Я выбежала на улицу, где яркие огни осветили супермаркет впереди, и у меня на щеках расплылась улыбка. Я устремилась к нему, практически истекая слюной, пока пересекала парковку, ловя на себе пристальные взгляды нескольких прохожих.

Одна женщина в самом деле вскрикнула и убежала от меня, ныряя в свою машину. Это было приятно. Я была всемогущей. Окровавленным демоном, выползшим из ада, чтобы перекусить.

Я вошла в магазин, взяла корзинку и направилась по первому проходу, взяла яблоко и впилась в него зубами так, что сок потек по моему подбородку. Ммммм.

— О боже мой! — завопил кто-то позади меня, но я не обернулась. Я была слишком голодна, чтобы обращать внимание на то, о чем они там болтали.

Я отбросила яблоко и бросила в корзину ананас, за которым последовала пара мандаринок, а затем я завернула за угол и направилась прямо к отделу с закусками.

Я прошлась по нему, посасывая нижнюю губу и разглядывая ряды чипсов и шоколадок. Я подбежала к огромному пакету чипсов Doritos, разорвала его и отправила несколько штук в рот.

— Ах! — закричала женщина, выходя из-за угла прохода, и я протянула ей пакет чипсов, продолжая хрустеть теми, что были у меня во рту. Она повернулась и убежала, а я пожала плечами. — Как хочешь, крикливая дамочка. Мне больше достанется.

Я отказалась от Doritos в пользу Cheetos, открыла пакет и съела несколько сырных палочек. О, боже, как же я люблю сырные палочки.

Затем я добралась до полки с шоколадом и быстро проглотила несколько печенек с арахисовым маслом в виде чашечек от Reese's, прежде чем замереть, раздумывая, что бы мне хотелось съесть дальше. Мой живот тем временем исполнял счастливый танец, трясся и напевал песенку обо всей еде, которую он жаждал съесть. Но что же дальше, животик?

— Хлеб! — Выпалила я и выбежала из прохода, моя корзинка подпрыгивала у меня на бедре, а вместе с ней и Перри-Ананас и его кузены Клайв и Клемми мандарины-клементины. Я добралась до пекарни и начала мять все буханки, чтобы выбрать лучшую. — Кто же из вас — рассыпчатое, нежное совершенство? — Раздумывала я.

Затем, как раз в тот момент, когда мои пальцы сомкнулись на идеальной булочке — белой, хрустящей, с восхитительно воздушным тестом, какая-то тяжесть обрушилась на меня, швырнув на пол. Перри вылетел из корзины, и я закричала, пытаясь схватить его, пока он скакал по полу, а за ним катились Клайв и Клемми.

— Подождите! Вернитесь!

В этот момент мои руки были заведены за спину, и холодные наручники защелкнулись на запястьях, заставив меня содрогнуться от шока. Что за утка в балетной пачке?!

— Вы арестованы, — прорычал мужчина мне в ухо, и по мне прокатился шок, пока он продолжал болтать, но я перестала слушать, пытаясь придумать способ сбежать.

Я подняла голову, обнаружив, что там стоит второй коп-женщина, направив на меня пистолет, а затем посмотрела на идеальную булочку, которая была раздавлена во время нападения.

— О нет, ты никогда не исполнишь свое предназначение, Барни.

Мужчина, прижимавший меня к полу, рывком поднял на ноги, и я задергалась в наручниках, охваченная паникой. Осознание обычно приходило ко мне с задержкой, но сейчас оно наконец настигло меня. Я была поглощена эйфорией после убийства и совершенно забыла обо всем на свете. Это всегда случалось после того, как я кого-то убивала. Прошло столько времени с последнего раза, что я совсем разучилась следить за собой.

Я была в беде. Они выяснят, кто я такая, а потом бросят меня обратно в «Иден-Хайтс» к мадам Люсиль и всем тем ужасным тварям, которые преследовали меня раньше. Мое сердце словно устроило в груди драку в баре, швыряя стулья и разбивая стаканы.

— Нет! Отпустите меня! Я невиновна! — кричала я, бешено извиваясь, и коп в знак предупреждения снял дубинку с бедра.

— Мэм, прекратите сопротивляться. Я применю необходимую силу, чтобы задержать вас, — предупредил он. — Почему вы вся в крови?

— Это томатный соус, — настаивала я, но он просто потащил меня за собой в конец прохода, где собралась группа покупателей, чтобы поглазеть. Некоторые из них снимали меня на камеру, и мои щеки вспыхнули. Ооо, они смотрят на меня, маленькую старушку?

— Разве девушка не может зайти в магазин, вся в кетчупе, и не быть арестованной? — спросила я, отбиваясь, пока коп-женщина не приставила пистолет к моей голове.

Я не хотела умирать. У меня была такая веселая ночь. Почему все должно было так закончиться? Почему мой мозг помутился и заставил меня совершить глупость?

Меня вытащили на улицу к полицейской машине и запихнули на заднее сиденье так, что моя задница ударилась о сиденье, а руки были заломлены за спину. Ой.

Дверь захлопнулась, и я надула губы, прижавшись лицом к стеклу, а мой маленький фан-клуб, который я собрала, высыпался на улицу. Я прижалась носом к окну и лизнула его, чтобы почувствовать холод, но это не принесло мне радости.

Я с воплем плюхнулась обратно на сиденье, точно зная, где окажусь, если не найду способ освободиться. Я начала пинать сиденье перед собой, пытаясь освободиться от наручников, но они были твердыми, причиняли боль и не отпускали меня.

— Я не хочу туда возвращаться, не везите меня туда, мистер полицейский, пожалуйста. Я буду вести себя хорошо. Я убила только плохих людей.

— Вы кого-то убили? — выдохнул он, переглянувшись с Миссис Коп, сидевшей рядом с ним.

— Эм, нет, — пошла я на попятную. — Я имела в виду метафорически. Типа, я убила их в своем воображении, вот и все. — Они не ответили на это, а женщина начала тихо говорить по рации.

— Если вы меня выпустите, я буду вам должна, — попыталась я. — Большую услугу. Когда захотите, я сразу приду, договорились? Просто дайте мне выскользнуть за дверь, и я оставлю свой номер телефона на камне…

— Тихо, — рявкнул парень, и я откинулась на спинку сиденья с дрожащей нижней губой.

Я была совершенно одна и направлялась обратно в место куда хуже ада. Это был мой самый страшный кошмар, и мадам Люсиль заставит меня заплатить за то, что я сумела ее перехитрить при побеге. Вероятно, она с того самого момента только и делала, что строила планы, как вырвать мою душу из тела.

Из моей груди вырвался сдавленный стон отчаяния, пока я снова и снова билась головой о спинку своего сиденья. Я снова была птицей в клетке, мне подрезали крылья, и вот-вот отрежут клюв и когти. И не было ничего и никого в мире, кому было бы до этого дело.

Tри дня. Я знал, что прошло столько времени, потому что смотрел на дату на экране телевизора. Должно быть, я оставил его включенным перед тем, как отключиться, но звук был выключен, так что я ни черта не слышал о том, что дикторша там трещала, пока я, постанывая, пытался сесть в постели.

Я был с голым задом, и на меня пялились новая татуировка на моем члене вместе с пирсингом. Я был пьян в стельку, когда несколько дней назад спотыкаясь приплелся к дому своего татуировщика и потребовал украсить свой член, и теперь я ломал голову над тем, какого хрена мне вообще взбрело в голову проколоть свой член. Хотя я не был удивлен, что Ронни сделал это, он давным-давно понял, что независимо от того, в стельку я или нет, лучше всего было просто сделать то, о чем я просил. Отсюда и причина появления некоторых из моих наиболее интересных татуировок. Но почему я решил сделать пирсинг на своем гребаном члене?

Ах да, мне было интересно, что может быть больнее, чем получить удар ножом или пулю, потому что хотел знать, каков мой болевой порог, и я спросил об этом того милого парня, с которым разговаривал. Он сказал, что все, что касается члена, будет хуже, и я не согласился с ним. Чтобы выиграть спор, я пошел к Ронни, сделал новую татуировку и пирсинг, а потом вернулся туда, где оставил его связанным в лесу, и выстрелил ему в голову, чтобы мы могли сравнить.

Если бы я не был так чертовски зол, я бы, возможно, вспомнил, что не нужно целиться во что-то настолько жизненно важное, потому что мы не смогли сравнить боль, когда его мозги разлетелись во все стороны. Но, оглядываясь назад, я все равно был там, чтобы убить его, так что разговор просто оттягивал неизбежное. Можно с уверенностью сказать, что я победил, и теперь мой член был просто шикарен.