Размышляя об этом, я задумался о том, как делаются ведра. Неужели рабочий размешивал расплавленный металл концом палки, выполняя что-то вроде движения с хулахупом? Или просто брал здоровенный кусок металла и топтался по нему до тех пор, пока не получалось углубление в форма ведра? Наверняка там какая-то сварка задействована. Я мог бы загуглить эту херню, но вариант с топтанием показался вполне правдоподобным, и я был готов больше доверять своему мозгу, чем какому-то компьютерному чудику.

Доставка еды была моим спасением, особенно сейчас, когда половина города была закрыта на карантин, а я не умел готовить. Звонок в дверь сообщил мне, что заказ привезли, и я откинул свои светлые волосы с глаз и задумался, как лучше всего выследить свою следующую жертву. Заказ ждал меня в электронной почте с утра, и я еще не решил, браться за него или нет, но тот факт, что мой мозг уже продумывал, как лучше убить этого ублюдка, обычно был довольно хорошим знаком того, что я в конце концов соглашусь. Но я еще немного подумаю, прежде чем браться за дело. В конце концов, я был занят своей новой гостьей.

Я прошел по проходу, соединяющему мою огромную спальню с лестницей, и посмотрел через стеклянные перила на гостиную внизу, где в каменном камине тлел огонь.

Я сбежал вниз по лестнице, схватил мясницкий нож с кофейного столика и подошел к двери. Осторожность не бывает лишней, а у меня было много ублюдков, жаждущих моей смерти. Это было частью работы. Еще одна причина, по которой меня преследовали за мою профессию. Лично я считал полной ерундой, когда люди охотились за мной, чтобы отомстить за смерть своего «вставьте сюда родственника или друга». Они могли бы с таким же успехом винить пулю, нож или тупой прут, который я засунул в задницу их любимого человека. Я был таким же оружием. Я редко убивал тех, кого лично хотел видеть мертвыми. Ну, ладно, может, и не редко, но ублюдки, на которых я охотился ради удовольствия, как правило, не были любимы теми, кто мог бы мстить. А остальные были просто работой. Если они хотели мести, им следовало мстить тому ублюдку, который заказал убийство.

Конечно, вероятность того, что кто-то появится здесь, чтобы попытаться убить меня, была чертовски мала. Никто не знал об этом месте или его местонахождении, кроме меня и Матео. Он был единственным ублюдком, о котором я должен был беспокоиться, что он попытается меня убить, и я действительно не беспокоился об этом. У него был ошейник, цепь и клетка, и если он не сбежал за все это время, то я не думал, что это произойдет в ближайшее время. Хотя было бы забавно, если бы он сбежал. Я любил хорошую драку не на жизнь, а на смерть.

Я взглянул на экран, показывающий изображение с камер наблюдения, установленных вокруг дома, когда подошел к двери, а затем нажал кнопку, которая запустила фейерверк в воздух у подножия длинной аллеи, и наблюдал, как он взрывается зелеными искрами на мониторе. Я бы никогда не позволил одурачить себя зацикленной записью. Черт, меня бы вообще ничто не одурачило. В этом я был хитер.

Я спрятал мясницкий нож за спиной и посмотрел на парня с едой на экране, оценивая его, когда он чуть не выпрыгнул из кожи из-за взрыва фейерверка. Я счел его безобидным и распахнул дверь.

— Где ты, блядь, был? — громко спросил я, хотя он не опоздал, но мне просто нравилось смотреть, как эти маленькие ублюдки пугаются, когда я кричу.

— П-простите, мистер Баттсниффер, — пробормотал он, бросая пакеты с едой на ступеньку и отступая на два метра, а его глаза были испуганными над медицинской маской, которую он носил. Ах да, пандемия.

— Как ты меня назвал? — прорычал я, наслаждаясь тем, как страх нарастал в его глазах.

Назвал ли я это имя, чтобы они указали его в заказе? Возможно. Настоял ли я, чтобы парень обращался ко мне так? Определенно. Собирался ли я напугать его до полусмерти за то, что он выполнил инструкции?

Вполне вероятно.

— М-мистер, я просто пытаюсь выполнять свою работу, — сказал он, отступая, как будто видел психопата в моих глазах.

Я вздохнул, понимая, что этот парень такой же, как и все остальные, и только наделает в штаны, если я буду давить на него дальше. Я всегда надеялся на авантюриста, который попытается проломить мне голову, но, по-видимому, разносчики просто не устроены так.

Я расплылся в улыбке, в которой было слишком много зубов и не было радости, а затем скомкал стодолларовую купюру и бросил ее в него.

— Вы уже заплатили, — пробормотал он, наклоняясь, чтобы поднять ее.

— Это чаевые, — сказал я, пожимая плечами, как будто всегда был таким щедрым. Но на самом деле это были просто деньги из банки, которую я нашел спрятанной в шкафу в доме, и я подумал, что прежний хозяин не будет против. А может, и будет. Ну да ладно.

— Хочешь еще? — Предложил я.

Его голова качнулась вверх-вниз, и он посмотрел на меня щенячьими глазами, мгновенно забыв, что я ужасный ублюдок.

— Тогда вот тебе чаевые, — сказал я, взмахнув рукой и угрожая ему мясницким ножом. — Беги.

Он завизжал громче новорожденного младенца и побежал, спасая свою чертову жизнь, а я разразился хохотом. Я смотрел, как он мчится к своей дерьмовой машине, спотыкаясь о собственные ноги, а потом поднимается и запрыгивает за руль. Его глаза поднялись, чтобы встретиться с моими, и в них вспыхнул страх, потому что я, продолжая ухмыляться с порога, воткнул нож в середину входной двери, заработав еще один его вопль, прежде чем он свалил отсюда к чертовой матери.

У меня было чертовски сильное искушение броситься в погоню просто ради шутки и удовольствия, но до меня донесся запах еды, и вместо этого я подхватил пакеты и направился обратно в дом.

Пустой желудок никого не ждет. Однажды я остановился, чтобы съесть сэндвич, когда убивал одного парня. Он не захотел кусочек, что было для меня только к лучшему, потому что я не был в настроении делиться, а кормить человека, который вот-вот должен был умереть, казалось довольно расточительным.

Я вошел в роскошную столовую, которой на самом деле никогда не пользовался, и бросил пакеты на середину длинного дубового стола. Он был достаточно большим, чтобы вместить десять человек, но у меня никогда не было гостей, да и друзей, даже если бы я хотел пригласить гостей, к тому же я ненавидел большинство членов своей гребаной семьи и… Когда я начинал эту мысль, у нее был смысл, но я вернулся к своему урчащему желудку, поэтому забыл о ней и вместо этого вытащил спринг-ролл из бумажного пакета.

Я достал две сверкающие чистотой тарелки, ножи и вилки, бокалы для вина и несколько кроваво-красных салфеток, которые недавно нашел в ящике. Все выглядело чертовски красиво. Достойным королевы.

Готовимся к свиданию, да?

Я нахмурился от этой шальной мысли. Нет, черт возьми, это не так.

Ава, должно быть, переворачивается в гробу. Ты стал причиной ее смерти, а потом просто забыл о ней и начал ходить на свидания, как будто она была никем?

Конечно, за этим последовали слишком яркие воспоминания о том, как я нашел расчлененное тело своей жены и понял, что, черт возьми, опоздал спасти её. Все, что последовало за этим, было мраком в моем сознании. Я сорвался, потерял самообладание, убил больше людей, чем мог сосчитать, и вымазал себя таким количеством крови, что ее никогда не смыть. Хотя и не вернул ее.

Я прикусил язык, выдохнув, и посмотрел в угол комнаты, где, как я всегда представлял, стояла бы Ава. Но ее там не было. Я не видел там ничего, кроме тени и неудачи.

— Никогда, любовь моя, — пообещал я ей, гадая, откуда вообще взялась эта мысль.

Дело было не в этом. Паучок была средством для достижения цели. И больше ничем.

Я вытащил телефон из заднего кармана и включил музыку, чтобы заглушить бормотание в голове. Из Алексы заиграла «Anaconda» Nicki Minaj, и мой язык занялся произнесением слов, заглушая шепот в глубине моего мозга.

Я не мог поддаться этим мыслям, они могли привести к чьей-то гибели, а я не хотел раздавить своего маленького паучка. Матео все еще хранил в своей хорошенькой головке слишком много ценной информации о картеле Кастильо и всех их пропавших богатствах, поэтому мне нужно было быть с ним поосторожнее. Черт, мне надо было сегодня заняться работой, но я был в очень раздраженном состоянии, а это никогда не шло на пользу тем, кто находился рядом со мной.