Я навалился на его сознание всем весом своего раскачанного Дара. Не просто «стоять». Я вбил ему в голову образ капкана.

«Лежать! Мордой в землю! Жрать землю!»

Лотерейщик споткнулся. Его ноги подкосились, и он с размаху, по инерции, пропахал мордой каменистую обочину.

-Есть! -выдохнула Катя.

Глория не упустила момент. Длинная очередь превратила спину и затылок лежащей твари в кровавое месиво. Только когда голову монстра практически оторвало крупным калибром, он перестал дергаться.

Остальных бегунов домолотили стрелки с фур и Лошадь.

-Отбой, -прохрипела рация голосом начальника охраны каравана. -Всем бортам, контроль периметра. Не останавливаться. Повторяю, остановки нет.

Я выдохнул, чувствуя, как по виску течет капля пота. Руки на руле дрожали.

-Ты как? -Катя коснулась моего плеча.

Я показал ей большой палец, но сам нахмурился.

Один лотерейщик. Всего один. А я потратил сил столько, сколько раньше уходило на удержание двух-трех целей. И пулемет его не сразу взял.

-Они здесь другие, -тихо сказала Катя, словно прочитав мои мысли. -Их меньше, но они... концентрированные.

Словно само место накачивает их силой.

Я кивнул. «Уррр...».

Мы приближались к границам Пекла. Здесь законы биологии, к которым мы привыкли у стаба, работали с поправкой на коэффициент смерти.

-Глория, расход? -спросила Катя в рацию.

-Четверть ленты, -отозвалась снайперша. Голос был спокойным, но я уловил нотки напряжения. -Эта тварь... она на рану не реагировала. Болевой порог отключен напрочь. Парни, экономьте патроны. Если тут каждый такой красавец будет, нам цинка не хватит.

Караван полз дальше. Лес становился гуще, темнее. Деревья-исполины нависали над дорогой, закрывая небо. В тени подлеска то и дело мелькали силуэты, но нападать они пока не решались -мощь колонны внушала уважение даже безмозглым тварям.

Пока не решались.

Я смотрел на дорогу, но перед глазами всё еще стояла та картина: пули 12,7 мм, вырывающие куски мяса, и тварь, продолжающая бежать.

Я покосился на Катю. Она сидела бледная, сосредоточенная. Её дар работал на пределе, выискивая угрозы в этом зеленом аду.

-Молчун, -вдруг сказала она, не открывая глаз. -Впереди... Большая масса. Очень большая.

Она стоит на месте. Ждет.

Я напрягся.

-Стая. Но очень организованная. Они перекрыли дорогу. Там... там рубер. И не один.

Я ударил по тормозам, сбавляя ход, но тут же вспомнил приказ: «Не останавливаться».

Рубер. Бронированный танк с интеллектом. Если их там несколько, и они устроили засаду...

Катя нажала кнопку связи с головной машиной.

-«Голове», это «Хвост». Впереди засада. Крупная стая. Руберы.

В эфире повисла тишина. Потом ответил сам Варяг. Голос его был тяжелым, как могильная плита.

-Принял, «Хвост». Видим их в оптику. Танки выходят вперед. Всем бортам -боевая готовность номер один.

Бой начался не с выстрела. Он начался с того, что лес взорвался.

Головной танк Т-72, шедший в ста метрах впереди основной колонны, внезапно окутался облаком огня и дыма. Нет, его не подбили. Он выстрелил.

Ударная волна от 125-миллиметрового орудия ударила по ушам даже сквозь броню и закрытые окна нашей «Шишиги». Деревья на обочине согнулись, сбрасывая хвою.

-Контакт! -заорала рация голосом Варяга. -Прямо по курсу! Танки, фугасным! Отсекать пехоту! «Коробочки», огонь по флангам!

Следом за танком заговорили КПВТ на бэтээрах. Грохот стал сплошным, давящим на перепонки гулом.

-Вижу их! -крикнула Глория сверху. Турель заходила ходуном, и над нашей крышей загрохотал «Утес». -Слева! Они обходят!

Я вдавил тормоз, удерживая машину в строю, но не давая ей уткнуться в задний бампер идущей впереди фуры.

В боковое зеркало я увидел то, что заставило бы поседеть любого нормального человека. Из леса, игнорируя шквальный огонь, вываливалась серая масса.

Бегуны. Сотни. Они текли между деревьями как ртуть, перепрыгивая через поваленные стволы, карабкаясь друг по другу.

Но страшнее всего были не они.

Среди серой массы возвышались фигуры, закованные в черно-багровую броню. Руберы.

Я насчитал троих только в нашем секторе. Огромные, горбатые твари, передвигающиеся на четырех конечностях, как гигантские гориллы в рыцарских латах.

Один из них, приняв на грудь очередь из крупнокалиберного пулемета БТРа, даже не замедлился. Пули высекали искры из его костяных пластин, сбивали куски ороговевшей кожи, но не могли остановить инерцию трехтонной туши.

-Лошадь, правый борт! -скомандовала Катя, сверяясь со своим радаром. -Там чисто, но они могут вылезти из болота! Глория, двенадцать часов! Рубер идет на прорыв к цистерне!

Я посмотрел вперед.

Один из Руберов, проигнорировав танк, видимо, понимая, что ту консервную банку ему не вскрыть, рванул к центру колонны. Туда, где шли самые уязвимые машины -топливозаправщики и грузовики с припасами.

Он двигался зигзагами, невероятно быстро для своей массы.

-Уррр -крикнул я сам себе, точнее, мысленно рявкнул своему Дару. Я потянулся сознанием к этой горе мышц. Удар.

Меня словно кувалдой по лбу огрели. Сознание Рубера было не болотом, как у лотерейщика. Это была стена. Монолитная, черная стена первобытной ярости, отполированная годами эволюции.

Я попытался ухватиться, найти хоть какую-то щель, чтобы вбить клин приказа.

«Стоять!»

Тварь споткнулась. Её повело в сторону, она врезалась плечом в сосну, переломив её как спичку. Но Рубер не остановился. Он тряхнул башкой, издал рев, который заглушил даже стрельбу, и снова рванул вперед.

Я почувствовал, как у меня из носа хлынула кровь, заливая губы. Голова раскалывалась. Моего ресурса не хватало, чтобы взять под контроль такую тварь.

Я мог только мешать.

-Глория, бей по ногам! -прохрипела Катя в рацию, видя, что я «поплыл». -Молчун его тормозит, но не держит!

«Утес» на нашей крыше захлебнулся огнем. Трассеры потянулись к Руберу.

Глория была снайпером от бога. Даже из трясущегося пулемета она умудрялась класть очереди кучно.

Пули ударили твари в колено. Брызнули осколки кости. Рубер взревел, припадая на одну ногу, но продолжал ползти к своей цели -тяжелому «Камазу», идущему перед нами.

В этот момент второй Рубер, которого мы упустили из виду, выскочил из лесу прямо напротив нас.

Он был меньше первого, но быстрее.

-Слева! -заорал Лошадь, открывая огонь из автомата в бойницу.

Тварь прыгнула. Я видел её полет в замедленной съемке. Раскрытая пасть, полная кривых зубов, когти, готовые рвать металл.

Он метил не в нас. Он метил в тот самый «Камаз» перед нами.

Удар был страшным. Рубер приземлился на кабину грузовика сверху. Крыша кабины вдавилась внутрь, как фольга. Лобовое стекло брызнуло осколками.

Грузовик вильнул, потерял управление и на полной скорости ушел в кювет, заваливаясь на бок.

-Твою мать! -выдохнула Катя.

Рубер, стоя на покореженной кабине лежащего грузовика, начал рвать металл когтями, пытаясь добраться до водителя и стрелка. Он вскрывал бронированную дверь, как консервную банку шпрот.

-Огонь по твари! -заорал Варяг в эфире. -БТР-4, прикрой хвост!

Башня идущего позади нас БТРа развернулась. КПВТ рявкнул.

Очередь 14,5 мм -это не шутки. Тяжелые пули ударили Руберу в бок, пробивая броню, вырывая куски мяса.

Тварь взвизгнула, отвлекаясь от грузовика. Она повернула морду к БТРу, и я увидел её глаза. В них не было страха. Только обещание смерти.

-Молчун! -крикнула Катя. -Сейчас прыгнет!

Я знал. Я чувствовал, как пружина в теле монстра сжимается.

У меня не было сил его остановить. Но я мог сбить прицел.

Я собрал остатки воли в комок. Представил, что у меня в руках не ментальные нити, а тяжелый молот.

И ударил им по зрительным центрам твари.

Рубер мотнул головой, дезориентированный. Прыжок получился смазанным. Вместо того чтобы приземлиться на броню БТРа, он пролетел чуть выше и врезался в башню по касательной, срывая с креплений прожектор и антенну.