О черт, я забыл обуться. Несколько долгих секунд я пялился на свои босые ноги, сжимая челюсти, а потом схватил один из деревянных стульев, стоявших вокруг стола, и с размаху швырнул его в дверь, основательно сломав его.

Моя улыбка вернулась, пока Nicki водила меня по лирическим кругам, и на этот раз она была чуть менее фальшивой. Если бы я только знал, как больше не притворяться. Но кто знал это?

Я бросил все коробки с едой на стол и выбрал четыре из них наугад, прежде чем взять их в руки и направиться в подвал. Дойдя до двери в подвал, я остановился и отодвинул четыре засова, прежде чем вынуть ключ из кармана и повернуть его в замке. Это был чертовски шумный процесс, который давал им достаточно времени, чтобы обделаться от страха при моем приближении, но я мог сделать это тихо, когда хотел. Тогда я мог бы прокрасться туда, пока они спали, и разбудить их, как мне заблагорассудится.

Я вошел внутрь и запер за собой дверь, прежде чем сбежать вниз по деревянной лестнице.

Паучок снова сидела на своей подушке рядом с клеткой Матео, и я поднял бровь, глядя на них обоих.

Она сидела ко мне спиной, укутавшись одеялом с кровати, но повернула голову и понюхал хала еду.

— Уже пора? — спросила она, выглядя искренне взволнованной, и я догадался, что это было из-за ее желудка, а не из-за ожидания моей компании.

— Это для Матео, — сказал я, ставя коробки рядом с прутьями его клетки. Настроение у этого унылого ублюдка было плохое, но он хватал еду и съедал сразу, как только я уходил. Правда, я не дал ему палочек для еды, так что ему придется пользоваться руками, как собаке. — Может, тебе все-таки сначала примешь душ? — Спросил я его с ухмылкой.

Его взгляд на мгновение переместился на Паучка, все еще закутанную в одеяла, и я наклонился ближе, сжимая в кулаке один из прутьев и глядя на него.

— В чем дело? Не хочешь, чтобы леди увидела твой маленький член? — Подразнил я, и он оскалил на меня зубы. — Ты все еще злишься, что я ткнул тебе в задницу электрошокер для скота? — Спросил я с тяжелым вздохом. — Ты же знаешь, что можешь просто начать говорить, если тебе не нравятся наши игровые свидания.

Ничего. Вообще ничего.

Подождите… у собак ведь нет рук. Ну, в таком случае он просто ел бы как человек без палочек. Но все равно, я прав. Наверное, я не должен был давать ему все время такую вкусную еду, но я просто не мог заставить себя готовить ему что-то другое, кроме того, что нравилось мне, поэтому он получал еду на вынос. Но благодарил ли он меня за это? Никогда.

Неблагодарный. Вот кем он был. На самом деле, он мог подождать с душем еще день. Я не хотел, чтобы моя еда остыла из-за него.

— Пойдем, Паучок, давай поедим подальше от этого невыносимого зловония тишины. — Я протянул к ней руку, и здоровенный ублюдок внезапно наклонился вперед, ударив ладонями по решетке и уставившись на меня так, словно больше всего на свете жаждал моей смерти. Больше, чем тогда, когда я провел весь день, избивая его копченой рыбой и поражая током через забавные маленькие металлические зажимы для сосков.

Он зарычал, как дикий зверь, и, черт возьми, у этого ублюдка был голос. Я так, блядь, давно его не слышал, что забыл. В его рычании слышался легкий акцент, хотя я не разобрал ни слова, может, мне просто показалось? Но нет, я точно слышал, ведь он всего лишь гребаный мексиканец!

Постойте-ка, я ведь знал это. Матео. Картель. Украденные сокровища. Причина, по которой я здесь.

Черт возьми, то, что я иногда забывал некоторые вещи, чертовски беспокоило. Но только не Аву. Я никогда не мог забыть ее и то, что с ней случилось по моей вине. Возможно, в этом и была проблема.

Я хрипло рассмеялся, когда Паучок надулась на него.

— Мне не нужны твои советы, Мертвец. Сейчас я собираюсь поесть китайской еды.

Я не был уверен, как рычание могло быть советом, но, может, она знала язык безумцев. Было бы удобно, если бы она знала, потому что тогда она бы говорила на моем языке.

Я повернулся к ней спиной и зашагал прочь, когда позади меня раздался звук падающего на землю одеяла, и я побежал вверх по лестнице.

Я снова отпер дверь и держал ее открытой, как подобает джентльмену, ожидая появления леди. Только вот когда она появилась, я обнаружил, что потерял дар речи.

— Ты сказал мне принарядиться, — сказала она, приподняв бровь, когда я уставился на нее в своем коричневом кожаном фартуке для убийств. И если судить по ее обнаженным рукам и ногам, то под ним на ней не было ни единого клочка одежды. — У меня не было большого выбора, так что я использовала то, что смогла найти.

Она покрутилась передо мной, обнажив голую задницу и спину, оглянулась на меня через плечо и преувеличенно подмигнула.

Черт. Почему она так хорошо выглядела в этой штуковине? Это должно было показаться странным. Мне не должно было нравиться. Но мне нравилось многое из того, что не должно было, например, убивать и калечить, а еще «Мой маленький пони».

Кстати, сколько ей было лет? Она не была ровесницей моего племянника. Немного старше. Может, за двадцать. Ближе к тридцати? Надеюсь. Постойте, почему я надеюсь на это? Мне было плевать, даже если бы она была двухлетней девочкой с безупречными языковыми навыками и поразительной координацией движений. Для меня это не имело значения.

Я провел ногтями по своей челюсти, почесав щетину, поскольку она полностью сбила меня с толку. Но когда мой взгляд снова упал на ее задницу, неприятный спазм в животе заставил меня заливисто рассмеяться.

— Ну, чтоб меня, Паучок. Ты определенно нечто особенное, — подразнил я, снимая с рук расстегнутую рубашку и ловя ее руку, прежде чем просунуть ее в рукав.

Мне не нужно было смотреть на ее упругую маленькую попку, пока призрак моей жены витал поблизости.

— Тебе не нравится мой наряд? — потребовала она, отворачиваясь от меня с рубашкой, свисающей с одной руки, и я покачал головой, снова рассмеявшись, когда мой взгляд упал на ее сиськи, которые были приподняты из-за того, как туго она завязала фартук.

Иисус.

Я с трудом сглотнул и ответил ей.

— Кажется, из труб немного задувает, — сказал я, пожимая плечами, указывая ей в сторону от подвала и быстро запирая его снова.

Она, казалось, не была склонна прислушиваться к моим советам относительно наряда, поэтому я схватил рубашку сзади и натянул ее на нее, заставляя ее идти со мной рядом. Она бормотала проклятия в мой адрес, шлепая меня по рукам, но я проигнорировал ее, заставив облачиться в белую материю, как только мы вошли в столовую. Пуговицы она так и не застегнула, но, по крайней мере, ее задница была прикрыта, а фартук скрывал важные детали спереди. В основном.

— Садись, — скомандовал я, указывая на один из стульев, перед которым стояла тарелка, и она плюхнулась на него.

— У тебя есть Coco Pops? — спросила она, когда я опустился на стул во главе стола рядом с ней и замер.

— Зачем?

Она никак не могла узнать о моих поставках Pops. Я заказывал их оптом из Великобритании, потому что эти гребаные Krispies, которые можно было достать здесь, были совсем не такими, но я никогда и никому не показывал свою заначку. Ни единой живой душе. Они были не для того, чтобы ими делиться, но каким-то образом она догадалась, что я спрятал их где-то здесь.

Она прищурила на меня свои поразительно голубые глаза, и я прищурился в ответ. Значит, хочешь войны за Pops, да, миссис?

— Без причины, — сказала она, бросив взгляд на дверь и снова на меня. Но она их не найдет. Если, конечно, не заглянет на кухню.

— Хм. — Я подтащил к себе коробку с едой навынос и кивнул подбородком в сторону остальных, давая ей понять, что она может сделать то же самое.

Она схватила одну наугад, когда я откинулся на спинку стула, подцепляя лапшу одноразовыми палочками для еды и наблюдая, как она пытается использовать свои.

Она достала из коробки лапшу, свисавшую с палочек, и бросилась вперед, чтобы подхватить ее ртом, но она соскользнула с палочек прежде, чем она успела это сделать, и она выругалась, пытаясь снова подцепить еду. Я наблюдал за ней, продолжая есть, на ее лбу образовались морщинки, пока она пыталась разобраться с палочками, а еда все время с них падала.