— И что с должником?

— Почём мне знать, говорят, где-то рыб кормит. Ответил за Одессу. Эх, великий был человек. Жаль, рано ушёл.

— Я другого ответа и не ожидал. Чем же он велик?

— Да ты пойми, Одессу все знают. Одесса был легендой. Я вам только один случай рассказал, а у него за карьеру таких сотни. По всему Союзу колесил, прошёл Крым-Рым-Ташкент. Он хоть лохов и обирал, но в жизни никого пальца не тронул. Сами же все отдавали. Вот такого ума был человек. Он меня многому научил в жизни. Его все уважали. Не только воры, но и менты.

Потом, подумав, добавил:

— Правда, некоторые менты его ненавидели.

— По-твоему, его менты могли к рыбкам отправить?

— Менты много чего могут, я в отличие от остальных это своими глазами видел.

— Да, брось, скажи ещё, что тебя пытали, как в гестапо.

— Давай, не будем о грустном. Чё мы так медленно едем. Поднажми, что ли, гонщик. Мы едем на КГБшной догонялке или корыте? Я тебе бензин-экстру куплю в любом месте, только скажи.

— Зачем ехать быстро, если в этом нет необходимости. Это увеличивает риск. Вероятность проблем. Мы не на соревнованиях, нам за это медалей не дадут.

— Ну хочешь, я тебе заплачу?

— Спасибо за предложение, но, пожалуй, воздержусь.

— Да ты гонщик или кто? Вот даёт. Свободная дорога, ксива, а он плетётся как рейсовый автобус.

— Я-то гонщик, а ты кто, Рашпиль?

— Я-о-я-я-я кт-о-о-о? — растягивая слова, спросил в ответ урка, — я медвежатник. Сейфы вскрываю. И не только.

— И много вскрыл?

— Сколько надо, столько и вскрыл. Ты чё, следак, расспрашивать? Меня все знают.

— Я не знаю про тебя. Расскажешь?

— Про ереванский Госбанк слыхал?

— Это где полтора миллиона украли? Так там поймали двух братьев и наводчиков.

— Ага, уши пошире расставляй. Эти два брата-армянина банк не брали. Они взялись только деньги обменять. И погорели на жадности. Нашли ленивого барыгу, который в сберкассе на обмене спалился.

— А кто же тогда брал банк? Неужели ты?

— Много будешь знать — скоро состаришься.

— Ну если я не гонщик, то ты не медвежатник. Говорят, там в потолке дырка была, что ребёнок еле пролезет. С твоей комплекцией там делать нечего.

— Много ты понимаешь в воровском ремесле.

— Примерно столько же, сколько ты в автогонках, — парировал я.

— Если бы ты был гонщик, ты бы гнал! А он едет, как небесный тихоход. Вот даёт. Свободная дорога, ксива, не пойму, что он плетётся как рейсовый автобус?

— Да, гонщик он, разве тебе непонятно, ты же видел, как он водит. Что пристал к человеку?

— Ой-ой-ой, — Рашпиль передразнил Алису, — непонятно! Гонщики так не ездят.

— Саш, покажи ему, а? — Алиса заглянула мне в глаза.

Вот это, конечно, было лишним. Только улеглись страсти, наши отношения с Рашпилем устаканились, а тут «покажи ему».

Это же как красная тряпка для быка.

Рашпиль продолжал подначивать меня, обращаясь к девушке:

— С такой скоростью и в таком стиле ездят эти мерзкие старикашки, в кепках с пятнами на лице. Смотрят только вперёд, никогда по сторонам. Для такого «гонщика» тридцать километров в час — первая космическая скорость. Подвиг. Ты же видела таких? Эти «гонщики» сидят за рулём с таким видом, будто он Юрий Гагарин.

Я промолчал. Рашпиль знал, что мне эти провокации по барабану, но продолжал шутливо подстрекать.

— Гонщики рисковые ребята, любят произвести впечатление на таких чаек, как ты, Алиска. У них здоровенные руки, такой в одной руке, как в чаше, всю твою задницу держать может. Гонщики пахнут машинным маслом и бензином. А наш Сантей — одеколоном. Глянь на его руки.

Алиса с интересом посмотрела на мои кисти, будто впервые их видела.

Ладно, сами напросились, оба. Я этого не хотел.

— Пристегнитесь, — сказал я сурово, не глядя в их сторону, когда мы подъехали к очередному перекрёстку.

— А чего это пристёгиваться? Без понту.

— Пристегнись, в третий раз предлагать не буду.

Алиса поспешно сняла застёжку ремня и вставила её в замок.

Урка же совсем не торопился.

Я ожидал зелёного на пустом светофоре, невесть какими судьбами здесь поставленном.

Достав карту, я в уме проложил маршрут, который показался мне наиболее безопасным.

На холостых оборотах я дал газа. Движок хрипло взревел, следуя командам моей правой стопы.

— Гмурр-гмурр…

Мотор показал свою мощь во всей красе. Кузов Волги раскачивало на месте от повышающихся оборотов.

Рашпиль пришёл в полный восторг! Он схватил меня сзади за плечи и затряс.

— А-а-а-а-а! Сейчас поедем, Сантей! Гони! На хрен пристёгиваться! Вот это понимаю — разговор!

В зеркале заднего вида мелькала его довольная физиономия, он радовался, как ребёнок.

Жёлтый сигнал светофора сменился зелёным. Я врубил первую передачу и утопил педаль газа.

Пять с половиной литра придали Волге сил для чудовищного рыка вперёд. Пассажиров буквально впечатало в спинки.

Понеслась! Длинная вторая, сила инерции всё ещё прижимает наши тела к автомобильным сидениям!

— Э-а-х! — на вдохе вскрикнула Алиса от испуга, вцепившись руками в сидение по бокам.

Я не повернулся в её сторону и смотрел на дорогу.

— Охре-е-е-н-е-е-е-ть! Вот э-т-о-о к-а-а-а-й-ф! — закричал сзади Рашпиль, — вот это машина!

Похоже, что в детстве он не накатался на каруселях.

Волга слегка задирала нос, когда набирала скорость, то клевала мордой вниз, когда я убирал ногу с газа.

Алиса всё ещё сидела с приоткрытым ртом и пыталась справиться со своими чувствами. Её широко раскрытые глаза, полные ужаса, почти не моргали.

Секунд через десять она, наконец, сомкнула челюсти. Машина неслась где-то на просторах Ульяновской области.

К тому времени мы уже благополучно объехали по второстепенным дорогам областной центр — Ульяновск.

После встречи с гаишником заезжать в большие города было опасно, или, как говорил Рашпиль, «стрёмно».

Чёрная Волга слегка то поднималась, то клевала глянцевой мордой, когда ускорялась.

Летим по прямой дороге.

Мимо сплошной стеной проносятся деревья. Они частоколом закрывают обзор на поля, лежащие за ними.

Километровые столбики, показывающие расстояние, несутся навстречу каждые три минуты.

А потом моментально остаются позади и исчезают.

Скорость приятно будоражит нервную систему. Всё под контролем.

Впереди на двухполосной дороге появляются первые машины, идущие в нашей полосе.

Ближе к нам — оранжевые Жигули. Двойка. ВАЗ 2102. Пятидверный универсал. Гордость советского автомобильного экспорта.

В загранку отправляют под маркой Lada Kombi с полуторалитровыми движками.

А в Британию под названием Lada Estate. Причём машины с полуторалитровыми движками шли в Англию с «троечным» салоном.

В Союзе на универсалы очередь. Мечта дачника из-за отличной вместительности.

Быстро догоняю «двойку». Выхожу на обгон. Краем глаза замечаю семейную пару на передних сидениях в Жигулях. Худющий мужик и полная жена в цветастом тёмном платье. Розовые пионы.

Кажется, что их машина не просто тащится — стоит. Водитель соблюдает правила и едет со скоростью примерно шестьдесят километров в час.

Всё происходит так быстро, что Алиса инстинктивно немного отклонилась от своего окна в мою сторону.

Ф-ш-ш-ш, шелестят наши шины. Обгон занял считаные секунды.

Рашпиль провожает Жигули взглядом, он хлопает себя по коленке и хохочет:

— Да! Да!

Перед Жигулями с той же скоростью идёт зелёный Москвич. Между ними дистанция — метров сто пятьдесят.

Вижу, что вдалеке появляется встречка. Грузовик. МАЗ.

Он тоже «топит тапкой». Это видно по поднятой крышечке и струе чёрного дыма над вертикальной выхлопной трубой.

Мгновенно принимаю решение добавить газа. Есть запас по времени. Обхожу Москвич и плавно возвращаюсь в свой ряд.

МАЗ проносится мимо секунд через восемь.

Рашпиль резко оборачивается и смотрит на удаляющиеся машины позади.