Прокс решительно повернул обратно. Он кружил до тех пор, пока в определенной локации не появилось место, знакомое ему по прежним переходам. Так он двигался целый день и, устав, прилег в одной из пещер. Сил двигаться дальше уже не было. Но зато росла сила надежды, что он выберется из ловушки. Что будет потом, он не думал, сейчас важнее было уйти отсюда.

Беспокоило то, что негатор магии был бессилен против хаоса, который просто забивал его своей могучей энергией. Негатор не мог остановить смену локаций подземелья, но хорошо блокировал умения Прокса. Он нес артефакт с собой, понимая, что тот очень пригодится, когда он выйдет из лабиринта. Негатор поможет ему избежать множество ловушек на поверхности.

Незаметно он уснул. Сон был беспокойным. Он видел Листи и Лерею, бредущих по зеленой травке. В пейзаже картины сна Прокс узнавал знакомые места лабиринта детей Творца. Он отстраненно подумал, что зря они пошли не по дороге, и тут же понял, что надо просить помощи. Он тянулся к ним рукой, но не мог выбраться из ямы, в которую попал. Он стал кричать, но из ямы не доносилось ни звука, он только открывал рот и мысленно звал Листи. И, о чудо, она его услышала. Листи резко обернулась и стала искать его глазами. Увидев его, она осталась на месте.

– Что с тобой, Алеш? – спросила она, и звука ее голоса Прокс не услышал, он прочитал по губам.

– Я в ловушке, Листи… Спаси…

– Я не могу, Алеш, я еще не прошла весь полигон. Продержись, умоляю, ради меня и нашего сына.

Затем образ женщины, одетой как крестьянка, стал таять и пропал. Прокса стала окружать тьма, и из нее вынырнуло лицо старика. Он радостно ощерился и пригладил бородку.

– Все же попался, проказник, – произнес он. – Отдай мне служение, и я выпущу тебя из ловушки.

– Я его уже отдал другой, Ридас, – зло, хрипло рассмеялся Прокс и проснулся от собственного смеха.

Все тело ныло, словно его побили палкой. Он заставил себя подняться и запустил процесс восстановления через нейросеть. Та задумалась и сообщила: «Организму требуется отдых и смена локаций, магический фон искусственно усилен, в глубине подземелий появился пробой из Преисподней. Если его найти, то можно быстро покинуть подземелья, но это связано с риском ускоренных мутаций организма».

– Где искать пробой? – задал вопрос Прокс.

«Он недалеко. Но нужно возвращаться вглубь подземелья».

Прокс застыл. Заставить себя идти вглубь подземелья было выше его сил. Он почувствовал, что имеет слабость, которую ранее не испытывал. Ему было страшно за жизнь Исидоры. Что будет с ней, если он погибнет? Эта мысль терзала его чувства, как лев терзает свою добычу. Ранее это его не остановило бы, несмотря на то что был огромный риск погибнуть тут. В отличие от демонов он не развоплотится и не оживет в озере из первичного хаоса. Он не демон, он метаморф, и его кости навеки останутся тут, словно напоминание всем неосторожным путникам, как опасен этот лабиринт. Слабость его была в Исидоре, которая ждала его. Он не мог оставить ее одну, она не выживет без него, и это делало его и сильным, и слабым одновременно.

Он дал задание нейросети вычислить вероятность успешного выхода через пробой и получил ответ: шестьдесят процентов. Такой процент был очень высок, но оставшиеся сорок процентов наводили на грустные мысли. Сможет ли он выдержать или нет? Он пару раз глубоко вздохнул и в смятении застыл, не зная, как поступить. С одной стороны, из Преисподней он мог попасть куда хотел, но вероятность гибели была высокой. Он со стопроцентной вероятностью выйдет из подземелий на поверхность в Преддверие, но когда вернутся Лерея и Листи, чтобы помочь ему покинуть Инферно? Этого никто сказать не мог, время в лабиринте детей бога текло по другим законам, и они могли там пробыть сотни или тысячи лет, и тогда Исидора все равно, не дождавшись Алеша, погибнет.

«Куда ни кинь, везде клин», – подумал Прокс и снова сделал десяток глубоких вздохов. Затем собрал всю свою решимость и волю, развернулся и направился обратно вглубь зачарованного подземелья.

Королевство Вангор. Высокие планы бытия. Столица королевства

Пока все знакомились и обсуждали свои дела, я представил себе картину будущего. Я увидел, как возрастает влияние Высшего совета среди простых эльфаров. Для них это был единственный понятный и авторитетный орган власти, с которым они связывали надежды на победу в войне.

Принцесса Аврелия воспринималась ими как незначительный элемент государственного устройства, на который не стоит обращать внимания. Снежные эльфары приняли ее как будущую правительницу, избранную Высшим советом, не вникая в детали. Аврелия, по малолетству, не вмешивалась в политику, а Тора, отказавшись от власти ради замужества, стала ее опекуншей, и это всех устраивало. Никто не задумывался о том, что будет через десять лет.

Я был вынужден признать, что не оценил девочку по достоинству. Мимолетное знакомство с Аврелией, которое произошло по просьбе Демона и никогда не занимало мои мысли, стало главным элементом будущих конструкций государственного устройства снежных эльфаров. Этот незначительный элемент неожиданно стал краеугольным камнем в моих планах. «Кто бы мог подумать?» – мысленно поразился я резкому повороту событий.

После того как был сформирован Высший совет и определена фигура будущего правителя, казалось, все были довольны, за исключением значительной части глав Старших Домов. Они объединились в партию, которая не воевала с Лесом и не подчинялась Высшему совету. Будущее Снежного княжества оставалось туманным, но это не имело значения. Придет время, и все тайное станет явным. Главное, что моя конструкция будущего работала и разрушала планы Рока. Теперь он должен был задуматься о том, как действовать.

– Что скажете, ваше высочество? – услышал я вопрос, обращенный ко мне. Я очнулся и спросил:

– Что?

– Что думаете о наших дальнейших планах?

– Я согласен с ними, – ответил я, хотя ничего из того, что обсуждали снежные эльфары, не слушал.

– Очень хорошо. А что будете делать вы? – спросил Чарта-ил.

– Я? Я буду заниматься своими делами, леры. Ваша помощь мне не нужна. Народ снежных эльфаров должен видеть в качестве главных действующих лиц членов Высшего совета.

– Но мы вас тоже включили в Совет! – воскликнул лер Чарта-ил. – Разве вы этого не поняли? Вы же кивали и соглашались, когда мы обговаривали этот момент.

– Да? – удивился я. – Видимо, в этот момент я задумался. Не стоит меня включать в Совет. Это отпугнет глав многих Домов, которые все еще верят в свою исключительность. Я буду помогать из тени, незаметно, как сейчас. Это будет более правильным в создавшихся условиях. И вообще, лер Чарта-ил, вы проявили себя как герой, защитив столицу. Будьте смелее, напористее и не позволяйте таким, как Манру-ил, себя обмануть. Аврелия, а ты смотри, слушай и потом подсказывай леру Чарта-илу, кто строит против него и против Совета козни.

– Это я могу, – зарделась девочка, гордая от поручения, которое я ей дал.

Лер Чарта-ил с сомнением взглянул на девочку, а она с недетской иронией посмотрела на него.

– Лер Чарта-ил, а вы влюблены в хуманку, – произнесла она, – и вы с ней…

– Остановись, – посерел лер Чарта-ил. – Я верю, что ты обладаешь даром, и буду рад принять твою помощь.

Он обеспокоенно оглядел нас. Я же, сохраняя спокойствие на лице, мысленно усмехнулся. Остальные проявляли любопытство, желая узнать, кто эта осчастливленная хуманка. Их желание можно было прочитать по лицам. Эльфар, влюбленный в человеческую женщину, это… что-то небывалое. А я понял, что Мардаиба под личиной Эрны сумела взять в оборот снежного эльфара. Но это даже хорошо. Она не даст ему проявить слабость… Как раз в это время она и вышла со мной на связь. Голос ее звучал удивленно.

– Господин, тут моя сестра топчется рядом. Говорит, что она ваша раба.

– Кто? – не понял я и произнес это слово вслух. Видимо, оно звучало удивленно и требовательно. Лер Чарта-ил принял это на свой счет и стал мучительно заламывать руки.