Если из обычного бегуна выпадает один-два спорана. Если из лотерейщика иногда падает горох. То что, во имя Улья, носит в своей башке эта махина?
Рука сама потянулась к рукояти топора, хотя я понимал весь идиотизм ситуации. С топором на танк.
- Молчун! - шикнула Катя. - Ты чего застыл?
- Там целое состояние, - прошептал я, облизнув пересохшие губы. - В одной этой голове больше ресурсов, чем мы соберем за год.
- Там смерть! Идем!
В этот момент со стороны торгового центра раздались хлопки. Сухие, частые.
Я присмотрелся. На крыше одноэтажной пристройки, метрах в ста от монстра, заметались фигурки. Трое или четверо. Гражданские, судя по одежде. У одного было охотничье ружье, у другого - что-то вроде "Сайги" или травмата.
- Идиоты... - выдохнул я.
Они открыли огонь. Дробь, резиновые пули, может даже картечь. Всё это полетело в сторону бронированного чудовища.
Эффект был потрясающий. То есть, нулевой.
Пули высекали искры из костяных пластин, рикошетили от асфальта. Для твари это было всё равно, что горохом об стену. Или комариный укус. Но комары раздражают.
Монстр перестал терзать машину. Он медленно, с грацией многотонного пресса, повернул голову в сторону стрелков.
Утробный рык, от которого у меня завибрировали пломбы в зубах, накрыл улицу.
- Бежим, - теперь уже я дернул Катю за рукав. - Пока он занят десертом.
Тварь сорвалась с места. Это было страшно. Такая масса не должна двигаться так быстро. Асфальт взрывался под его лапами.
Стрелки на крыше поняли свою ошибку. Они побросали оружие и попытались бежать, но было поздно.
Монстр с разбегу врезался в стену пристройки. Кирпичная кладка брызнула во все стороны, крыша накренилась. Люди посыпались вниз, прямо под лапы чудовища.
- Не оборачивайся! - рявкнул я, когда Катя сбилась с шага, услышав полные ужаса вопли.
Мы нырнули в проход между гаражами. Позади ревела смерть, чавкала плоть, и кто-то молил о помощи, захлебываясь кровью.
Мы бежали до леса, не чувствуя ног. Легкие горели огнем, в висках стучала кровь, но остановиться мы позволили себе только тогда, когда зеленый свод деревьев сомкнулся над головой, отсекая нас от городской бойни.
Наш схрон был на месте. Пятница, примотанный к дубу, почуял нас - или, скорее, запах свежей крови и гари, который мы принесли на себе. Он дернулся, натянув ремни так, что кора затрещала. Из-под грязного тряпичного кляпа вырвалось сдавленное, глухое мычание. В его мутных глазах плескалось бешенство - инстинкты, разбуженные ревом гиганта в городе, требовали бежать или драться, а не стоять привязанным к деревяшке.
Он рванулся еще раз, пытаясь вывернуть суставы.
- Заткнись, - я послал ему ментальную оплеуху. Не сильную, чтобы не тратить резерв, но ощутимую. - Сидеть!
Зомби обмяк, повиснув на ремнях, но взгляд его остался голодным.
Я рухнул на траву рядом с ним, пытаясь отдышаться. Катя сползла по стволу соседнего дерева, обхватив колени руками. Её трясло.
- Мы... мы не вернемся туда? - спросила она, глядя на меня с надеждой. - Мы ведь уйдем вглубь леса? Подальше от этой твари?
Я достал флягу, сделал маленький глоток живчика. Спирт обжег горло, приводя мысли в порядок. В голове все еще крутилась картинка: огромная черная туша и тот невероятный споровый мешок, который она, должно быть, носит на затылке.
- Мы уйдем, - кивнул я. - Но не с пустыми руками.
Катя замерла.
- Ты серьезно? Молчун, ты видел, что оно сделало с теми стрелками? Оно размазало их вместе с бетоном! У нас автоматы, которые для него - как хлопушки!
- У нас есть кое-что получше автоматов, - я перевел взгляд на Пятницу. - У нас есть свой человек в тылу врага. Ну, или почти человек.
Я поднялся и подошел к нашему носильщику. Тот скосил на меня глаза, но дергаться не посмел.
- Слушай меня внимательно, Катя. Та тварь умная, быстрая и почти неуязвимая. Но у неё есть одна слабость. Точнее, две. Первая - она высокомерна. Она не смотрит под ноги на всякую мелочь вроде нашего Пятницы. Для неё он - как для тебя муравей. Свой, понятный, безопасный муравей.
- И что? - не понимала она.
- А вторая слабость - это споровый мешок.
Я развернул Пятницу боком, показывая на его затылок, где бугрилась склизкая шишка.
- У каждой твари он есть. Пулей туда попасть сложно, особенно когда эта махина скачет как блоха. Но если подойти вплотную... Если запрыгнуть на спину...
Я хищно улыбнулся, чувствуя, как адреналин мешается с жадностью.
- Пятница - бегун. Но он уже начал меняться. Его мышцы - это не человеческое мясо. В нем силы больше, чем в нас двоих. Если дать ему в руки что-то тяжелое и острое... например, мой гвоздодер или заточенную арматуру... и отправить его к "папочке" с дружеским визитом...
- Он не сможет, - покачала головой Катя. - Тварь его разорвет.
- Разорвет, - согласился я. - Но только после того, как поймет, что происходит. Зараженные не нападают друг на друга просто так. Иерархия. Мелочь уступает дорогу крупняку, а крупняк игнорирует мелочь, если не голоден. Наш гигант сейчас сыт - он только что сожрал пол-улицы.
Я подошел к Пятнице вплотную, глядя в его пустые глаза.
- Он подпустит его. Он не увидит в нем угрозу. А я буду вести его. Мне нужно только подобраться на дистанцию прямого контроля. Метров сто, может чуть меньше. Я заставлю Пятницу запрыгнуть ему на хребет. И ударить. Один точный удар в затылок. Пробить мешок, расковырять там всё в кашу.
- Это самоубийство, - прошептала Катя.
- Это джекпот, - жестко отрезал я.
Я начал развязывать узлы на груди зомби, освобождая его руки.
- Мы не будем рисковать собой. Рисковать будет он, - я похлопал Пятницу по плечу. - Его не жалко. Найдем другого носильщика.
Я повернулся к рюкзаку, вытаскивая купленный в магазине гвоздодер - тяжелый, с хищно загнутым, остро заточенным концом.
- Ну что, Пятница, - я вложил холодный металл в мертвую, но цепкую руку зомби и начал приматывать его скотчем к запястью, чтобы не выронил. - Готов стать героем посмертно? Второй раз.
Зомби, чувствуя мою решимость и жесткий ментальный поводок, лишь тихо, покорно уркнул.
- Катя, жди здесь. Если я сдохну или этот шкаф на меня побежит - вали в лес и не оглядывайся.
Она хотела возразить, схватила меня за руку, но я лишь молча отцепил её пальцы и кивнул на заросли. Я погнал Пятницу вперед. Сам двигался следом, перебегая от ствола к стволу, стараясь держаться в тени. Дистанция сокращалась. Двести метров. Сто пятьдесят.
Ментальный поводок натянулся, как струна. Пятница упирался. Его примитивный мозг, заточенный только на голод, сейчас вопил от ужаса. Он чувствовал ауру той твари, что пировала на перекрестке. Для него это было божество, высший хищник, к которому нельзя приближаться.
- Иди! - мысленно рявкнул я, вкладывая в приказ всю злость. - Там еда. Много еды. Свежее мясо. Теплое. Вкусное.
Зомби сделал несколько неуверенных шагов, скуля в кляп. Его трясло. Ноги подгибались.
- Не бойся. Ты сильный. Ты голодный. Убей его и забери мясо.
Я давил на него, ломая его волю, заставляя переставлять ноги. Голова начала раскалываться, в висках застучали молоточки. Это было тяжелее, чем заставлять их драться друг с другом. Я заставлял кролика напасть на волка.
Сто метров. Мы подобрались к крайним гаражам. Тварь была прямо перед нами, метрах в сорока. Она стояла к нам спиной, увлеченно выгрызая что-то из кабины перевернутого грузовика.
Вблизи она выглядела еще кошмарнее. Гора мышц, покрытая черными, словно полированными плитами. Между ними пульсировала серая, жилистая плоть. Шипы на хребте подрагивали.
Я увидел его затылок. Там, под мощным костяным навесом, похожим на рыцарский шлем, бугрился споровый мешок. Он был огромен.
Жадность вспыхнула во мне с новой силой, заглушая боль в голове. Если в обычном бегуне один-два шарика, то сколько их здесь? Сотня? Две? А горох? Да там, наверное, с полкило этого гороха!
