— Я могу сделать это для тебя? — Предложила я.

— Угу, — сонно согласился он, и я облизала губы, поднимая руку, чтобы коснуться каждой из них на его груди, начиная считать.

— Раз… два… три… о, а эта мне нравится. — Я провела пальцами по тузу пик над его сердцем, заметив тонкий шрам, пересекающий его. На самом деле, под его татуировками было много шрамов, между ними тоже, и я поймала себя на том, что вместо татуировок считаю их, задаваясь вопросом, сколько раз Адское Пламя был близок к смерти. Судя по всему, слишком много раз.

— Спасибо, что подлатала меня, любовь моя, — пробормотал Найл, обнимая меня крепче и притягивая ближе. Его сигарета догорела до самого фильтра, и с кончика свисала длинная ниточка пепла.

Я осторожно вынула ее из его губ и огляделась в поисках чего-то, где можно было бы ее затушить. Не найдя ничего подходящего, я затушила окурок между подушками дивана и запихнула его в то загадочное темное пространство, где, возможно, находился портал ко всем потерянным ключам мира. А может, там просто скопились крошки и мелочь, кто знал? Может, позже я засуну туда голову и выясню.

Я продолжила считать шрамы Найла и называть их в честь персонажей Диснея, прижавшись головой к его плечу. Ему нужно было всего лишь немного вздремнуть, и он поправится. Я хорошо поработала над его рукой, я даже гордилась собой. Я вполне могла бы добавить к своему резюме зашивание ран. Конечно, я оставила свое резюме под мостом. То есть, на самом деле это был просто камень с написанным мелом списком навыков, но это было больше, чем у Пиджачного Фила. А у него на самом деле был пиджак.

— Никуда не уходи, — пробормотал Найл, и я поняла, что даже не подумала попытаться убежать. Ключ от моего ошейника был спрятан в кармане его джинсов, но даже когда я подумала о том, чтобы попытаться достать его, поняла, что на самом деле не хочу этого делать. Не раньше, чем буду уверена, что с ним все в порядке. — В этом доме было так темно до твоего появления, — пробормотал он.

— Ты что, поменял лампочки, когда я пришла? — Прошептала я в ответ, но он, казалось, не услышал меня, продолжая говорить.

— Я не вынесу, если потеряю тебя, как потерял Аву, Бруклин. Мы с тобой одинаковые… — Он задремал, его голова склонилась на бок, а в моем животе запорхали голодные бабочки.

Нахмурившись, я откинула его растрепанные светлые волосы со лба и, глядя на красивое лицо своего похитителя, почувствовала, как мое сердце забилось неровно. В последнее время он был таким грустным. Грустнее, чем сова без дождевика. И мне не нравилось, что он грустит. Я просто хотела, чтобы я могла что-нибудь сделать, чтобы он снова стал счастливее.

Я полежала с ним некоторое время и тихо напевала «hokey cokey», приложив ухо к его сердцу, чтобы, как хороший доктор, следить за тем, что он жив. Еще один навык для резюме.

Спустя, наверное, час, я встала, принесла ему одеяло с кресла в углу комнаты и укрыла его, убедившись, что он тепло и уютно устроился, а затем пошла на кухню за стаканом воды. Затем я начала охоту за Coco Pops. В конце концов, я заслужила небольшой перекус. И как только я их найду, я смогу припрятать их внизу для себя. Матео, вероятно, тоже захочет их, но Pops были моими. Ему пришлось бы убить меня за них, и, возможно, он бы это сделал. Но они стоили такого риска. Тем более что он мог и не убить меня, а просто вылизывать всю дорогу до КрикТауна. Или, если мне повезет, засунет четвертый палец мне в задницу. Это было бы вишенкой на торте Pops. Я содрогнулась от возбуждения, вспомнив, что он со мной сделал. Я становилась настоящей богиней секса, а он был моим порочным наставником, обучая грешить способами, о существовании которых я даже не подозревала.

Я бродила по комнатам дома, осматривая пустые спальни наверху, но даже намека на Pops не обнаружила.

Я дошла до последней комнаты, которую еще не проверила, открыла дверь и включила свет. Мое сердце сжалось, когда я обнаружила, что нахожусь в единственной комнате, которой пользовались. Одеяла на кровати были откинуты, а в воздухе витал аромат Адского Пламени, словно самое темное искушение. В углу комнаты стояли картонные коробки, и я осторожно приблизилась к ним, уверенная, что нашла джекпот Pops или, если хотите, джекPop.

— Ты скрывал их от меня, Адское Пламя, припрятал столько Coco Pops и не дал мне ни одной коробки. Жадина-говядина. — Я опустилась на колени перед первой коробкой, открыла ее и нахмурилась, не найдя там ни одной упаковки Pops. Поверх стопки одежды лежала пара рамок c фотографиями, и когда я перевернула первую, мой пульс участился, потому что я обнаружила фотографию Найла в день его свадьбы, с его красавицей женой, прижавшейся к нему. На нем был серый костюм, а его светлые волосы были зачесаны назад и блестели на солнце. На нем не было видно татуировок, которые теперь украшали его руки и шею, а в его глазах было столько радости, что мне стало больно. Я перевела взгляд на его жену — ее светлые волосы были собраны в гладкий пучок, а голову украшала тиара. Она сияла в камеру, ее зубы были белыми и жемчужными, а глаза полны бесконечных возможностей.

Я снова перевернула фотографию и положила ее обратно в коробку, опустилась на задницу и обхватила колени руками, подтянув их к груди, потому что мне было больно за Найла. У него было что-то прекрасное, что-то незапятнанное и сияющее, и кто-то пришел и вырвал это у него. Разбил его душу и украл половину осколков. Я знала, каково это. Я познала боль подобного изменения, превращения в нечто плохое самим злом. И вернуть былой свет было уже невозможно. Никогда. Я пыталась и пыталась годами. Но мое счастье было уничтожено навсегда, как и счастье Найла. Мы оба были просто сломленными существами, блуждающими по этому миру в поисках мести или искупления, или и того, и другого. Но этого никогда не случится. Прошлое ушло, а будущее разрушено.

Неизвестно сколько времени я просидела, глядя на эти коробки, чувствуя их груз в этом доме. Я была удивлена, что пол не треснул и не обрушился под их тяжестью. Они несли в себе целую жизнь, лучшую жизнь, счастливую жизнь. Найл отдал бы все, что у него сейчас есть, чтобы вернуться к ней. Но вместо этого он жил здесь, ища счастья в мире, который не предлагал ему ничего.

Я пыталась придумать, что можно сделать, чтобы заставить его снова улыбнуться, как он улыбался на той фотографии с Авой. И вдруг меня озарила идея, словно молния, наполнив энергией и заставив улыбнуться. Я вскочила на ноги, пристально глядя на коробки и уперев руки в бедра.

— Если ты не можешь вернуться к Аве, Адское Пламя, я приведу Аву к тебе.

Я пошевелился на своем месте, наклонился влево и выругался, ударившись рукой о диван. Резкая боль пронзила конечность, напомнив, что в меня стреляли сегодня. Или прошлой ночью. Хуй знает. Но когда я приоткрыл глаза, небо за окнами только-только начало светлеть на далеком горизонте, а значит, прошло не так уж много времени.

Я со стоном сел прямее, проведя рукой по тому месту рядом со мной, где сидела мой маленький паучок. Клянусь, я до сих пор чувствовал эхо прикосновений ее пальцев к моим татуировкам и шрамам, пока она тихо давала им названия, а ее губы танцевали по моей плоти.

Но теперь пространство рядом со мной было пустым. Едва коснувшись подушек кончиками пальцев, я понял — они остыли, а значит, она ушла уже довольно давно. Ее аромат все еще витал в воздухе, словно послевкусие на языке, и я задумался: когда же я начал ей доверять? Я позволил себе уснуть рядом с ней, дал ей идеальную возможность прикончить меня, но вот я здесь — живой и здоровый.

Так где же она была?

Я облизал пересохшие губы и, тяжело вздохнув от усталости, поднялся на ноги. Это были чертовски долгие день и ночь, в которых было много беготни и драк, хотя я был не так близок к смерти, как хотелось бы, чтобы полностью изгнать своих призраков. Впрочем, этого никогда не получалось сделать по-настоящему.