Варяг поставил чашку. Сенсы в дефиците даже у таких гигантов.

- Сенс - это аргумент. А машина?

- «Шишига». Бронированная. Свежая. Экипаж - четыре человека. Опыт есть.

- И что вы хотите?

Я вышел вперед.

Достал листок бумаги и быстро нарисовал пулемет. Крупнокалиберный. ДШК или «Утес». И ящик патронов рядом.

Варяг рассмеялся. Громоподобно, от души.

- Ствол захотели? Губа не дура. Хороший ствол стоит дороже вашей жизни.

- Мы отказываемся от оплаты, - твердо сказала Катя. - Мы берем ваш груз. Мы прикрываем фланг. Мы работаем сенсором. Весь рейд - бесплатно. Взамен - пулемет. Сейчас.

- Утром - стулья, вечером - деньги? - прищурился Варяг. - А если вы свалите с моим пулеметом за первым поворотом?

Я посмотрел ему в глаза.

- Уррр... - низко, уверенно. «Не свалим».

Варяг молчал минуту, разглядывая нас. Он был тертым калачом. Он видел людей насквозь.

- Наглость - это хорошо, - наконец сказал он. - Есть для вашей колымаги кое-что. Груз не тяжелый, но объемный и дорогой. В мои фуры не влезает, а гонять пустой «Урал» жаба душит.

Он нажал кнопку на селекторе.

- Оружейника ко мне.

Через пять минут в кунг зашел сутулый мужик в масляной робе.

- У нас на складе «Утес» лишний есть? Тот, с трофейного БРДМ?

- Есть, - кивнул оружейник. - Но он без станка. Только тело и лентопротяг.

- Поставь этим ребятам на крышу. И цинк патронов дай. Один. Остальное - если доедем.

Варяг повернулся к нам. Улыбка исчезла с его лица, сменившись жестким оскалом.

- Вы в деле. Но учтите, молодые. Мы идем не на прогулку. Маршрут - «Северная петля». Через Дикие Земли к стабу «Цитадель». Это на западе.

Он сделал паузу, давая словам впитаться.

- Практически у самой границы Пекла. Там твари такие, что танки жрут на завтрак. Если отстанете - ждать не буду. Если сбежите - найду и повешу на воротах. Вопросы?

Я покачал головой. Пекло так Пекло. Главное - у нас будут зубы.

Работа закипела сразу. Мы подогнали «Шишигу» к техничке каравана.

Оружейник, ворча под нос, приварил станину к нашей турели. Когда он водрузил на неё тяжелое, вороненое тело НСВ «Утес» калибра 12,7 мм, у меня зачесались руки.

Это была мощь. Это была смерть, отлитая в металле. С таким аргументом можно спорить даже с рубером.

Глория ходила вокруг машины, как кошка вокруг сметаны. Она забралась на крышу, проверила ход турели, заправила ленту.

- Красавец, - прошептала она, поглаживая холодный ствол. - Теперь потанцуем.

Мы с Лошадью грузили в наш кунг ящики с медикаментами. Места стало меньше, но мы потеснимся.

К вечеру мы были готовы. Пулемет смазан и накрыт брезентом. Бак залит соляркой каравана. Экипаж в сборе.

Я сидел в кабине, слушая, как гудит вечерний стаб.

Завтра мы уходим. Далеко. Туда, где заканчивается карта и начинаются легенды. К границе Пекла.

Катя положила руку мне на колено.

- Боишься? - спросила она.

Я посмотрел на турель, чернеющую на фоне заката.

- Уррр... - отрицательно.

Караван Варяга напоминал стальную гусеницу, которая решила прогрызть себе путь через гнилое яблоко. Два танка в авангарде, чадя дизелем, задавали ритм. За ними, ощетинившись стволами, ползли БТРы и тяжелые фуры, обшитые броней так, что от изначальных заводских форм там остались только колеса.

Мы шли в замыкании, прикрывая левый фланг.

Я сидел за рулем нашей обновленной «Шишиги», и мои руки чувствовали каждую вибрацию этой машины. Кардан сотворил чудо. Двигатель работал ровно, сыто, тянул многотонную тушу, одетую в стальной панцирь, с уверенностью локомотива. В кабине пахло не старьем, а смазкой, кожей и едва уловимым ароматом Катиных духов -единственной роскоши, которую она позволила себе в этом аду.

-Дистанция до «наливника» тридцать метров, -голос Кати в гарнитуре звучал спокойно, по-деловому. Она сидела справа, обложившись картами, но глаза её были закрыты. Она смотрела не на бумагу. Она смотрела сквозь броню.

Я коротко уркнул в ларингофон, подтверждая прием. «Принял».

Позади, в кунге, устроился Лошадь. Я знал, что он сейчас сидит у правой бойницы, положив на колени свой любимый тесак и автомат, и сканирует "зеленку". Глория заняла трон на крыше. Турель с крупнокалиберным «Утесом» была её царством. Она молчала, но я слышал, как лязгает металл, когда она поворачивает станину, проверяя сектора.

Мы ехали уже четыре часа. Асфальт под колесами давно кончился, сменившись разбитой бетонкой, местами переходящей в грунтовку. Лес вокруг стоял стеной. Высокие, корабельные сосны, перевитые каким-то плющом, создавали зеленый туннель.

Красиво. И смертельно.

Чем дальше мы уходили на запад, тем мрачнее становился пейзаж. Здесь не было следов недавних боев или свежих костровищ. Здесь пахло древностью и сыростью. И тварями.

-Слева, девять часов, движение, -голос Кати стал жестче. -Мелкая группа. Пять... шесть целей. Идут на перерез.

-Вижу, -отозвалась сверху Глория. -Дистанция двести. Бегуны. Какие-то они... крупные.

Я скосил глаза в триплекс бокового обзора. Серые тени мелькали между деревьями, параллельно нашему курсу.

Обычные бегуны у стаба -это ходячие скелеты, обтянутые серой кожей. Быстрые, но хлипкие. Эти же напоминали качков на стероидах. Мышцы бугрились, движения были резкими, пружинистыми.

-Лошадь, готовность! -скомандовала Катя. -Молчун, держи темп, не отставай от колонны. Варяг предупреждал: кто отстал, тот труп.

Я добавил газу. «Шишига» рыкнула, переваливаясь через корягу.

Твари решили, что пора обедать. Они вылетели из кустов единым серым комом, целясь в колеса идущей перед нами фуры.

-Работаю, -сухо бросила Глория.

«Утес» на крыше рявкнул. Грохот 12,7-миллиметрового пулемета в кабине ощущался как удары молотком по каске. Гильзы посыпались на крышу с веселым звоном.

Я видел, как тяжелые пули рвут тела бегунов. В обычных условиях одного попадания хватило бы, чтобы разорвать тварь пополам. Но здесь...

Первый бегун, получив пулю в грудь, не разлетелся на куски. Его отбросило, он кувыркнулся, но тут же вскочил и продолжил бег, роняя черную кровь.

-Живучие, суки! -азартно крикнул Лошадь, открывая огонь из автомата через бойницу кунга.

Я почувствовал, как напряглась Катя.

-Лотерейщик! -выкрикнула она. -Сзади группы! Он... он огромный!

Я перевел взгляд. Из чащи, ломая кустарник, выперлась туша.

Это был лотерейщик. Та самая переходная стадия между бегуном и чем-то серьезным. Обычно они размером с крупного человека, с раздутыми челюстями.

Этот же был выше меня на голову. Его плечи были шириной с дверной проем. Кожа уже начала покрываться роговыми пластинами, намекая на скорую эволюцию в топтуна или даже выше.

Он не просто бежал. Он пер как танк, прикрываясь стволами деревьев от огня каравана. Умный. Мой клиент. Я не мог бросить руль. Машина должна идти в колоне. Но мой Дар не требовал рук.

Я потянулся сознанием к твари. Раньше сознание лотерейщика ощущалось как грязная лужа -наступил и расплескал. Этот же ощущался как болото. Вязкое, густое, сопротивляющееся.

«Стоять!» -ментальный приказ ударил его на бегу.

Тварь мотнула башкой, сбилась с шага, но не упала. Я почувствовал ответный удар -волну дикой, неконтролируемой ярости, от которой у меня заломило зубы.

Он сопротивлялся. Обычный лотерейщик уже валялся бы носом в грязи, а этот только замедлился, рыча и вращая налитыми кровью глазами.

-Глория, бей крупного! -крикнула Катя в рацию. -Молчун его держит, но он срывается!

-Приняла!

«Утес» развернулся. Глория дала короткую, в три патрона, очередь.

Пули ударили монстру в плечо и шею. Брызги костяного крошева и мяса. Тварь взревела, но устояла на ногах!

-Да ты издеваешься! -заорал Лошадь. -Он что, бронированный?!

Я скрипнул зубами. Внутри закипела злость. Ах ты ж падаль перекормленная! Думаешь, ты здесь хозяин?