Ну, судно было заслуженное и непростое, как я уже мог понять.

Мои молодчики резво скинули половину людей с одной из платформ, чтобы освободить нам место, кому-то в морду дали, сами получили, ну, мы и поехали.

Гравитация во время нашего пути гуляла во всевозможные стороны. Переходы скрипели, гремели, свистели пробоинами в вакуум. Минут двадцать ехали куда-то, потом ещё минут десять шли — тут корабль был парой уровней ниже верхнего и был чем-то вроде жилого квартала, нас тут же окружила толпа голодранной детворы, не то клянчащих еды, не то пытающихся обворовать.

Женщин, что характерно, до сих пор на улицах не было видно. Видать, не высовывались, опасное это дело, общество вокруг чересчур патриархальное, воздух тестостероном буквально пропитан.

Ну, наконец, мы миновали тесный переход из одного корабля в другой и пришли.

Играла музыка, что-то вроде архаичного пост-панка из Пантеона.

Забегаловка Дедули Хо представляла собой перевёрнутый вверх дном танкер для гелия-три, с криво наколоченными по бокам, на пандусах, рядами стульев и столов. На потолке — трубы и мостики, а внизу, там, где раньше был верх цистерны — настоящий пруд, или, скорее, болото, в котором плавала какая-то жижа, которую ловко поддевали и поднимали со дна два ржавых и заплесневелых серва. В сачках я заметил каких-то ракообразных, которых сразу подавали на кухню, где другие сервы готовили из всего этого что-то вонючее и жирное.

Но вообще, я отметил, чем дальше от порта — тем становилось цивильнее. Конечно, не так, как в нормальном человеческом городе, примерно как на окраине Восточной Герберы, какой я её увидел в первый месяц своего пришествия на планету.

Да, аж в животе заурчало. Соскучился по пирожкам Марии Геннадьевны! И по шашлыку Семёныча. И по ресторациям Герберы Западной…

А уж как я по утреннему кофе, который приносит Октавия соскучился!

А как я по Даше соскучился!..

Ничего. Разберусь тут со всем — и вернусь.

Мы расположились за столиком. Нам уже махали, поднимая кубки, и кричали с соседних столов — я узнал ребят с палубы техников.

— Капитан Кома! Наш капитан! Он пошёл на абордаж! И вывел корабль из войда! Пьём за Капитана Кому!

Возгласы в зале продолжились, а Потёмкин вдруг спрыгнул с плеча и понёсся через весь зал, по мостикам в дальний конец, где было какое-то столпотворение.

— Светлейший! Куда же вы? — вопросил я, оставил соратников и направился за ним.

Ну, моё предположение оказалось верным — там, в конце зала, была Шароклетка. На этот раз пластиковая, и какая-то, надо сказать, хиленькая. И дралась там какая-то мелюзга.

Наверняка, очень вкусная с точки зрения Потёмкина.

Но не, это как-то не серьёзно. Потёмкин уже вбежал в толпу и нюхал носом клетку.

— Твой? — спросили сидящие за соседним столом два крепких товарища с широкими плечами, одинаковы с лица. — Мы братья-капитаны Пилигримовы с «Гигантопитека», а ты кем будешь?

— А я капитан Кома. С Кархародона.

Они переглянулись.

И синхронно встали, подойдя к столику. А вместе с ними ещё полдюжины головорезов, включая цвайхангеров.

— Это же у тебя там несметные сокровища, говорят? — спросил правый.

— Они были у прошлого капитана.

— Но ты же знаешь, где они? — хмыкнул левый.

А круг становился всё теснее.

— Какая славная девочка, — послышался где-то позади голос. — Дай-ка я… Ай! Ай! Пусти руку! Не ломай! Пощади!..

Ещё и к Октавии пристают. Ладно, она как-нибудь сама разберётся. Ну, и что же мне ответить? Пожалуй, рискну поблефовать.

— Знаю, — соврал я. — Вернее, догадываюсь.

— На корабле? — предположил левый из Пилигримовых.

— Или на Гуле?

Я усмехнулся.

— И что, ты нам скажешь? — не то спросил, не то утвердил левый.

— В обмен на ваш корабль — да, — не моргнув глазом отвечал я.

Братья переглянулись.

— На Кархарадоне вечно капитаны шибко борзые, — сказал левый.

— Ага. Помнишь, как мы предыдущего после такого же разговора вон туда отправили? — ответил правый, и кивнул в сторону бассейна с жижей.

Ситуация накалилась. Мои люди уже тоже подтянулись, и Октавия — тоже.

— Мозги, — напомнила она.

— Джентльмены, — послышался раскатистый бас. — Чей боец? Прямо так в клетку и просится. Ещё и в наморднике таком модном. И что у вас тут происходит?

К нам подкатил здоровенный, хоть и слегка сгорбленный пожилой господин циндуритских кровей — желтолицый, с хитрым разрезом глаз, с огромном поварском колпаке. И с нехилых размеров сковородой наперевес.

Я пригляделся… Да, помотало товарища изрядно. Своего у него была разве что голова, и то не вся, половина туловища, левая рука… Киборг! Киборг-повар. Потёмкина он придерживал на плече, а тот повернулся лицом к шароклетке, а к нам — задом.

— Дедуля Хо! — поздоровался с ним Рыжий. — У тебя на руках тот самый Крепкозадый, про которого я написал тебе.

— Вот как? — сообщил дедуля Хо. — То-то я гляжу, что он всё рвётся в бой. Но для нынешних он слишком слабоват, да… Ему бы сразиться с Затупком.

— Кто спрашивал про Затупка? — среди толпы показался незнакомый одноглазый господин за соседним столиком. — Ха! Вот этот-то⁈ Мой Затупок его уделает на раз-два!

— Изюмов, — шепнул на ухо Рыжий. — С ним лучше не спорить.

Действительно, серьёзный был товарищ, со здоровенным корундом, вставленным в глазную повязку. И я сразу определил, что тоже капитан. Только, наверное, какого-то мелкого судёнышка, пиратской шхуны. Пожалуй, поспорить я с ним бы вполне себе мог. Только вот зачем?

Ну, и началось. В общем, не отвертишься уже.

— Ставим пятьдесят топливных батарей.

— Ставлю серва одноногого!..

— Ладно, — согласился я. — Выводи своего Затупка.

Упомянутый Затупок показался в клетке. Пару секунд сидел, глядя на соперника, и откровенно тупил. А затем в клетке началось какое-то неистовство. Чёрно-белый зверёк, немного покрупнее броненосца Потёмкина метался из стороны в сторону. Я даже вспомнил, что это за зверь — медоед.

Одного порвал. Ввели следующего, тоже какая-то электро-шоковая змеюка — ту придушил, почти таким же приёмом, что и Потёмкин чуть ранее. В третьего вцепился…

Я взглянул на Потёмкина. Наблюдал с интересом, даже с любопытством. То ли с гастрономическим, то ли со спортивным интересом.

— Справишься? — спросил я его.

Он посмотрел на меня как на идиота и разлёгся на краю стола. Отдохнуть, сил набраться…

Конфликт с братьями Пилигримовыми более-менее затих. Подсели ко мне за столик, разговорились.

— Это правда, что на абордаж биовоз взял? — спросил левый.

— Правда.

— И чего ценного в той цистерне было? — хмыкнул правый.

— А вот позже покажу. Чего слышно-то? — спросил я у них. — Совет капитанов же скоро должен начаться, ведь так?

— Ага, должен. Жаль, Череп на него не успеет. Улетел в рейд на две недели, вслед за трассу пасти. Тама, говорят, оружие должны перевозить, конвой какой-то поперёк Войда. Хочет сборками и ракетами разжиться и на какую-то планету всем флотом попереть. Капитаны будут изучать.

— Вот как? — хмыкнул я. — И на какую же планету?

— Гвоздика… не, эта… Гербера. В Помпейском великом княжестве, значит. Недалече тут. Пара недель ходу.

Если бы Октавия сейчас что-то соображала, мы бы с ней после такого обязательно переглянулись.

В общем-то — вполне логично. Про неуловимый Вольный Флот на Гербере слухи, конечно, давно уже ходили, но просто так идти к ним Череп бы не стал.

У него была цель. Вполне очевидная и правильная в его системе координат — захватить Герберу. А если не захватить — то разграбить, разрушить. Отомстить мне, в общем — сам не понимаю за что.

Видимо, так.

А наши бравые бойцы с «Кархародона» не просто так, получается, на Дне Десантника тусовались… Может, бывший капитан в сговоре был? Может, Череп «Кархародон» в разведку отправил?