Я оглянулся. На берегу сидел Бобик. Он смотрел нам вслед своими мутными глазами. Внезапно мне стало даже немного жаль этого уродца. Он был моим первым успешным проектом.

-Прощай, друг, -прошептал я и оборвал ментальную нить.

Тварь дернулась, завертела головой, словно проснувшись, и тут же издала голодное урчание, уставившись на нас. Но вода разделяла нас надежной стеной.

Мы уходили в туман. Впереди была неизвестность, позади -смерть. Нормальный расклад для Улья.

-Держись за веревки, -бросил я Кате, садясь на нос плота и всматриваясь в молочную белизну. -И молчи. Звук над водой разносится далеко.

Река менялась. То широкое, ленивое течение, которое несло нас первые пару часов, сменилось нервным, дерганным потоком. Берега начали сжиматься, словно тиски. Зеленая стена леса с одной стороны и бетонная набережная промзоны с другой подступали всё ближе, нависая над водой угрюмыми громадами.

Туман рассеялся, и это было скорее плохо, чем хорошо. Теперь нас видели.

Катя сидела в центре плота, вцепившись побелевшими пальцами в веревочную обвязку ящика с припасами. Она молчала. Видимо, поняла правила игры: звук над водой - это мишень на лбу. Я стоял на корме, работая шестом, корректируя курс. Глубина здесь была приличная, шест то и дело уходил в черную воду, не доставая дна, и мне приходилось использовать его как весло.

Мы вошли в "бутылочное горлышко". Ширина русла - метров десять, не больше. Слева - старый причал, заваленный ржавыми контейнерами. Справа - крутой берег, поросший кустарником. Течение здесь ускорилось, воду закручивало в небольшие воронки.

Я почувствовал их раньше, чем увидел. Мой ментальный радар, разогнанный утренней дозой уксусного коктейля, поймал вспышки тупой, агрессивной злобы.

- Пригнись, - коротко бросил я.

Катя послушно вжалась в настил, накрыв голову руками.

На краю причала показалась фигура. Бегун. Свежий, в изодранной спецовке. Он заметил нас сразу. Никаких прелюдий, никакого рычания. Тварь просто разбежалась и, оттолкнувшись от края бетона, взмыла в воздух.

Прыжок был хорош. Для человека - рекордный. Для зараженного - стандартный. Он летел, вытянув руки, целясь точно в середину плота.

Я не стал паниковать. Я ждал. В тот момент, когда гравитация начала брать свое, я резко навалился всем весом на шест, упирая его в воду под углом. Плот вильнул влево, тяжело переваливаясь через волну.

Бегун промахнулся. Ненамного, всего на полметра. Его руки чиркнули по краю канистр, когти скрежетнули по пластику, но зацепиться было не за что. С громким всплеском он рухнул в воду.

Плот качнуло так, что Катя охнула, едва не скатившись за борт. Я удержал равновесие, широко расставив ноги.

- Сиди тихо, - прошипел я.

Из воды никто не вынырнул. Тварь ушла на дно камнем. Вода бурлила еще пару секунд, выпуская крупные пузыри воздуха, и успокоилась. Плавать они не умеют. Мышечная масса огромная, жира нет, легкие не держат. Топоры с зубами.

Я посмотрел на пузыри, и в голове щелкнула прагматичная, жадная мысль.

Это был споран. Может, два. И они просто утонули.

Впереди, метрах в пятидесяти, берега сходились еще плотнее. Там, на бетонном парапете, я заметил движение. Еще двое. Один покрупнее, жилистый, уже начавший мутировать в кого-то серьезного. Лотерейщик начальной стадии? Возможно.

- Держись, - скомандовал я. - Сейчас будет штормить.

Я не стал уходить к дальнему берегу. Наоборот, я направил плот ближе к центру, чуть замедляя ход. Я превращал нас в наживку.

Твари увидели добычу. Синхронное урчание, топот босых ног по бетону. Они бежали параллельно нам, ожидая момента, когда дистанция сократится до минимума.

- Что ты делаешь? - прошептала Катя, глядя на приближающихся монстров расширенными от ужаса глазами. - Отворачивай!

Я проигнорировал её. Мне нужно было идеальное место. Глубокое, с чистым подходом для прыжка, чтобы они не сомневались.

Вот оно. Разрыв в ограждении набережной. До воды метров пять по горизонтали и метра три вниз. Идеальный трамплин.

Я ментально потянулся к бегущему впереди. Не приказ, нет. На таком расстоянии и в движении полноценный контроль перехватить сложно. Я просто "подтолкнул" его голод. Мясо близко. Прыгай. Жри.

Тварь взревела и сиганула вниз.

- Вправо! - крикнул я сам себе, наваливаясь на шест.

Плот резко ушел в сторону. Слишком резко. Канистры заскрипели. Тело мутанта врезалось в воду совсем рядом от моего борта. Фонтан брызг накрыл нас с головой. Волна подбросила плот, ящик с припасами поехал, но ремни удержали.

Второй, тот, что покрупнее, прыгнул следом, не глядя на неудачу собрата. Тупой инстинкт.

Этот летел дальше. Он метил мне в голову.

Я бросил шест и упал на настил. Тварь пролетела надо мной, задев ногой рюкзак. Когти распороли брезент, но инерция утащила его дальше. Глухой всплеск с другой стороны плота.

Плот закрутило. Мы сделали полный оборот, пока течение выравнивало нас.

Два бульканья. Тишина.

Я поднялся, отряхиваясь от воды. Катя смотрела на меня как на сумасшедшего.

- Ты... ты специально? - её голос дрожал.

- Еда сама себя не добудет. А спораны - тем более, - буркнул я, подбирая шест.

Я подогнал плот к тому месту, где пузыри еще поднимались на поверхность. Глубина здесь была метра четыре, вода темная, но прозрачная. Солнце стояло высоко, лучи пробивали толщу.

- Держи шест, - я сунул ей в руки гладкую палку. - Если кто-то полезет из воды - бей в голову. Если полезут с берега - отталкивайся.

- А ты?

- А я на рыбалку.

Я сбросил ботинки, снял куртку, оставшись в штанах и майке. Нож - в зубы. Второй нож - в руку.

Погружение в воду Стикса - это всегда риск. Не потому, что холодно, а потому, что ты лезешь в среду, где ты не хищник. Я набрал полную грудь воздуха и нырнул "солдатиком", чтобы быстрее уйти на дно.

Вода обожгла холодом. Глаза пришлось открыть сразу. Муть, водоросли, какой-то мусор.

Первого я увидел сразу. Он лежал на дне, раскинув руки, словно отдыхал. Пузыри воздуха все еще выходили из его одежды. Он не был мертв, нет. Зараженные могут обходиться без воздуха долго. Но давление и паника прижали его ко дну. Он дергался, пытаясь оттолкнуться, но делал это хаотично, лишь взбаламучивая ил.

Я подплыл к нему со спины. В воде движения были замедленными, как во сне. Тварь почувствовала меня, попыталась развернуться, махнула когтистой лапой. Я увернулся, перехватив его за шею.

В воде они еще более неуклюжие, чем на суше. Опоры нет. Я вонзил нож в основание черепа. Раз, другой. Тело обмякло, перестав дергаться. Теперь самое сложное. Споровой мешок. В воде всё скользкое, руки мерзнут. Я полоснул лезвием по затылку, нащупал паутину. Пальцы нашли твердые шарики. Вырвать. Зажать в кулак.

Воздух заканчивался. Легкие начали гореть.

Второй, тот что покрупнее, лежал чуть дальше. Он не дергался. Видимо, ударился головой о какую-то арматуру на дне при падении. Повезло.

Я рванул к нему. Времени всплывать и нырять снова не было - течение сносило плот. Нужно успеть.

Подплыл. Перевернул тяжелую тушу, пришлось повозиться, загоняя нож в затылок. Темная кровь густым облаком поползла в воде, закрывая обзор.

Наконец, есть. В ладонь легло что-то крупное. Еще один горох? Или просто сросшиеся спораны? Разглядывать некогда.

Я оттолкнулся от дна, работая ногами изо всех сил. Грудь разрывало. Перед глазами плыли черные круги.

Вынырнул я метрах в пяти от плота, жадно глотая воздух.

- Эй! - негромко крикнул я, привлекая внимание Кати. Она испуганно вертела головой, пытаясь удержать плот на месте неумелыми движениями шеста.

Я в несколько гребков добрался до борта, закинул добычу на настил, а потом подтянулся сам. Руки дрожали.

Катя смотрела на горстку окровавленных шариков, лежащих на автомобильном коврике.