Аптека была рядом. Внутри царил хаос, но мне много и не надо было. Я не стал тратить время на перебор всего подряд. Сгреб с полок обезболивающее, жаропонижающее, антибиотики широкого спектра и бинты. На глаза попалась бутылка салициловой кислоты и, бинго, уксусная эссенция в хозяйственном отделе. Уксус. Я невольно похлопал себя по карману, где лежал "горох" - две желтые бусины, которые я носил с собой.

Возвращался я той же дорогой, не прячась. Попался еще один одинокий зараженный - женщина в домашнем халате. Я просто заставил её отойти в сторону и уткнуться лбом в стену, пока проходил мимо. Тратить время и силы на убийство пустой "куклы" не хотелось.

Внизу, у реки, всё было спокойно. Зомби догрызал кость, девушка дышала. Я развел костер - небольшой, бездымный, благо сушняка тут хватало. Первым делом - живчик. Вода из бутылок, спирт, спораны. Пока они растворялись, я занялся лечением. Вколол девушке обезболивающее, промыл раны антисептиком. Она даже не застонала, только дернулась рефлекторно.

- Живучая, - одобрил я.

Покончив с медициной, я сел у реки. В руках у меня была металлическая кружка. На дне лежала одна желтая горошина. Я залил её уксусом. Реакция пошла сразу - тихое шипение, пузырьки. Я смотрел, как растворяется концентрированная сила Улья. Мой Дар позволял мне выживать, но сегодня я почувствовал его предел. Два бегуна - и у меня уже звон в ушах. А если придут трое? А если Лотерейщик? Мне нужно больше силы. Люк писал, что горох развивает Дар. Или убивает. Или превращает в кваза.

Когда горошина растворилась полностью, я разбавил кислую жижу водой, процедил через марлю, вдохнул, выдохнул.

- Ну, за здоровье, - усмехнулся я и залпом выпил содержимое.

Вкус был отвратительный. Кислый, вяжущий, с привкусом металла. Желудок сжался, принимая отраву. Я откинулся на траву, ожидая эффекта. Сначала ничего. Потом по телу прошла волна жара, словно я хлебнул чистого спирта. В голове прояснилось.

Эффект накатил не сразу. Сначала желудок скрутило спазмом, словно я проглотил ежа, и я едва сдержал рвотный позыв. Выблевать драгоценный раствор - значит спустить в унитаз шанс на выживание. Я сжал зубы, дыша через нос, и заставил себя терпеть.

А потом пришла ясность.

Мир не изменился, краски не стали ярче, звуки не стали громче. Просто из головы ушла та ватная тяжесть, которая давила на виски последние сутки. Словно я долго нес тяжелый рюкзак, а теперь наконец-то его скинул. Усталость отступила, мысли потекли ровно, холодно.

Я перевел взгляд на мертвяка. Раньше, чтобы отдать команду, мне приходилось напрягаться, собирать волю в кулак и буквально вбивать приказ в его гнилой мозг, чувствуя вязкое сопротивление. Сейчас я просто посмотрел на него.

- Замри, - тихо произнес я.

Связь с ним ощутилась четче. Не как радиосигнал, а как натянутая струна. Я почувствовал его примитивное сознание - тусклое, зацикленное на голоде пятно. Оно не сопротивлялось. Мой приказ вошел в него как раскаленный нож в масло.

- Встань.

Зомби поднялся. Быстро. Без той заторможенности, что была раньше.

- Ударь себя.

Звонкий шлепок ладони по лысому черепу.

- Сильнее.

Удар. Ещё удар. Тварь методично избивала сама себя. Я не чувствовал прежнего истощения. Горох сработал как мощный энергетик для Дара. Я не стал суперменом, я не научился видеть сквозь стены, но мой "поводок" стал короче и прочнее. Теперь я мог держать его в узде дольше, не рискуя свалиться с инсультом через пять минут.

Я ослабил хватку, позволяя зомби опуститься обратно к его кости. Эйфории не было, было лишь холодное удовлетворение. Инструмент заточен. Можно работать.

Внимание переключилось на девушку. Она застонала и попыталась перевернуться.

- Тихо, горелая, - я присел рядом, придерживая её за здоровое плечо. - Не дергайся. Кожу сорвешь.

Она открыла глаза. Мутные, расфокусированные. Взгляд блуждал, пока не зацепился за мое лицо. Я ждал чего угодно: крика, узнавания, бреда.

- Воды... - прошелестела она потрескавшимися губами.

- Не воды, а лекарства, - поправил я, поднося флягу. - Пей. Будет жечь, но так надо.

Она сделала глоток, закашлялась, но пить не бросила. Инстинкт выживания у неё работал, это хорошо. Живчик - это жизнь. Если она иммунная, то к утру ожоги начнут затягиваться.

- Где я? - стандартный вопрос для попаданца.

- В раю, - хмыкнул я. - Только климат подкачал и персонал хамоватый. Спи. Тебе нужны силы.

Она попыталась что-то спросить еще, но действие лекарств и шок взяли свое. Глаза закрылись, дыхание стало ровнее.

Я остался сидеть у костра, глядя на тлеющие угли. Ситуация была патовая. У меня на руках лежачий больной, запас еды на три дня и один послушный зомби. Подниматься в город сейчас - самоубийство. Там начинается передел территории. Свежее мясо заканчивается, твари начинают жрать друг друга, мутировать, становиться сильнее. Мой уровень - это пока что бегуны и, если повезет, одинокий лотерейщик. Лезть в пекло я не собирался.

Взгляд упал на машину, которую я сбросил вчера. Разбитый внедорожник лежал на боку метрах в пятидесяти ниже по течению, наполовину в воде. Металлолом полезный.

Оставив девушку под присмотром своего зомби (которому я вбил в голову простую директиву: "Не трогать. Сидеть"), я взял монтировку и направился к машине. Мне нужен был аккумулятор и провода.

Ковыряться в разбитой машине, стоя по колено в воде - то еще удовольствие. Но через час я стал обладателем вполне живого аккумулятора, пучка проводов и галогеновой лампы из фары. Вернувшись в лагерь, я соорудил примитивный периметр. Тонкая проволока опоясала наш пятачок. Если кто-то заденет - цепь замкнется, лампа вспыхнет. Беззвучно. В нашем положении любой звук - это приглашение на ужин.

Ночь опустилась на Улей тяжелым, душным одеялом. С реки потянуло сыростью. Я сидел, прислонившись спиной к теплому камню скалы, и боролся со сном. "Горох" всё еще действовал, спать не хотелось, но тело требовало отдыха.

Я полудремал, краем сознания удерживая контроль над своим "цепным псом". Это было похоже на фоновый процесс - ты просто помнишь, что дверь заперта.

И вдруг "дверь" попытались выбить.

Нет, никто не перехватил у меня управление. Но мой зомби вдруг взбесился. Через нашу ментальную нить до меня докатилась волна дикого, животного ужаса. Не моего ужаса - его. Тварь, которая до этого спокойно сидела у дерева, вдруг попыталась вскочить и рвануть прочь, в темноту, подальше от воды.

- Сидеть! - я ментально ударил его, перехватывая контроль, заставляя мышцы замереть.

Что могло напугать мертвеца? Они не боятся боли, не боятся смерти. Они боятся только одного - хищника, который стоит выше в пищевой цепи.

Я медленно, стараясь не производить ни звука, повернул голову в сторону реки. Мой зомби, парализованный моей волей, мелко дрожал, его взгляд был прикован к противоположному берегу.

Там, в густых зарослях камыша, что-то двигалось. Ночное светило, предательски выглянувшее из-за туч, на секунду осветило силуэт.

Это был не человек. И даже не лотерейщик. Существо передвигалось на четырех лапах, гибкое, длинное, покрытое роговыми пластинами. Голова вытянутая, усеянная шипами.

Он вышел к воде на том берегу. До него было метров семьдесят воды. Для такой твари - пара секунд заплыва. Он водил носом, втягивая воздух. Ветер дул от нас к нему? Нет, кажется, вдоль реки. Повезло.

Существо издало низкий, стрекочущий звук и подняло морду к небу, начав призывно выть.

Я чувствовал, как мой зомби сходит с ума от страха. Его инстинкт вопил "беги!", мой приказ держал "сидеть!". Эта борьба выматывала почище, чем перетаскивание тяжестей. Виски снова заломило, но я не ослаблял хватку. Если бегун дернется, если заскулит - тварь услышит. И тогда нам конец. Мой топорик против его костяной брони - это зубочистка.