, — представился я. — Рад, что вы здесь. Проблема серьёзная — разбойники нападают на строительные бригады.

Он усмехнулся в усы:

— Разбойники, ваше благородие? Это как раз наша работа — их унимать. Скажите только, где их утихомирить.

Я развернул карту, показал весь маршрут линии:

— Вот здесь, здесь и здесь, — ткнул пальцем в несколько точек, — уже были инциденты. Нападения, кражи. Нужно патрулировать весь маршрут постоянно. Желательно небольшими группами по пять-семь человек, чтобы покрыть больше территории. Если заметите что-то подозрительное — действуйте по ситуации.

— Понял, — кивнул Трубецкой. — А если поймаем бандитов с поличным?

— Задержать, доставить к ближайшему становому, — ответил я. — Но если окажут сопротивление…

— … то усмирим как положено, — закончил он с хищной улыбкой. — Не впервой.

Казаки разделились на группы и рассредоточились вдоль линии. Каждая группа патрулировала свой участок, объезжая бригады, проверяя, всё ли в порядке. Их присутствие сразу сказалось — нападения прекратились. Разбойники не хотели связываться с вооружёнными всадниками, которые могли настигнуть их и в лесу и дать достойный отпор.

Захар тем временем нашёл банду, напавшую на третью бригаду. Выследил их до логова в глухом лесу в двадцати верстах от места нападения. Напал ночью, взял врасплох. Трое разбойников убиты в перестрелке, семеро схвачены. Украденный провод и инструменты вернули.

Пленных доставили к становому, который передал их в уездный суд. Дело было скорым — разбой, нападение на государственный объект. Приговор суров — каторга, некоторым смертная казнь. Я не присутствовал на суде, но слышал о нём. Не могу сказать, что испытывал удовлетворение, но понимал — это необходимая жестокость. Война идёт не только на полях сражений.

С усиленной охраной работа пошла быстрее. Бригады перестали бояться нападений, сосредоточились на своих задачах. К середине лета все столбы были установлены — пять с половиной тысяч деревянных мачт выстроились вдоль тракта от Тулы до Москвы, как молчаливые стражи будущей связи.