— Я должен изменить твое имя на Хаос, — грубо сказал я, и улыбка тронула ее губы.

— Ты и половины не знаешь. Ты впустил ураган в свой дом.

— Работай на меня, — потребовал я.

— Почему ты думаешь, что у меня получится? Никто никогда не верил, что я могу быть хороша в чем-то.

— Для начала я видел, как ты выиграла тот смертельный турнир, — ответил я. — И я вижу, что у тебя есть инстинкт для этого. Но тебе нужно поработать над многими вещами, если ты хочешь заниматься этой работой и выжить.

— Ты хочешь научить меня? — спросила она, подняв брови, и я мог поклясться, что она звучала взволнованно.

— Если ты хочешь учиться, — согласился я. — Кроме того, ты все равно должна мне полмиллиона, так что можешь начать отрабатывать свой долг. Я не смогу отпустить тебя, пока ты этого не сделаешь.

Технически это были деньги моего Па, и я не собирался возвращать ему ни цента из них, но мне было насрать на это, и я не намерен упоминать об этом.

— Как ты это понял? — усмехнулась она, подвинувшись и напомнив мне, что я все еще нахожусь между ее обнаженных бедер. Я не был между женских бедер с тех пор, как…

Я внезапно отпустил ее и отступил назад, схватив при этом ее колени и крепко сжав их, не позволяя себе думать о том факте, что на ней не было трусиков.

— Я купил тебя, помнишь? — ответил я.

— Я никогда не просила, чтобы меня продавали.

— Но тебя продали. Это делает тебя моей.

— Ты заплатил за меня полмиллиона? — спросила она, в замешательстве сдвинув брови.

— Конечно заплатил. — Ну, Па заплатил.

— Полмиллиона долларов? — Ее глаза подозрительно сузились.

— Нет, картошки, — невозмутимо ответил я.

— О, — рассмеялась она. — В этом больше смысла. Я точно стою полмиллиона картофелин.

— Нет, конечно, долларов, — отрезал я.

Она снова нахмурилась, словно сбитая с толку, и на мгновение отвлеклась, чтобы почесать свой маленький носик. Затем она громко расхохоталась, указывая на меня. — Тебя обокрали, Адское Пламя. Я не стою ни цента. — Она схватилась за бока, смеясь еще громче. — Люди на самом деле заплатили бы мне, чтобы я уехала далеко-далеко. Ты, наверное, сейчас чувствуешь себя таким глупым.

— Не совсем, Паучок. На самом деле я уверен, что заключил выгодную сделку. — Я шумно выдохнул, когда она, казалось, растерялась от этих слов, а затем протянула руку мне за спину и выдернула гребаную вилку из моей задницы. Да, гребаную вилку. Было чертовски больно, но тот факт, что ей удалось так ранить меня, многое говорил о ее потенциале. Хотя ей нужно было поработать над своей чертовой меткостью, она могла бы попасть в почку, но выбрала кусок плоти, удар по который никогда не был смертельным.

— Ты ткнула меня вилкой прямо в гребаный зад, — прорычал я, швырнув злосчастный столовый прибор в раковину рядом с ней.

— Ну, я не собираюсь целовать его, чтобы он зажил, — язвительно ответила она, скрестив руки на груди, чем еще больше ее выпятила. Но я этого не заметил, потому что не смотрел. — Кроме того, это задница, а не зад.

— Это часть моего тела, так что я думаю, я знаю, что это такое, — мрачно ответил я.

— Нет. У меня тоже есть такая, и это определенно задница, — упрямо ответила она.

— Осел есть осел, — ответил я. — Мой зад — это мой зад.

— Задница, — прошипела она, выводя меня из себя, потому что она была чертовски неправа.

— Зад, — прорычал я.

— Задница.

— Зад.

— Задница.

— Зад.

— Задница.

— Зад.

— Задница.

— Хватит! — рявкнул я, бросаясь на нее. — Я предупреждал тебя, что произойдет, если ты будешь плохо себя вести.

Она взвизгнула и попыталась убежать, швырнув в меня тарелкой из раковины, и я едва успел отбить ее, когда она врезалась мне в руку и с громким стуком упала на пол.

Черт, почему я не надел обувь? Правило номер один для ног — носить гребаную обувь.

Паучок спрыгнула со столешницы и бросилась наутек, но я оказался быстрее — перепрыгнул через разбитую тарелку, обхватил ее рукой за талию и перекинул через плечо, прежде чем она успела от меня убежать.

Она брыкалась и кричала, схватившись за одну из дверц шкафа и рывком открыв ее.

Я рассмеялся, дернув ее за ноги, пока она цеплялась за нее, и она потянулась в шкаф, где я хранил кучу конфет, схватив что-то прежде, чем я оторвал ее от дверцы.

Я отнес ее обратно к двери подвала и открыл ее, пока она била меня по спине и пыталась попасть в мою кровоточащую ягодицу.

— Надо было бить в почку, любовь моя, тогда у меня были бы проблемы.

Она ругалась как сумасшедшая, а я смеялся, игнорируя то, как она сопротивлялась мне.

— У тебя будут проблемы, когда ты сядешь на эту кровоточащую ягодицу, Адское Пламя. Когда ты будешь какать, ты будешь думать обо мне. И, может быть, это как раз то, чего я хотела!

Я распахнул дверь подвала и понес ее вниз по лестнице внутрь, включив свет и подойдя прямо к клетке для непослушных, где Матео вскочил на ноги, свирепо глядя на меня и девчонку, свисающую с моего плеча.

— Сидеть, мальчик, — предупредил я его, отпирая решетчатую дверь, и он сильно нахмурился, но ничего не сказал. Молчаливый ублюдок. Но я его еще расколю. В конце концов, все орешки рано или поздно раскалываются.

Я опустил Паучка на ноги, и она быстро сунула пакетик с мармеладом, который украла, в карман моего фартука для убийств. Я притворился, что не заметил, потому что она была достаточно худой, и она мне нравилась, несмотря на то, что не знала, как произносить слово «зад».

— Это была всего лишь маленькая вилочка, — запротестовала она, когда я, продолжая держать ее за руку, втолкнул в клетку, прежде чем снова запереть ее на замок. Матео не сможет до нее дотянуться, если она будет стоять на месте. Цепь, прикрепленная к его ошейнику, не позволяет этого, поэтому я был уверен, что с ней все будет в порядке. Вероятно. И ей нужно было усвоить урок.

— Дело не в вилке, — прорычал я, встретив ее вызывающий взгляд. — Дело в заду.

Она надула губы, и я ухмыльнулся.

— Если ты ей навредишь, я тебя убью, — сказал я Матео, убедившись, что мои слова были пронизаны злобой и он нисколько не сомневается в их правдивости. — И это будет не быстро.

— Подожди, — окликнула Паучок, и я посмотрел на нее. — Я хочу, чтобы ты знал, что ты говоришь неправильно. Это задница.

— Пошла ты, — ответил я, заливисто рассмеявшись, и побежал обратно вверх по лестнице, оставив ее там, но она все равно крикнула мне вслед.

— ЗАДНИЦА!

Я запер дверь в подвал и никак не смог стереть ухмылку с лица. От этой девчонки будут одни неприятности. И именно поэтому она мне нравилась.

Моя нижняя губа возмущенно выпятилась. Это был всего лишь небольшой удар вилкой в задницу, чем я заслужила клетку для непослушных? Я и похлеще поступала с людьми страдающими от похмелья или простуды. Это даже шалостью не было, — это была долбаная прелюдия. Во всяком случае, я так думала. Я не была точно уверена, что означает слово «прелюдия». Но это было мое лучшее предположение.

Я зарычала себе под нос, а затем замерла, когда большое тело пошевелилось позади меня, и к моему горлу подступил комок. О, сиськи. Матео.

Я медленно повернулась к нему, и его темные глаза прожгли меня немигающим взглядом. Когда я двинулась, его взгляд последовал за мной, и у меня возникло точно такое же чувство, как когда на меня смотрела голодная собака. Я подкармливала бездомных собак на улицах всякий раз, когда они смотрели на меня подобным образом. С изголодавшимся зверем лучше дружить, чем быть врагами. И если не уважать это правило, можно запросто стать их следующей трапезой. К счастью для него, у меня в кармане был припрятан пакетик мармелада из коллекции конфет Найла, и, похоже, мне придется поделиться. В конце концов, он не был паршивой маленькой кошечкой Сьюзен. Он определенно был больше похож на собаку. Поэтому я решила попробовать другой подход, потому что, черт возьми, его выражение лица реально пугало меня.