Щелкнул замок. Дверь приоткрылась на цепочку. В щели показалось лицо толстяка в очках.

- Какая эвакуация? Я не слышал...

Я не стал договаривать. Ударом плеча вдавил дверь внутрь, натягивая цепочку до предела. Толстяк отшатнулся.

Я просунул руку с пистолетом в щель.

- Открывай, сука, или я выстрелю через дверь!

Толстяк, трясущимися руками, скинул цепочку.

Мы ввалились в квартиру, захлопывая за собой дверь и запирая её на все замки.

- На пол! - скомандовал я, наводя ствол на хозяина. - Лицом вниз, руки за голову!

В коридор выбежала женщина в халате и девочка лет пяти.

- Витя! - взвизгнула женщина.

- Всем молчать! - я перевел ствол на них. - На пол! Быстро! Я не шучу!

Они попадали на паркет. Девочка заплакала.

- Мы не грабители, - сказал я, стараясь выровнять дыхание. - Мы просто хотим жить. И если вы будете делать то, что я говорю - вы тоже, возможно, проживете эту ночь.

Я кивнул Кате.

- Проверь окна. Зашторь всё наглухо.

Сам я подошел к окну, осторожно отодвинул штору. С девятнадцатого этажа город был как на ладони.

Внизу полыхало. Тварь бушевала в центре перекрестка, разрывая крышу троллейбуса, как консервную банку. Маленькие фигурки людей разбегались от него, как муравьи.

Но самое страшное было не это.

Я видел, как люди, которые только что бежали, вдруг падали, бились в конвульсиях и вставали уже другими. Зараза, подстегнутая стрессом и страхом, действовала мгновенно.

Город умирал. И на его трупе рождался Улей.

- У нас есть вода? - спросил я толстяка, не оборачиваясь.

- Д-да... в фильтре... - пролепетал он в ковер.

- Набирай всё, что есть. Ванну, кастрюли, ведра. Пока не отключили. Быстро!

Я опустился на пол, прислонившись спиной к подоконнику. Посмотрел на Катю. Она сидела в углу, обняв рюкзак, и её трясло.

- Мы в первом ряду, - мрачно сказал я. - Шоу начинается.

За окном продолжался кровавый пир. Даже на высоте девятнадцатого этажа было слышно как от боли кричат люди, как как ревет чудовище, как трещит метал под мощными лапами.

- Что здесь происходит? - подал голос Витя, вернувшись с кухни с пустой бутылкой, показывая, что воды в кране больше нет.

- Конец света происходит. - устало ответил я.

- Вы кто вообще такие? Я сейчас полицию вызову! - вдруг зашлась жена хозяина квартиры.

Катя подошла к ней, что-то прошептала на ухо и, взяв ту под локоть, тихо подвела к окну, слегка приоткрыв штору.

Женщина задрожала, схватилась рукой за сердце и сползла на пол. Витя тут же бросился к ней, пытаясь привести в чувство. Я лишь отстраненно наблюдал за всем этим и лихорадочно пытался придумать способ выбраться отсюда как можно скорее. На улице сейчас опасно, но и здесь оставаться мы не можем. Очень скоро выжившие начнут превращаться в пустышек и тогда уйти уже не получится. Нужен был план. Я медленно встал, поправил рюкзак, проверяя чтобы ничего не гремело, не стучало, жестом показал Кате сделать тоже самое.

- Мы должны уходить, - шепнул я ей на ухо.

- А как же они? - кивнула она в их сторону в тот момент, когда женщина пришла в себя. Она потянула руки к мужу и из её горла вырвался урчащий звук, а глаза стали блеклыми и без радужки, наполненные голодом. Я услышал урчание и единственное, что я мог сделать это дать команду:

- Молчать. Сидеть. - тварь, ожидаемо, послушалась и замерла на полу звуке. Витя попятился от своей жены, споткнулся , неуклюже махнул руками и упал на спину зазвенев головой по полу. Катя пошла в другую комнату чтобы проверить состояние ребенка, но уже спустя несколько секунд вернулась тяжело дыша и подперев дверь собой лишь покачала головой.

- Встать. Иди за мной. - скомандовал я бывшей жене Вити. Она послушно встала и шаркающей походкой пошла за мной. Я отодвинул Катю в сторону и открыл дверь, на меня тут же прыгнуло маленькое чудовище утробно урча. Я впечатал ей в лоб топор и отбросил её обратно в комнату. Загнал пустышку в комнату и уже закрывал за собой дверь, как прям над ухом раздался выстрел. Резко обернулся и увидел перепуганное лицо Кати крепко сжимающую дымящий пистолет, а прямо у моих ног лежал Витя с вытекающими мозгами наружу.

- Он..он обратился, я не сразу это поняла, но он шел прямо к тебе. - дрожащим голосом сказала девушка.

Я взял у нее из рук пистолет, спрятал за пояс и чуть приобнял её за плечи.

- Спасибо. Но теперь нам надо уходить, скоро сюда сбегутся все, кто решит проявить к нам гастрономический интерес. Собирай вещи, посмотри что можно взять в квартире и уходим.

Минут через пятнадцать мы уже были на лестничной площадке и осторожно ступая начали спуск вниз. Несколько этажей было тихо, никто не урчал, никто не хотел нас сожрать, лишь изредка было слышно как шкребутся за дверью обращенные зараженные. Мозгов открыть дверь у них не было, выбить силы тоже не хватало. На восьмом этаже одна дверь оказалась открыта, но поблизости никого не было видно. Мы удвоили осторожность и пошли еще тише, стараясь даже дышать через раз.

Мы спускались в молчании, нарушаемом лишь тяжелым дыханием и редким скрипом дверных петель где-то наверху. Напряжение висело в воздухе, густое, хоть ножом режь. Катя шла позади, держась за лямку моего рюкзака, как слепой поводырь. Я чувствовал, как её радар работает на пределе - она вздрагивала от каждого шороха.

Шестой этаж. Лестничный пролет был залит кровью - кто-то не успел добежать до квартиры. Дверь в тамбур была распахнута настежь.

- Стой, - шепотом выдохнула Катя, дернув меня назад.

Но было поздно. Из темного проема вылетела тень.

Это был парень, курьер службы доставки. Желтая униформа, за спиной квадратный короб-рюкзак, а на лице - маска безумного счастья. Он не рычал, он именно урчал, словно огромный кот, увидевший миску со сметаной. Только вместо сметаны он видел наши потроха.

Дистанция - три метра. Пистолет доставать громко, топор - долго.

Он прыгнул. Резко, пружинисто. Ноги у него уже начали меняться, мышцы работали не по-человечески эффективно.

Я не стал уклоняться. Я ударил его не рукой, а волей.

- Замри!

Ментальный посыл, усиленный уксусной горошиной, хлестнул его на лету. Его тело сбилось с ритма, ноги подкосились в воздухе. Он рухнул на бетонные ступени прямо у моих ног, больно ударившись подбородком.

Урчание сменилось удивленным хрипом. Он попытался подняться, царапая бетон ногтями, которые уже начали превращаться в когти.

- Прости, братан, чаевых не будет, - прошептал я.

Мой ботинок с силой опустился ему на шею, прижимая к полу. В ту же секунду топор, который я всё-таки успел выхватить, вошел в затылок.

Хруст. Тишина. Катя отвернулась, зажав рот рукой.

- Идем.

Мы продолжили спуск. Первый этаж встретил нас выбитой домофонной дверью и запахом гари.

Выглянув наружу, я оценил обстановку. Мы вышли со двора. Здесь было относительно тихо, если не считать далеких криков и воя сигнализаций. Основное веселье творилось на проспекте, за углом дома.

- В лес, - скомандовал я. - Огородами, через гаражи.

Мы пригнулись и перебежками двинулись вдоль стены.

Когда мы добрались до угла здания, открылся вид на проспект. И я замер.

Тварь была колоссальной. Теперь, с уровня земли, она казалась горой мышц и костей. Черная, блестящая от слизи и крови броня покрывала спину и бока. Хребет венчали шипы длиной с мою руку.

Она стояла посреди перекрестка, лениво дожевывая то, что осталось от легковушки. Вокруг валялись искореженные машины, словно разбросанные капризным ребенком игрушки.

Мы были от неё метрах в двухстах. Для такого гиганта мы - муравьи. Но муравьи вкусные.

- Не смотри, идем... - потянула меня Катя.

Но я смотрел. Я не мог оторвать взгляд.

В моей голове, где-то на задворках сознания, проснулся калькулятор. Жадный, циничный калькулятор мародера.