– В этот раз надо проследить, чтобы счёт не записали на нас, – ворчливо пробормотала Безумная Елена, едва заметно закатив глаза.

Но не успела Елена и слова вставить, как в кармане Ильи Синицына завибрировал старый телефон. Глухой металлический звон разрезал вечернюю тишину. Он взглянул на экран, и на лице его появилось лёгкое, почти незаметное удивление.

– Здравствуйте, президент… Да, я сейчас буду.

– Учитель, – тихо спросила Тихая, – что-то случилось?

– Президент Лев Цуканов вызывает, – коротко ответил Илья. – Пойдёшь со мной. Он всегда ко мне хорошо относился, но… что-то тут не так.

Он накинул пальто, запахнув воротник. Перед самым выходом бросил через плечо:

– Если кто-нибудь спросит, чем мы сегодня занимались?

– Днём мы были в магазине, разбирали техники совершенствования, – без запинки произнесла Роса. – А вечером ты повёл меня знакомиться с соседними лавками на Белоярской.

Безумная Елена прыснула смехом где-то внутри:

– Вот это ученица! Теперь может алиби сочинить, даже не моргнув глазом.

Через двадцать минут они уже стояли у особняка "Громовой Удар". Здание словно выросло из другой эпохи: ни тебе неона, ни проекций, ни голографических вывесок. Лишь высокие стены, крытые выцветшей красной черепицей, да железные ворота с эмблемой молнии. Воздух вокруг пах дождём и холодным железом. На пороге застыл механический лев – громадина, у которой в глазах тлели янтарные огоньки.

– У президента своеобразный вкус, – заметила Тихая, скользнув взглядом по статуе. – Но, если он глава Белоярской, не слишком ли скромно живёт?

– Он ностальгирует, – усмехнулся Илья. – Раньше тут был ресторан, на котором он и сколотил своё состояние. С тех пор всё строит вокруг этой памяти. Хоть и владеет десятками предприятий, живёт всё здесь. Старое место приносит ему покой.

Он подошёл к механическому льву и произнёс спокойно, будто обращаясь к живому существу:

– Илья Синицын просит аудиенции у президента.

Глаза льва вспыхнули ярче. В груди у машины что-то загудело, зубчатые механизмы защёлкали с мягким металлическим ритмом. Лев дрогнул, распрямил лапы, спрыгнул с постамента и, издав низкое урчание, двинулся внутрь, словно зазывая их за собой.

– Вот это да, – прошептала Елена. – Настоящий интеллект.

– Не настоящий, – отозвался Илья. – Если бы он был по-настоящему разумен, не стоял бы на привязи у ворот. Но запомни: в Новоалтайске встречаются машины с настоящим самосознанием. С ними лучше не спорить – они развиваются быстрее людей.

Тихая кивнула. Она знала – слухи о разумных механизмах бродили по городу, как тени в подворотнях.

Они прошли за львом по узким коридорам, где воздух был густ от запаха масла и нагретого металла. Через минуту вышли во внутренний двор, залитый тёплым светом фонарей, и вошли в небольшую комнату.

За столом из тёмного сандала, среди дымящихся блюд, сидел президент Лев Цуканов. На нём была простая рубашка с закатанными рукавами, а на столе стояла бутылка Императорского шустовского коньяка. Его механическая рука с выгравированным золотым драконом поблёскивала мягко, как старая бронза.

Рядом стоял мужчина в белом, с длинными волосами, гладкими, как шёлк. Он наливал вино в крошечные чашки, стараясь не встречаться глазами с гостями. На его шее тускло поблёскивал металлический ошейник фиксатора.

– О, Илья, быстро ты добрался, – сказал Цуканов, чуть улыбнувшись. – Садись.

Илья кивнул, сел напротив, а Елена встала за его плечом, сложив руки перед собой. Кружевной воротник её рубашки мягко светился в полумраке, придавая лицу странную, почти призрачную мягкость.

– Что это вы, президент, – прищурился Илья, – боитесь, что я не смогу прокормить ученицу?

– Перестань нести ерунду, – усмехнулся Цуканов. – Не за тем звал. Но сперва выпей. Давно ведь не виделись.

Илья поднял чашку. Коньяк был густым, тёплым, ароматным – запах ореха, дуба и сладкого дыма заполнил рот. Он выпил залпом и поставил чашку обратно.

Внутри уже крутилось тревожное предчувствие: такой ужин редко обходится без подвоха.

Цуканов осушил свой бокал, выдохнул и сказал прямо, без предисловий:

– Илья, я хочу обсудить передачу твоего магазина Торговой гильдии. Что скажешь?

Тишина накрыла комнату, как плотное одеяло. За окном трещал дождь, по карнизу катились капли.

Илья подумал мрачно:

"Похоже, этот ужин выйдет мне дороже, чем весь магазин."

Безумная Елена хмыкнула где-то в глубине сознания Тихой:

– Мы обречены. Два человека и одна птица – неужели останемся скитаться по улицам? В Новоалтайске, надеюсь, есть команда нищих?..

Президент Лев Цуканов всегда говорил прямо и действовал так же – без обиняков, по-понятиям. Потому, едва опрокинув по бокалу Императорского шустовского коньяка, он сразу перешёл к делу.

Илья Синицын знал – Цуканов не из тех, кто глаз положит на чужую недвижимость. Если уж тот заговорил о его лавке, значит, на то была серьёзная причина.

– Если президенту это нужно – не возражаю. Видимо, у вас на то есть свои основания, – спокойно ответил Илья.

Лев кивнул, но в его взгляде мелькнуло что-то вроде неудовольствия. Он нахмурился и сказал:

– Думаешь, я пришёл, чтобы отжать у тебя твою лавочку? Просто через два месяца Торговая гильдия устраивает большой турнир по самосовершенствованию. Там будут и споры, и поединки, и даже распределение влияния между командами. И что особенно пикантно – участвовать смогут и другие города.

– Синицын, твоя лавка хоть и маленькая, но ты ведь всё ещё синий пояс. Если столкнёшься с чужой гильдией… лучше уступи лавку сейчас. Так хотя бы уйдёшь красиво, без потерь.

Илья понимал – Лев говорит не из корысти. Он хочет, чтобы улица Белоярская не опозорилась на турнире. Если бы Синицын выступил плохо, позор лег бы не только на него, но и на всех вокруг. А тогда – прощай и лавка, и репутация.

Он и сам знал: его спасали ремесленные таланты, а не сила энергоканалов. В настоящем бою у него не было бы шансов.

Илья только вдохнул, чтобы ответить, как вдруг человек в белом за спиной Цуканова, разливавший вино, заговорил неожиданно уверенно:

– Президент делает это ради вашего же блага. Не стоит бросать его доброту на ветер.

Илья поднял голову. Голос был мягкий, но с ноткой дерзости. Он нахмурился:

– О? Ты теперь меня учишь, как поступать?

Цуканов тут же повернулся и рявкнул:

– Вдуплян, следи за манерами!"

– Да, президент, – коротко ответил тот, склонив голову.

Илья воспользовался паузой, чтобы перевести разговор в другое русло:

– Президент, а кто этот парень?

Лев не спешил вставать. Он лениво махнул рукой, представив гостя:

– Это Вдуплян, ученик мастера Дзюпосле с пика Сечина. Природа наделила его редким даром. Мастер отправил его ко мне, чтобы я научил его технике "Проход энергоканальной застёжки".

Имя заставило всех насторожиться. Даже Елена Тихая, стоявшая позади Ильи, слегка кивнула, словно подтверждая – слышала.

– Вдуплян?" – произнёс Синицын задумчиво. – Хорошее имя.

– Странное имя, – тихо пробормотала Елена.

"Что в нём странного?" – усмехнулась Безумная Елена, – "Небольшой намёк на прошлое – и всё."

Но Синицын насторожился. С момента церемонии отбора прошло всего ничего – один день. Как этот парень мог уже оказаться здесь, в покое президента? Даже если бы он буквально продался мастеру Дзюпосле, сблизиться так быстро было невозможно. Разве что они были знакомы раньше.

Пока он размышлял, Вдуплян шагнул вперёд и поклонился:

– Я был неосторожен и обидел синего пояса. Прошу простить.

Голос звучал вежливо, но взгляд его не задерживался на Илье. Он скользил – упрямо, настойчиво – к Елене Тихой.

"Вот тебе и "новая жизнь"," – мрачно подумал Синицын.

Елена не успела переодеться после внезапного вызова к господину. Под плащом виднелась матросская форма – почти школьная, но приталенная, подчёркивающая её тонкую фигуру. Длинные светлые ноги, кружевной воротник, нежный запах ландыша… всё в ней притягивало взгляд.