Ольга сильно недооценивала мужа. Да, он горевал, но Грон способен был взять себя в руки. В конце концов, он давно не мальчик. Он потерял в этой жизни слишком многих, поэтому давно научился справляться с тем, что приходит после смерти родных.

Рутрама было не вернуть. Он направился к богам, и его больше не волновали земные дела. Зато самому Грону покоя теперь можно было не ждать, учитывая, что он остался единственным представителем королевской династии. И в том, что остальные гномы возложили венец на его голову, не было чего-то необычного.

Самому Грону эта власть не была нужна. Но это не значит, что он не принимал ее. Он знал, какая драка начнется, если он откажется от короны, и не хотел, чтобы последние остатки царства были погребены под постоянными внутренними войнами.

Он принял ответственность. Из-за этого Грон даже немного злился на племянника и на себя. На мальчишку за то, что тот обязан был более сознательным и осторожным. А на себя за то, что не воспитал мальчика должным образом, упустил что-то, недосмотрел.

То, как Ольга ластилась к нему, Грону очень нравилось, хотя он не пытался манипулировать ей с помощью своей потери. Грон не признавался, но ему действительно требовался кто-то рядом. Он с благодарностью принимал тепло, которое давала жена.

Если кто-то и видел в этом слабость, то молчал. Сам Грон пытался сдерживать себя, но ночами прижимал жену к себе чуть сильнее. А иногда и вовсе брал ее за руку и покрывал невесомыми поцелуями тонкие белые пальцы.

Никто все равно не видел.

Было немного стыдно, что он, словно вор, крал эти мгновения, но отказаться от них он был не в силах.

Каждый день гномы, отправленные на поверхность, приносили все новые известия, от которых на душе Грона становилось тяжелее.

Теперь, спустя время, стало понятно, что магическая воронка в небе – не что иное, как какой-то проход. И из него переправляются неизвестные существа, по описанию чем-то похожие на эльфов.

– Очень светлая кожа, – докладывал очередной гном, стоя перед теперь уже королем. – Волосы длинные, белые, заплетенные в косы. Ростом чуть выше нас. Глаза светлые. Уши похожи на эльфийские, но не такие длинные.

– Может, это темные эльфы? – спросила сидящая рядом с мужем Ольга. – Правда, у тех кожа должна быть темной, – задумчиво добавила она.

– Темные эльфы? – заинтересовался Грон. Гном, стоящий перед ними, поглядел на нее с любопытством, но Грон отпустил его, не давая шанса подслушать беседу. Нетрудно догадаться, что гном уходил недовольным.

– Да. В наших легендах и сказаниях были такие существа, – начала Ольга. – Темные эльфы, по преданиям, имели светлые, вернее даже белые, волосы, красные глаза и темную, иногда черную или серую кожу. Они жили под землей, редко выходя на поверхность. А еще у них был матриархат.

– Что это?

– Главными были женщины, – Ольга задумалась. Она читала столько книг, и все авторы по-разному рассказывали про тех или иных существ. И теперь она не могла с точностью сказать, что было «каноном», а что выдумано. – Они были жрицами жестокой богини-паучихи. Я сейчас не вспомню… – Она нахмурилась, пытаясь выудить из памяти имя богини. – Ллос или Лойс. Как-то так, по-моему. Темные эльфийки были сильными и ловко управлялись с кнутами. Но я не знаю, вряд ли это они.

– Да нет, – задумчиво протянул Грон. – Что-то мне подсказывает, что ты можешь быть права.

Вздохнув, он наклонился немного вперед и потер ладонями лицо.

– Теперь понятно, почему их проход открылся именно над нами. Только их нам и не хватало. Гоблины, теперь еще и эти…

Ольга не стала разубеждать мужа. Она сомневалась, что ее догадка верна, но других идей все равно не было.

Грон не собирался сразу нападать на неизвестных. Он решил, что для начала следует вступить с ними в контакт. Конечно, действия вторженцев не выглядели как дружелюбная миссия, направленная на налаживание отношений между мирами и народами, но кто знает этих иномирцев.

Первая посланная группа гномов не вернулась. Когда время ожидания вышло, Грон направил отряд осмотреть место встречи. К его облегчению, тел или крови не было найдено, а это означало, что гномов не убили, по крайней мере сразу. Впрочем, не было никаких доказательств, что гномы все еще живы. Их вполне могли лишить жизни в дальнейшем.

Грон не торопился нападать и не собирался посылать на переговоры еще кого-то. Он ждал. Существа должны были сделать хоть какой-то ход. Грон очень надеялся, что этим ходом станет возвращение ушедших гномов. Мало ли, вдруг их увели для разговора с начальством.

Иногда он сам себя корил за медлительность, но Грону не хотелось ошибиться. Если существа прибыли с мирными намерениями, то преждевременным нападением он может спровоцировать конфликт, совершенно не нужный гномам.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – хмуро произнесла Оля, когда Грон однажды сказал, что сам пойдет на поверхность. Ему необходимо было знать, что случилось с его людьми, и вернуть их, если они были все еще живы. Время ожидания подошло к концу.

Ольга в тот момент ощутила, что все внутри сжимается от страха. Стоило представить, как Грона убивают, – и на нее накатила сильнейшая паника.

– Я не могу и дальше просто так сидеть, – признался Грон. – Ожидание сводит с ума. Ты сама заметила, что гномы начали вести себя более беспокойно. Им требуются действия.

Ольга кивнула, нехотя признавая правоту мужа. Пусть гномы и понимали всю серьезность ситуации, но с каждым прошедшим днем спокойствия в лагере становилось все меньше. Оно постепенно заменялось напряжением и раздраженностью.

– Я не представляю, как вашей расе удалось стать артефакторами, – вздохнула Оля. – Разве это занятие не предполагает, что мастер обязан быть спокойным и собранным?

Грон посмотрел на нее так, словно она спросила о чем-то элементарном.

– Артефакторика и война – разные вещи.

– Да, но в обоих случаях требуется терпение, разве нет? – Ольга нахмурилась.

– На войне не нужно терпение, – фыркнул он. – На войне важна сила, умения и удача.

Гномы действительно воспринимали войну как большую драку. Даже Грон, понимая, что торопиться не следует, весь извелся, желая, наконец, понять, что делать: выдохнуть или ринуться в бой со всей имеющейся яростью.

Возможно ли, что гномы оставляют все свое природное терпение только для артефакторики? Война, по их мнению, просто массовая потасовка, удобный случай сбросить напряжение. Для них в ней нет места нудному планированию и ожиданию.

Ольга не стала указывать мужу на то, что он противоречит сам себе: если на войне нет места терпению, то почему он так злится, что другие гномы начинают волноваться из-за длительного ожидания?

– Хорошо. Если ты пойдешь, то и я…

– Исключено, – моментально отозвался Грон. Он не собирался подвергать жену настолько большой опасности.

Ольга упрямо сжала губы.

– Даже не думай, что ты сможешь от меня избавиться, – предупредила она. – Я не собираюсь лезть вперед. Я тихо постою сбоку…

– Нет.

– Не перебивай, – Оля глянула на мужа совсем не добро, отчего даже такой суровый гном тревожно сглотнул и отодвинулся. Он внезапно вспомнил, что его маленькая и хрупкая жена вообще-то исключительно сильный маг.

– Ты иногда бываешь страшной, – хмыкнул он, а потом, совершенно неосознанно (просто Ольга в этот момент была очень уж хороша), подался вперед, обнял ее за талию и притянул к себе, запечатлевая на губах нежный поцелуй.

Оба моментально застыли. Ольга удивленно моргнула, напрягаясь в сильных руках. Она не ожидала, что Грон сделает что-то подобное. Всю ее воинственность смыло волной недоумения и душевного волнения, сжавшего сердце в тревожной сладости.

Грон и сам был сильно удивлен. Он точно не собирался делать ничего подобного. Его тело двигалось будто само. Он так привык прижимать жену к себе по ночам, что и сейчас в какой-то момент ему захотелось ощутить ее ближе.