— Эраст Карлович, вы хотя бы понимаете, насколько серьезно вы нарушили правила нашего внутреннего распорядка? — надменно спросил Брунов. — Мы ратуем за то, чтобы наши студенты получали качественное образование, а не его эрзац. Вы же мало того, что не исполнили свои профессиональные обязанности преподавателя, но еще и умудрились привлечь в качестве подмены человека, который категорически не соответствует нашим требованиям. Почему вы не попросили об одолжении своих коллег? Думаю, они бы с радостью пошли вам навстречу!

— Вы же сами составили расписание таким образом, что в среду мы все преподаем в одно и то же время, но у разных курсов! Единственным свободным специалистом оставался Евгений Серафимович, — кивнул Эраст в сторону одного из преподавателей, — но он заранее предупредил нас, что в этот день с раннего утра будет заниматься своими делами и не на территории Академии. Поэтому я при всём своем горячем желании не мог бы найти никого, кто смог бы меня подменить. Именно этим и объясняется мой выбор, сделанный в пользу графа Птолемеева.

— Желающий ищет возможности, нежелающий — оправдания! — изрек Леопольд Дамирович замшелую мудрость с таким видом, будто он лично когда-то ее придумал.

— Вы придерживаетесь буквы правил, а я ратую за их дух. Валерьян Николаевич — наш коллега, и отсутствие у него бумаг, подтверждающих этот статус, всего лишь формальность, которая не в силах бросить тень на его безусловный талант в сфере некромантии.

— Нет ли тут противоречия? Насколько мне помнится, Валерьян Николаевич всеми силами открещивается от звания некроманта, — с ухмылкой заметил Брунов.

— Он желает развить свой основный дар в стихии воздуха и имеет полное право так поступить, разве нет? — парировал Миндель.

— Главное то, что он не некромант, — сказал, как отрезал Леопольд Дамирович.

— Некромант. Просто у него два дара, и это подтвержденный факт.

— Нет, он воздушник-нулевик, который магом-то зовется сильно авансом, и еще только готовится подтвердить это звание фактом успешной сдачи приближающейся сессии.

— Ну так проверьте меня, как изначально и планировали, — я вступил в игру. — Выберите день, и я сдам экзамены по некромантии за все пять лет академического обучения. Или вы сочтете нужным отказаться от тех слов, что сказали Эрасту после того, как примчались в аудиторию по доносу одного из студентов и увидели меня на месте преподавателя? Хотя… к чему гадать, полагаю, именно так вы и поступите. Впрочем, у меня изначально было подозрение, что вы из тех людей, кого называют хозяевами своему слову. Захотели — произнесли. Передумали — обратно взяли, простите мой плохой французский.

Вот она, долгожданная кульминация! Брунов покраснел так, что я в какой-то момент подумал, что его сейчас хватит удар. Кто-то из преподавателей хмыкнул в кулак, но вся компания с явным интересом продолжала следить за нашей баталией. Очевидцы, которые не позволят завкафедрой сказать, что этого разговора не было, и Миндель всё придумал. Аргументацию Эраста и мою они выслушали, теперь очередь за Леопольдом Дамировичем.

— Хочешь экзаменоваться, сопляк? Что ж, я тебе это устрою! Но если ты провалишь сдачу, пробкой вылетишь из Академии! Ты готов? — Брунов едва не визжал, одновременно повышая температуру в помещении, поскольку вряд ли мог в данный момент внятно контролировать огненную часть своей натуры.

— Леопольд Дамирович, вы же сами обладатель двойного дара. Вон, благодаря вам тут скоро можно будет сауну устраивать! — я демонстративно стряхнул со лба выступившую капельку пота. — Так к чему всё это лицемерие? Разумеется, я готов. Все, чего мы ждем от вас с Эрастом Карловичем, так это оглашения состава экзаменационной комиссии. Не будете же вы проводить экзамен в одиночку, чтобы потом вас могли обвинить в пристрастном отношении ко мне или Минделю?

— Я человек чести! — попытался возразить Брунов.

— Но комиссия всё равно нужна, — выступил один из преподавателей, обладатель модно стриженой черной бородки. — Это же не рядовой экзамен, а сразу, считай, гос. Госы сдаются в присутствии минимум трех человек.

— Вот, значит, ты и будешь одним из этой троицы! Согласен? — Леопольд Дамирович лишь за малым не рычал.

Но если он хотел тем самым урезонить своих коллег и отбить у них всякую охоту вмешиваться в наши разборки, то ничуть не преуспел, поскольку бородач ответил.

— Почему бы и нет? Крайне интересно, что нам может продемонстрировать наш младший… коллега.

Последнее слово он произнес безо всякой поддевки. Прозвучало это как «я готов поверить в твои умения после того, как посмотрю на них». Кандидатура бородача как экзаменатора меня вполне устраивает. Это совершенно точно не ставленник Брунова, который будет валить меня на ровном месте.

— Я бы тоже поучаствовал, — присоединился к нам мужик с бледно-рыжими волосами и бровями точно такой же окраски.

Он весь был настолько… странный в своей природной расцветке, что казалось, будто его густо припорошили пеплом. Вроде и медный, а одновременно дымчатый, как иной дворовой котяра.

— Я никого за язык не тянул, — пытался хорохориться Леопольд Дамирович, но всем уже было очевидно, что этот тайм остался за нами с Минделем.

— Когда состоится экзамен? — спросил мой приятель.

Молодчина! Ох, как же я настаивал, чтобы он хоть крестик ручкой на ладони поставил, лишь бы не забыл задать этот вопрос. А то Брунов либо дотянет до самой сессии, и придется мне вместо спокойной подготовки к своим зачетам тратить время на эту постороннюю движуху, либо назначит экзамен прямо тогда, когда я должен быть на лекциях.

— Сообщаю, что у меня свободно время второй и третьей пары во вторник, так как я прикреплен к второкурсникам и занимаюсь практической магией с ними, а не со своими одногодками. А еще могу предложить вторую пару в среду и первую пару в пятницу, потому что высшую математику за первый курс я сдал экстерном.

— Ты думаешь, я буду тут стоять и записывать за тобой? — фыркнул Леопольд Дамирович. — Когда назначу, тогда и явишься.

— Значит, утром в пятницу, — резюмировал я, принципиально игнорируя хамство Брунова.

Видите ли, в академической среде не принято обращаться к коллегам иначе, кроме как по имени-отчеству. Никакого тыканья, никаких сокращенных имен или прозвищ, а уж тем паче обзывательств типа его любимого «сопляка». Наши миры в этом плане ничем не различались.

— А мне было бы удобнее завтра, во вторник. Чего затягивать-то? — предложил бородач.

— Да, вторник — просто идеально, — согласился бледно-рыжий.

— Давайте во вторник, я не против, — тут же поддержал их инициативу я.

— Тогда завтра жду тебя на кафедре к первой паре, — недовольно бросил мне Брунов.

— Ко второй паре, поскольку первой у меня стоит иностранный язык, — поправил я его. — Думаю, всем так будет удобнее. А чтобы потом легче было разбирать этот случай на апелляции, если вдруг у кого-то возникнут вопросы к ходу проведения экзамена, предлагаю сделать его запись, копии разослать и хранить у заинтересованных сторон.

— Вот еще! — тут же ожидаемо ощетинился завкафедрой. — А вместо тебя мне на девку не залезть?

— Леопольд Дамирович! — покачал головой бородач. — Вы переходите границы, которых воспитанным людям следует придерживаться во время разговора. При всем моем уважении, это не делает вам чести.

— Организацию процесса видеосъемки я готов взять на себя, как наиболее заинтересованная в этом сторона, — сообщил я и аккуратно зевнул, прикрывшись ладонью.

Если Брунов хотел сломить и закошмарить Минделя, а затем применить ту же тактику ко мне, если я осмелюсь защищать друга, то он серьезно опростоволосился. Мы переиначили всё так, что теперь у него не было иного выхода, кроме как согласиться на наши условия. Мы загнали его в угол, но это не означало, что победа уже у нас в кармане. Просто выбили себе условия получше. Ну а как всё обернется дальше, тут уже заранее не угадать.

На том и разошлись кто куда. Первым удрал Брунов, и после его ухода атмосфера явственно стала попрохладнее. Некроманты неторопливо отправились в сторону торгово-развлекательного комплекса, мы же с Эрастом — к нему в преподавательский корпус готовиться к завтрашнему экзамену.