Я резко вдохнул, перевернувшись на нее сверху, и прижав ее к дивану, ухмыляясь, а затем схватив ее за горло, давая понять, что могу прикончить ее, если захочу.

— И что теперь? — спросил я хрипло, тяжело дыша после борьбы, а мой член стал твердым между ее бедрами: то ли от удушья, то ли от нее самой, то ли от всего вместе. Я старался об этом не думать.

— А теперь я уложу тебя на задницу, — прорычала она, и в ее глазах загорелся огонь.

Прежде чем я успел рассмеяться над этим заявлением, она резко дернула бедрами вверх и качнулась влево, застав меня врасплох и сбросив с дивана.

Падая, я успел ухватить ее за зад, потянув за собой, и каким-то образом оказался под ней, когда она оседлала меня на ковре перед камином.

На ней был другой купальник, на этот раз оранжевый с надписью #Psycho, а ее сиськи были приподняты так, что, казалось, вот-вот выпрыгнут из этой чертовой штуки.

Моя рука все еще сжимала ее горло, но она сложила пальцы пистолетом и прижала их к моему виску.

— Ты не посмеешь, — прорычал я, и улыбка, которой она одарила меня, была чистым злом. Она заставила мое сердце учащенно забиться, член заныл, и тысячи плохих мыслей пронеслись в моей голове, прежде чем я смог остановить их.

— О, еще как посмею. — Она коснулась пальцами моей головы сбоку и изобразила звук выстрела.

Я резко дернулся и отпустил ее горло, притворившись мертвым, и закрыв глаза.

Наступила тишина, и я ожидал, что она встанет, но она не сделала этого. Вместо этого она поерзала у меня на коленях, наклоняясь ко мне, пока я не почувствовал ее дыхание на своих губах, а мое сердце бешено колотилось от ощущения ее тела сверху.

Я так давно не испытывал ничего подобного ни к одной женщине, что не был уверен, что с этим делать, хотя мое тело определенно имело кое-какие идеи, и когда она снова пошевелила бедрами, вырвавшийся у нее вздох дал мне понять, что она тоже это поняла.

— О, — печально выдохнула она, ее рука легла мне на грудь, как будто она хотела убедиться, что мое сердце все еще бьется.

— В чем дело? — спросил я, открыв глаза и обнаружив, себя пойманным в ловушку в крошечном мирке, в котором были только мы вдвоем, а завеса черных волос окутала нас, не пропуская никого постороннего. Мне очень нравилось в этом маленьком мирке, и я задумался, есть ли у нас шанс остаться в нем.

— Знаешь, я только что поняла, что не хочу, чтобы твои мозги разлетелись по сторонам, — серьезно сказала она, и я приподнял бровь.

— Хорошо, что ты забыла зарядить свой пистолет, — заметил я, и она кивнула, снова сев и глядя на меня сверху вниз, в то время как ее рука скользнула к моему поясу и задержалась там.

— Не могу поверить, что я убила тебя, — сказала она, ухмыляясь и выглядя слишком довольной собой из-за этого.

Я закатил глаза, забирая купальник, который она использовала в качестве удавки, из ее рук, и качая головой.

— Вовсе нет, — заверил я ее. — Это был ужасный гребаный выбор. Тебе нужно что-то, что не тянется, а не что-то эластичное. И за то время, пока ты вытаскивала свой пистолет, я мог бы заколоть тебя шестнадцатью разными способами.

Она надулась, и я шлепнул ее по заднице, чтобы она снова посмотрела на меня.

— Но ты неплохо справилась, — признал я, тут же пожалев об этом, когда она просияла, выглядя так, словно считала, что это сделало ее профессиональной киллершей. — Для новичка, — добавил я. — Без подготовки и с минимальным талантом.

— Что означают твои татуировки? — спросила она, игнорируя мой комментарий и все еще улыбаясь, как кошка, которая съела сметану.

— Ничего, — ответил я. — Просто бессмыслица и чушь, вроде той, что творится в моей голове.

— А что насчет этой? — спросила она, указывая на имя Авы на моей руке, и я замер.

Какого хрена ты лежишь здесь с какой-то молоденькой девчонкой на коленях, как гребаный развратник? Она более чем на десять лет моложе тебя, и ты держишь ее взаперти в своем доме в качестве пленницы. Ты теперь такой же, как те мужчины, которые украли твою жену?

Я схватил Паука за бедра и сбросил ее с себя, швырнув на диван, прежде чем вскочить на ноги и отойти от нее.

— Пицца приехала, — пробормотал я, игнорируя ее, пока она смотрела мне вслед, приоткрыв полные губы, а в ее взгляде было что-то болезненное. — Примерь еще что-нибудь из своей одежды и выбери что-то, чтобы надеть сегодня вечером. У меня есть работа, и я думаю, это хорошая возможность для нас выяснить, есть ли у тебя действительно какой-то потенциал или нет.

— Есть, — прорычала она.

— Посмотрим, — ответил я, не оборачиваясь к ней. — Но если нет, я думаю, что сегодня вечером мне придется выкинуть два трупа.

Когда я уходил, меня ударило туфлей по затылку, и я проклял ее, но не обернулся.

Я проверил запись с камер, чтобы убедиться, что поблизости нет посторонних, затем отпер входную дверь, и вышел на улицу, достав сигарету и закурив.

— Эта чертова искусительница меня не соблазнит, — пробормотал я себе под нос, набирая полные легкие никотина и чувствуя, как холодный воздух обжигает мою обнаженную грудь.

Я вынул сигарету изо рта, задержав дым в легких, и нахмурился, глядя на тлеющий кончик. Почему сейчас? Почему после всех этих лет я снова оказался на этом пути? Я думал, что уже сделал свой выбор, что оставил все это в прошлом.

Я запрокинул голову и посмотрел на звезды, выпуская раковый дым, ища там Аву, но не нашел ее. Она ускользала от меня. Ускользала уже чертовски давно. Я просто не хотел этого признавать. Потому что, если это было правдой, то я снова подвел ее.

Оглядываясь назад, я задавался вопросом, почему я вообще женился на ней, почему я вообще добивался ее. Она училась со мной в старшей школе и была такой… чистой. Полной противоположностью мне. И что еще важнее, когда мне удалось завоевать ее, она даже не казалась испуганной мной. Ей было любопытно — да, но она не была испуганной. И в то время я был так очарован мыслью о том, что кто-то видит во мне что-то помимо монстра под моей кожей, что хотел быть для нее именно таким человеком. По крайней мере, иногда. Когда я был с ней.

Не думаю, что она когда-либо по-настоящему знала всю правду о том, кто я такой и чем занимаюсь для своей семьи. Она не была дурой, понимала, что я зарабатываю деньги нечестным путем, и осознавала, что я связан с мафией. Но ее семья считала, что я механик, и, насколько я понимаю, большую часть времени она сама убеждала себя в этой лжи. Я позволял ей это, потому что… черт знает, почему на самом деле. Наверное, я просто загорелся идеей быть таким человеком, хотя, оглядываясь назад, не мог представить ничего хуже, чем быть законопослушным гражданином.

Я был просто лжецом, играющим в домашний очаг, и мы оба это знали, но были счастливы в нашем обмане. Разве не так?

Конечно, до тех пор, пока Том Нельсон не пришел в наш загородный рай и не забрал ее в мрак моей реальности. Без сомнения, она умерла, точно зная, кто я такой. И это было полностью на моей совести.

Я не был уверен, сколько времени я простоял там, куря одну сигарету за другой, пока не появился доставщик пиццы, и я молча наблюдал, как он опускает стопку коробок на крыльцо в нескольких метрах от меня.

Он, похоже, понял, что сегодня лучше со мной не связываться, и в ответ на мое мрачное молчание пробормотал «пожалуйста», после чего быстро вернулся в свою машину и уехал. Умный парень.

Я не беспокоился о том, что мой маленький паучок выползет из дома, потому что сегодня вечером она была заперта крепче, чем муравьиная задница. Дверь рядом со мной была единственной, через которую можно было улизнуть, и то только потому, что я оставил ее незапертой для себя. Все окна были пуленепробиваемыми, а замки — безупречными, спасибо паранойи предыдущего владельца. Жалко, что он оказался настолько глуп, что оставил окно открытым, пока спал в летнюю жару, иначе мне было бы чертовски сложно сюда попасть.

В моем кармане завибрировал телефон, и я вытащил его, взглянув на сообщение на экране.