Игорь Васильевич Данилов — так звали эту новую силу.

— Повесить! — Выкрикнул Дмитрий Шуйский, выводя Якоба из гневных мыслей.

Воевода пытался подняться. Сморщился, осел своим грузным телом обратно.

— Господарь, кровь еще не встала. — Пролепетал бинтовавший его врач.

— Так останови ее, идиот! Меня окружают льстецы и идиоты! И третий сорт людей, немцы. — Последнее он произнес, смотря на Делагарди с откровенной ненавистью. — Покажи нам, немец, свои таланты.

Подавив желание прирезать этого борова здесь и сейчас, Якоб вытянулся, как бравый офицер и произнес.

— Какие будут приказы, Ваше Высочество?

— Ты что, не слышал. — Прошипел злобно воевода, смотря снизу вверх.

— Жду точных указаний, Ваше Высочество. — Отчеканил Якоб, стараясь действовать как наемник, которому должны выдать четкий приказ, и он его исполнит. Ведь ему за это платят деньги. И плевать он хотел на весь этот идиотизм. Пока приказ логичен и может быть исполнен, он будет пытаться делать это. В противном случае…

Все же он, Делагарди, человек, давший присягу иному королю. А не этим проклятым русским.

— Отбросить, схватить и повесить!

— Будет исполнено, Ваше Величество.

Якоб развернулся на каблуках. В душе он жалел, что этот боров не умер и что рязанцу, отцу несчастного мальчишки не удалось убить его. Отважный поступок. Безумный. Но швед понимал его. Это было дело чести. Эти люди замучили сына. Как отец мог поступить иначе, как такое стерпеть?

Нет, он не смог и рискнул. Неудачно, за что и поплатился, но все же.

Отходя от кареты, он услышал в очередной раз фразу, касающуюся рязанцев и вопрос, что делать с ними. Шуйский заорал в ответ.

— Я что, должен казнить три тысячи человек? Иди! Иди сам и найди их всех, чертовых заговорщиков, допрос! Хочешь? Или боишься, что они тебе кишки выпустят. А, черт! — Он заревел от боли, видимо, дернулся и потревожил рану. — Вяжи быстрее, пес шелудивый!

Делагарди взлетел в седло, отъехал чуть в сторону и уставился на творящееся.

А происходило что-то по-настоящему странное.

Сотни этого Игоря не думали переходить реку. Бронированная кавалерия, почти не понеся потерь, отходила к лесу и по дороге на юг. Уже перестроилась в походные колонны. Аркебузиры следовали за ней. Только одна сотня из них замерла на небольшом возвышении метрах в ста от края поселка на той стороне реки. Наблюдали. Над ними реяло красное знамя с ликом какого-то святого или… Самого Иисуса Христа?

Черт разберет этих русских. Они слишком набожные в войне.

Даже войско у них христолюбивым зовется, хотя если подумать — то столько ужасов оно несет всем вокруг. Не меньше, чем любое другое. А может, даже больше, если среди них есть жадные до грабежа казаки.

Якоб смотрел и не понимал.

Почему, черт возьми, почему? Ведь удача была на стороне этого Игоря и конные лучники на этой стороне реки…

Он уставился туда. Смотрел с удивлением. Они тоже отступали.

Луи де Роуэн повел против них свою тысячу, но столкновения не получалось. Они уходили, пуская стрелы. Те на излете мало что могли сделать людям, но легко ранили коней. Аркебузы же с такой дистанции могли дать залп, но… Вдруг после него легкая конница сократит дистанцию и засыпет стрелами французов?

Нужно было подобраться ближе.

Залп нужно делать решительным и точным. С минимальной дистанции, чтобы уложить сразу много этих мятежников.

Вроде бы кони под рейтарами Луи были выше и сильнее. Шанс нагнать их, уходящих к реке и думающих отходить, видимо, по ее руслу, были велики. Лучники жались прямо впритык к руслу, слишком быстро ушли с открытого поля.

Сглупили. Скорость их снизилась. Сейчас… Вот сейчас…

Якоб улыбнулся. Ну хоть здесь нам будет способствовать удача. Хоть где-то мы нанесем этому Игорю поражение. Ослабим его силы.

Он вновь посмотрел окрест.

Войско постепенно приходило в себя. Люди собирали раненых и убитых. Тяжелых тащили к обозам, легких бинтовали прямо на местах. Паника прекратилась, армия становилась на время настоящим медицинским лагерем. Сейчас всем нуждающимся окажут помощь, затем похоронят убитых и начнется движение дальше.

Когда? Скорее всего, уже утром.

Куда? К Серпухову, куда же еще. Нужно разить этого Игоря Васильевича. Дмитрий Шуйский не даст иного приказа. Догнать и повесить. Он уже сказал это. Может быть, правда, он умрет от потери крови, но… Черт возьми, это же не послужит расторжением контракта. Ему все равно придется выводить свои сотни против войск этого Игоря. Казалось, этот человек на такое и рассчитывал. Он не стал добивать паникующий авангард. Не ввязался в затяжной бой. Налетел и ушел.

Почему?

Дьявол! Почему⁈

Делагарди вновь перевел взгляд на отважно атакующих, преследующих врага французов. Над полем боя гудело лихое и яростное «Монжуа!». Сердце его горело от радости. В этот тяжелый день хотя бы малая победа, хотя бы какая-то.

Удача!

Строй легкой конницы смялся. Слишком быстро они прижались к воде и не форсировали ее, строясь в колонну. Все же развернутым строем идти быстрее. Время потеряно. Протиснуться в узкое пространство между лесом и рекой тяжело. Скорость пришлось сбавить. Вот сейчас, вот-вот широкий строй накроет их. Двести локтей, французы вскидывают аркебузы, готовятся к стрельбе и…

Первые кони поднялись на дыбы. Кто-то провалился в волчью яму. Ряды французов смялись. Те что шли сзади начали тормозить. Но некоторые влетали в первую шеренгу. Третья и четвертая тоже смешались. Вмиг яростная и кажущаяся успешной атака остановилась.

— Дьявол! — Заорал что было сил Делагарди. — Дьявол!

Конь под ним дернулся.

Но, это было еще не все. Из леса, к которому французы развернулись флангом, влетели в выкопанные ловушки, смешались — выдвинулось несколько сотен свежей конницы. И это были не лучники. В их руках Якоб увидел привычные европейцу аркебузы. Их было не так много, не тысяча, как под началом Луи. А где-то вполовину. Но силы наемников сейчас сломали строй. Секунды замешательства не позволили им вовремя отреагировать на появление нового врага.

Легкая конница также развернулась, перестроилась.

— Дьявол!

Загремели выстрелы. Стройный громогласный залп полутысячи аркебуз пришелся в поддавшийся сумятице фланг рейтар. Стрелы посыпались градом в центр. А огнестрельная конница Игоря понеслась также к реке.

Дала еще один залп из пистолетов и прикрываемая лучниками стала отходить.

Французы попытались стрелять в ответ, все же они были опытными вояками, и такое не могло выбить их из колеи на слишком уж большое время. Они перестраивались, готовились отражать удар. Но его не последовало. Два залпа — аркебузы и пистолеты. И ливень из стрел, последовавший за этим.

Потери в ловушках и от огня. А дальше! Чертовы русские не хотели вступать в прямой бой. Они удирали.

И Делагарди понимал, что Луи де Роуэн не поведет за ними сейчас свою поредевшую тысячу.

— Дьявол! — День стал по-настоящему ужасным. Радовало Якоба только то, что его полки пикинеров и мушкетеров не понесли никакого урона.

Я видел, как развернувшаяся для удара французская конница влетела в наши ловушки. Наблюдал за вышедшими ей во фланг конными стрелками с аркебузами и пистолетами. Те славно отстрелялись и начали уходить.

Все по плану, как и задумывалось.

Ниже по течению, верстах в пяти, куда пойдет по разведанной ранее тропе это воинство тоже есть неплохая переправа.

Все равно мы все отходим к Серпухову.

Встречать противника будем там, на подготовленных пехотой позициях. Или… Пока я раздумывал нужен ли будет ночной рейд. Может быть удастся просто обезглавить все это воинство, как и армию Лжедмитрия второго?