Дикий хохот с трибун сопровождал его царственную трапезу.

— Ставлю на броненосца! Да чтоб я так жрал, как этот зверух! — орали с трибун. — Милота! Кушай, дорогой! Кушай! Там тебя добавка ждет! Ставлю на броненосца! Ставлю на броненосца!

Ну, все, единая и непреходящая ненависть всей орудийной палубы мне обеспечена на вечные времена. Ну, что-ж. Пусть будет и в моей жизни хоть что-то вечное и неизменное.

Амфитеатр бушевал. Там кто-то уже проиграл всё, а кто-то это всё только что выиграл и теперь в личном поединке решалось, кто сможет уйти отсюда на своих ногах с добычей в клюве. Вопрос решался отнюдь не однозначно.

И тут на дальних трибунах, кажись, взялись за ножи. Ну, конечно, когда это отсутствие огнестрела останавливало настоящих энтузиастов от настоящей кровавой бойни?

Поединок за секунду превратился в массовую схватку. В драку полезли желающие её разнять, от чего масштаб схватки только удвоился. Я с удовольствием наблюдал за этим неуправляемым месивом. Ну, а чего, не только нам развлекать честную публику, раз уж в эту игру можно играть по обе стороны проволочной клетки.

Пытаясь разрядить страсти, Рыжий объявил следующий поединок, но, кажется, на это никто не обратил внимания, всем и так было весело.

Народ таскал друг друга за грудки, срывал шевроны, бил морды, тыкал ножами в спины, в общем, спускал пар всеми доступными способами. Доктор тут же резво умчался собирать раненых.

Точно можно сказать, что у доктора сегодня на палубе соберется тёплая дружеская компания!

Тем временем Стальная Крыса выбивала дерьмо из Квадроголового. Рыжий стонал в голос, при каждом вырванном из красной ящерицы куске.

В конце концов, прибитую почти до смерти ящерицу тоже унесли. Кажется, никто кроме нас с Рыжим этого не заметил.

Народ уже несколько устал, и как раз обнаружилось, что финалисты у нас уже давно определились. Народ, возможно, этому факту немного расстроился, но не сильно. Все разошлись и расселись по трибунам, Рыжий дал знак продолжать.

Ну что ж. А мы и не против! Никого другого-то не осталось! Значит, теперь финал! Теперь мы реально посмотрим кто чего стоит.

— Потёмкин, — напутствовал я уходящего в клетку броненосца. — Бей первым, и бей в кость, понял? Мочи без жалости!

Потемкин одной спиной выразил снисходительное равнодушие к моим советам. У него и так всё было под контролем.

В Шароклетку с двух сторон они вошли практически одновременно. Мой броненосец и злобная Стальная Крыса.

И сразу же, без предупреждения, без объявления начала боя Стальная Крыса и Потемкин бросились в бой!

Они сошлись, зашипев, как лёд и пламень. Аж брызги полетели!

Намертво сцепились.

Потемкин и Стальная Крыса сошлись не на жизнь, а на смерть.

Бескомпромиссны, яростный ближний бой, где каждый сантиметр пространства стоил крови, а каждый удар мог стать последним. Катались по заляпанной потом и машинным маслом Шароклетке, высекая снопы искр из изогнутых прутьев и разбрасывая во все стороны брызги черной, пахнущей озоном крови, взлетая к закопченному потолку и скатываясь вниз плотным, воющим от ярости клубком. Воздух был густ от запаха раскаленного металла, жженой изоляции и звериного адреналина, витающего над ареной.

— Вот дерьмо, — только и мог сказать я.

Судя по перекошенной в гримасе немого ужаса морде папы-цвайхандера с той стороны клетки, он испытывал примерно такие же чувства — смесь ярости, отчаяния и леденящего душу предчувствия неминуемой потери.

— Мочи! — дружно орали трибуны. — Мочи! Мочи!

Кого именно и кто должен мочить, не уточнялось. Похоже, им все равно кого. Экипаж развлекался на все деньги.

Потемкин, вцепившись в Крысу длинными когтями хреначил ею по проволочным стенкам. Крыса хлестала его по бокам проволочным хвостом, выбивая стружку из неуязвимой брони.

От того, как Потемкин долбил Стальной Крысой по ограждению, вся Шароклетка начала менять свою форму, получив с десяток округлых, уродливых выступов, напоминая теперь скорее колючую морскую мину, готовую взорваться в любой момент.

— Давай, светлейший, — прошептал я. — Не тяни.

Но финальный бой затягивался. Стальная Крыса оказалась крепким орешком, со стальными яйцами и бронированным черепом, и так просто её оказалось не раскусить.

А тут еще Крыса неверотяно извернулась и просунула свой хвост-плётку под чешуйчатую челюсть Потемкина, молниеносно захлестнула петлей вокруг его мощной шеи и начала методично, с хладнокровной жестокостью затягивать. Сначала я не беспокоился, а потом как начал! Плетка ушла глубоко под бронепластины на шее броненосца, а еще он начал непрерывно менять цвет, хаотично мигая неприятными сочетаниями цветов и узоров, что уверенно передавало потерю присущего ему самообладания.

— Да! — в восторге заорал папа-цвайхандер. — Да! Дожимай, детка! Придуши его нахрен!

Так в этом и заключался их стратегический план? И мы на него попались? Так. Сохраняй спокойствие. Считай в уме до десяти. А как закончишь, вот тогда и начинай делать что-то непредсказуемое.

Да, я не умею проигрывать. И учится не собираюсь.

И терять питомца я не был намерен.

Стальная Крыса медленно, но верно дожимала Потемкина. Голова его окрасилась в непроницаемый чёрный цвет, глаза стали белыми, а тело сияло практически неоновым, оранжевым, как аварийный сигнал.

Сейчас я точно кого-то пристрелю.

А потом он расправил броненосные плечи и просто отровал ей проволочный хвост от стальной задницы. С треском! Оглушительный, сухой треск ломающегося металла и оказался звуком окончательной победы! Крыса и обалдевшие зрители взвыли в едином, пронзительном возгласе ужаса и восторга.

— Да! — заорал я торжествуя! — Да! Вот так, да!

Потемкин окрасившись в привычный для него пустынный камуфляж, поднял над головой в когтистой лапе еще извивающийся как змея с перебитым позвоночником проволочный хвост и грозно заверещал во всю глотку.

И его единым ревом поддержала та половина команды, что поставила на Потемкина свои последние заработки и надежды!

Мы побеждали! Сладостное чувство!

Потемкин пинком отправил Стальную Крысу в выходной коридор, а сам, рассевшись посередине Шароклетки обстоятельно со вкусом начал есть хвост, начиная с оторванного конца. Похоже, он получил то, что хотел.

Папа-цвайхандер со слезами на глазах подхватил выпрыгнувшую из клетки бесхвостую, израненную Стальную Крысу, и они всей командой помчались прочь, видимо, первую помощь оказывать. Повезло им, что Потемкин эту Крысу в клочья на месте не разорвал.

Чистая победа!

— Ну, что? — воскликнул Рыжий выскакивая на трибун. — Похоже, у нас определился победитель?

— Да! — единым ревом отозвался корабельный коллектив. — Броненосец рулит!

А то! Еще как рулит. А вы как думали? Броненосец Потемкин — звезда крысиных боев! Чемпион нижних палуб!

— Да это же у нас Крепкозадый! — выкрикнул кто-то, и толпа подхватила новое прозвище.

Не то, чтобы сильно благозвучная кличка для Светлейшего, но под стать месту, в котором мы оказались.

Зато теперь здесь на Октавию точно никто не посмеет посягнуть. Ну, а если вдруг посмеет, я его прибью с чистой совестью. Что в крысиных боях взято, то свято.

Я был доволен.

Публика хлынула с трибун к клетке. Мне жали руки, меня хлопали по плечам, выбивая пыль из пыльника, обещали проставиться, во всех кабаках отсюда и до Первопрестольной. Если бы я смог выпить все, что мне там пообещали я бы неминуемо вспыхнул и сгорел без остатка от первого же статического разряда в собственной щетине на лице.

Но, похоже наше выступление сегодня собрало для нас много друзей.

Кроме главного приза — робота, выставленного организаторами турнира, двигательно-реакторной палубой, и чья судьба решилась в финальном поединке, мне достались и призы выставляемые командами в поединках нижнего уровня: сотня батарей для бластеров — местная разменная валюта, компоненты для ремонта палубных дроидов, имперские сухпайки и свежие, так сказать, консервы с Герберы. Будет чем отпраздновать победу, чем угостить народ на Дне.