— Поэтому он продолжал колоть, — подытожил я.

— Это мое лучшее предположение.

Господи, лишь бы семья не стала просить подробности. Я уже сказал им, что они потеряли дочь самым страшным способом. Иногда близкие думают, что детали помогут обрести покой. Но это никогда не помогает.

— Спасибо, что позаботилась о ней, Луиза.

— Для меня это честь. — Несколько секунд она молчала. — Поймай этого ублюдка, Лоу. Мы не можем позволить, чтобы такой человек разгуливал по округу. Мы только-только избавились от одного психопата.

— Не остановлюсь, пока не поймаю.

— Хорошо. А теперь иди домой и обними своих малышей.

— Я уже тут. Осталось только войти.

— Отлично. До завтра.

— Спокойной. — Я завершил звонок и сунул телефон в карман.

Я выбрался из машины, когда в поворот въехал автомобиль с включенными фарами.

Моя рука автоматически потянулась к кобуре — с учетом последних событий это было почти рефлексом. Но мой Глок лежал запертый в сейфе в багажнике.

Старый универсал остановился, двигатель заглох, и из него вышел мужчина.

— Добрый вечер, Лоусон.

Напряжение внутри ослабло, но тут же сменилось удивлением.

— Преподобный Хупер. Все в порядке?

— Заехал забрать Вайолет. Твоя новая няня пригласила ее на печенье и уроки.

Я посмотрел на сияющий дом. Не только от света ламп — от присутствия Хэлли.

— Отлично. Я благодарен ей, что помогает Люку с наукой.

Томас кивнул:

— Моя девчонка соображает быстро, и сердце у нее доброе.

— Люку такая подруга была бы очень кстати.

Он ничего не ответил. Скорее всего, не слишком рад, что его дочь дружит с моим сыном. Понимаю… но все равно больно.

Я провел его по ступенькам и внутрь.

— Преподобный Хупер пришел, — сказал я.

В ответ раздался только взрыв хохота. Когда я вошел в гостиную, увидел своих мальчишек, Хэлли и Вайолет, сгрудившихся вокруг журнального столика. На нем лежала настольная игра. Один только Чарли не сидел — он танцевал на диване, тряся задницей.

— Я король Сорри! Я король Сорри! — напевал он вполголоса.

Голова Хэлли запрокинулась, ее светлые волосы струились вниз, пока она смеялась без удержу. Я застыл на месте. В ее смехе не было ни тени зажатости, ни страха. Только чистая, открытая радость.

Когда она выпрямилась, наши взгляды встретились. Смех стих, но улыбка осталась. И один только этот изгиб губ вспыхнул в груди огнем.

— Мы закончили уроки, и Чарли решил размазать нас в Сорри! — объяснила она, поднимаясь.

Я взглянул на Томаса, который оглядел комнату. В нем что-то едва заметно изменилось при виде этой сцены.

— Я всегда отлично играл в Сорри! — заметил он.

Вайолет засмеялась, поднимаясь:

— Пап, я тебя каждый раз уделывала.

Кожа вокруг его глаз собралась в веселые лучики.

— Надо бы проверить твою память.

Вайолет только покачала головой и взглянула на Люка. Тот взгляд — робкое восхищение, почти обожание — заставил меня мысленно выругаться.

— Еще раз спасибо, что пригласил, Люк. Мисс Астор.

— Хэлли, — поправила она, подходя, чтобы быстро обнять девушку. — Приходи когда угодно. Мне приятно, что я тут не единственная девушка.

Вайолет улыбнулась:

— В следующий раз мы с тобой объединимся и разнесем их в Сорри!.

Хэлли рассмеялась:

— Вот это я понимаю подход.

Люк поднялся и встретился взглядом с Томасом.

— Спасибо, что отпустили Вайолет, мистер Хупер.

Глаза Томаса едва заметно расширились — удивление, смешанное с уважением.

— Пожалуйста, Люк. Мы будем рады видеть тебя у нас на ужине как-нибудь.

Лицо Вайолет вспыхнуло восторгом, она сияла, глядя на Люка.

Люк сглотнул:

— Я бы с удовольствием, сэр.

Сэр? Похоже, я правда попал в Зазеркалье.

Ошеломленный, я смотрел, как Вайолет и ее отец идут к двери.

Хэлли подошла ближе, ее рука легко коснулась моей.

— Я сказала ему, что немного уважения может открыть двери, которые он не ожидал.

Я наклонил голову, встречаясь с ее взглядом:

— Ты же понимаешь, что если мой сын начнет встречаться с дочкой пастора, мне придется спать с дробовиком под подушкой. С Дрю и так хлопот хватает.

Хэлли рассмеялась — снова тем свободным, искренним смехом, который бьет в меня, как метеор.

— Не стоило рожать таких обаятельных мальчишек. Это твоя вина. Их папа страдает тем же.

Она отошла, не дав мне возможности ответить. Но я все равно не смог оторвать от нее взгляд.

Я поставил бутылку с пивом на подлокотник адирондакского кресла и уставился на темный лес. Холод пробирал до костей, впивался в кожу, но он мне был нужен. Единственное, что могло хоть немного прочистить голову.

Ужин позади. Посуда вымыта. Все дети разошлись по своим комнатам. А мне нужно было просто… дышать.

Хэлли приготовила лазанью, чесночный хлеб и салат. Мы с ребятами смели все в два счета. И Люк заговорил за столом. О книге, которую читает. Эпическое фэнтези, которое Хэлли тоже знала. Они перекидывались фразами, будто говорили на собственном языке.

Я только и мог, что сидеть и смотреть. Потому что Хэлли шаг за шагом возвращала мне семью. Чарли ни разу не проснулся от кошмара за всю неделю. Дрю стал делать уроки без того, чтобы я напоминал по пять раз. А Люк говорил. Даже улыбался — пару раз точно.

Я должен был быть счастлив. И я был. Но внутри все равно стоял тревожный звон.

За моей спиной щелкнула дверь, и я поднял взгляд. На фоне света из дома вырисовывалась вытянувшаяся фигура Люка.

— Думал, ты уже лег, — сказал я.

Он покачал головой:

— Почему Хэлли на самом деле переехала в основной дом?

Черт. Я еще утром понял по его лицу, что вопросы будут.

— Как я вам сказал, я работаю над делом. Могут быть ночные смены. Так удобнее. Хэлли сможет ложиться спать, не дожидаясь меня.

Даже в темноте я почувствовал его колючий, недовольный взгляд.

— Мне не шесть, как Чарли, пап.

Я подавил ругательство.

— Я знаю, что не…

— Тогда скажи наконец правду.

Вот он — тот сын, к которому я привык: жесткий, злой, напористый. Только сейчас он говорил прямо. А это я уважал. Но выложить детали дела я не мог ни при каких обстоятельствах.

— Это и есть правда, — сказал я, стараясь удержать спокойствие.

— Чушь, — отрезал Люк.

— Следи за языком.

— Может, я и ругаюсь, но хотя бы честно. Ты нам вообще когда-нибудь говоришь правду?

Он развернулся и ушел в дом, хлопнув дверью так, что звенело.

Я смотрел на то место, где секунду назад стоял мой сын. Я всегда старался защищать своих мальчишек, но и честности придерживался — настолько, насколько мог. Они знали, чем я занимаюсь. Знали, что окончания дел и поисков порой бывают ужасными. Я просто не вдавался в подробности.

Понятия не имел, что именно имел в виду Люк.

Из глубины дома раздался еще один хлопок дверью, и я поморщился. Развернувшись обратно к лесу, уставился в темные силуэты деревьев, будто они могли дать ответ. Никогда не давали.

Я сделал глоток пива. В бутылке ответа тоже не было, но вкус, черт возьми, был ничего. Но я никогда не позволял себе больше одной. Не имею права. Я единственный родитель.

Дверь снова скрипнула, но я не стал оборачиваться. Сил на разговор ни с кем не осталось. Несколько секунд — тишина. А потом что-то теплое укутало меня.

Одеяло.

Хэлли опустилась в кресло рядом, завернутая в огромный пуховик. Молчала.

Я опустил взгляд на мягкое одеяло. Оно с дивана. Будто пушистее стало… и пахло лучше. Она поменяла что-то в стирке. И как всегда — стоит ей прикоснуться к чему-нибудь, и оно становится лучше.

Я провел пальцами по мягкой ткани. Когда меня в последний раз кто-то баловал? Даже не помнил. Наверное, потому что сам не позволял. Семья старалась — в тех границах, что я сам устанавливал. А Хэлли… она прошла через мои стены. И было до черта безрассудно, что я не выталкивал ее обратно. Потому что в выборе женщин я звезды с неба не хватал. Лучше держаться подальше.