Альфред Эшби слушал свою невесту, слушал, и не верил своим ушам. По словам Мейбелл оказалось, что она и король Яков являются чуть ли не святыми людьми, а он, обманутый жених и преданный любовник, является жестоким, несправедливым эгоистом, которому надо объяснять элементарные вещи. Поразительное лицемерие для юной женщины, притворяющейся кроткой, невинной овечкой! Альфреда так и подмывало высказать все то, что он думает по этому поводу и навсегда отказаться от обманщицы, разбившей ему сердце! Однако, на свое горе, он чувствовал, что сделался пленником любви к этой сероглазой чаровнице, и эта любовь является сильнее его самого и всех его принципов. Граф Кэррингтон скрипнул зубами, когда осознал, как сильно ему хочется, чтобы слова Мейбелл о ее любви к нему оказались правдой. И, сделав над собой усилие, он глухо произнес:
— Хорошо, Мейбелл, я прощу тебя, или вернее прощу, если ты докажешь истинность твоей любви ко мне, о которой ты так много говоришь, когда поможешь мне захватить в плен короля Якова. Мои агенты донесли мне, что он со своим семейством собирается бежать во Францию. Ты должна сказать моему человеку, который свяжется с тобой, дату этого бегства, и тогда, даю тебе слово, ты непременно станешь моей женой.
— Фред, я не могу совершить такого предательства по отношению к его величеству! — в ужасе охнула Мейбелл.
Граф Кэррингтон снова с силой сжал тонкое запястье девушки и со злостью прошипел:
— Тебе придется повиноваться мне, Мейбелл, иначе ты крупно пожалеешь. В последний раз спрашиваю, — ты поможешь захватить мне Якова Второго?
У Мейбелл не было сил возражать своему жестокому возлюбленному, и она только покорно кивнула ему головой в знак согласия. Удовлетворенный таким ответом девушки Альфред Эшби проводил ее до кареты, и на прощание сказал ей ждать от него известий.
Мейбелл забилась в угол кареты, и всю дорогу пыталась понять, что ей теперь делать. Никогда она еще не находилась в таком смятении чувств, как сейчас. Альфред снова вернулся к ней, но какую цену он потребовал от нее за свое возвращение, — господи, боже мой! Разве может она предать своего короля его врагам, которые только ждут возможности учинить над ним жестокую расправу⁈ Но если она не сделает этого, то потеряет Альфреда и тогда жизнь утратит для нее всякий смысл. Сердце у Мейбелл упало, когда она представила себе эту ужасную картину. Граф Кэррингтон, вот кто являлся для нее ее истинным повелителем, чьему слову она не смела перечить, и ей оставалось только покорно исполнить его волю. И все же, если ей придется стать виновницей смерти Якова Второго, муки совести отравят ей все ее земное существование, — Мейбелл не сомневалась в этом. Может ли она вообще пережить казнь короля, которому отдала в последнее время столько нежных чувств и переживаний, обмануть безграничное доверие Марии Моденской? Великий грех обманывать людей, которые видят в тебе свою последнюю спасительную соломинку. Девушка представила себе нежное личико маленького принца Джеймса, которого она так часто с умилением брала на руки в предчувствии будущего рождения своего ребенка; неужели она будет способствовать тому, чтобы это невинное дитя заточили в тюремную камеру⁈ Мейбелл содрогнулась и поняла, что этого она никогда не допустит. Кроме земной любви, полной чувственных удовольствий есть любовь небесная, полная сострадания и милосердия, какой она любила Якова и его близких, и юная леди Уинтворт сделала свой выбор. Она спасет короля Якова и его семью, пусть даже при этом она потеряет мужчину, ставшего главной любовью ее жизни, а ее сердце разобьется на мелкие кусочки.
Приняв такое решение, Мейбелл дала кучеру приказ ехать к управляющему торгового дома Сэдли. В ее изобретательной головке уже сложился план спасения королевской семьи. В зимнюю пору Темза часто не замерзала, и по ее водному пути можно было успешно бежать во Францию. Эдмунд Дженкинс с готовностью выслушал распоряжения своей молодой хозяйки, и заверил ее, что принадлежащий ей корабль «Прекрасная Арабелла» будет готов, как только она пошлет за ним. Успокоенная твердыми обещаниями своего управляющего, Мейбелл поехала в Сент-Джеймский дворец.
Король Яков и Мария Моденская не спали, ожидая ее возвращения. Недавнее рождение желанного сына и общие тревоги, вызванные «Славной революцией» очень сблизили их, и им было о чем поговорить в отсутствие Мейбелл. Король Яков волновался за безопасность своей любимой фаворитки больше, чем за успех ее миссии, и на его лице выступило неподдельное облегчение, когда она, живая и невредимая, ступила на порог гостиной королевы.
— Девочка моя, никогда больше не подвергай себя опасности, — дрожащим от волнения голосом произнес он при виде ее. — Я понимаю, моей женой и тобою двигали самые благие побуждения, но я в состоянии справиться с теми испытаниями, которые господу угодно послать мне.
— Сир, мне удалось выяснить, что, к сожалению, вашей жизни все больше угрожает опасность, — печально сказала ему девушка.
— Леди Уинтворт, что вы можете нам сказать? — нетерпеливо спросила королева.
— Существует план захватить короля, ваше величество. На принцессу Анну нет надежды, она слушается только своих советников, — почтительно ответила ей Мейбелл. — В Ричмондском дворце на меня оказывалось давление, чтобы я назвала заговорщикам день, когда вам будет угодно покинуть тщательно охраняемый Сент-Джеймский дворец.
— Неужели революционеры дошли до того, что они готовятся посягнуть на жизнь моего супруга? — в страхе спросила ее Мария Моденская.
— Это так! — подтвердила девушка.
— В таком случае, нам нужно опередить этих негодяев, — решительно произнес король Яков, и обратился к жене: — Дорогая моя, начинайте немедленные сборы, и как только я найду подходящий корабль, мы тут же покинем Лондон.
— Сир, я уже подумала об этом. Позвольте мне предложить вам свой корабль для отплытия в Англию, — с поклоном сказала ему Мейбелл.
Великодушное предложение молодой леди Уинтворт тронуло венценосную чету.
— Бог, да благословит вас за вашу доброту, леди Уинтворт, — со слезами на глазах сказала ей королева.
— Девочка моя, ты ставишь себя в очень трудное положение, помогая нам, — дрогнувшим голосом сказал ей король.
— Ах, сир, для меня главное сейчас– это ваше спасение, — нежно сказала ему Мейбелл и поцеловала ему руку, выражая этой лаской свою непреходящую любовь к нему.
Яков прежде всего позаботился, чтобы дворец покинула его жена. Незадолго до полуночи королева переоделась в платье прачки, и две служанки принесли ей ее сына, тщательно укутанного в теплые пеленки.
Ее муж обратился к двум своим доверенным офицерам, переодетым в морскую форму, шевалье Сен-Виктору графу де Лозун, которые появились следом, подчиняясь его зову.
— Я вверяю вам мою королеву и моего сына, — сказал король с глубоким волнением в голосе. — Несмотря на весь риск и опасности, доставьте их как можно скорее в Гринвич на корабль «Прекрасная Арабелла».
Он попрощался с женой, взявшей на руки их сына, а затем странно одетая группа людей осторожно, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, отправилась через спящий дворец к задним воротам.
В окна начал стучать сильный дождь, над крышей свистел ветер. Яков подошел к окну и прислушался к реву разыгравшейся зимней бури. В ожидании новых судьбоносных событий Мейбелл заснула, сидя в глубоком кресле, но ему не спалось, слишком велика была его тревога за жену и сына. Длинная молитва принесла, наконец, желанное успокоение также ему — опасности не только не ввергали его в уныние, а пробуждали в нем деятельный дух и неистовый азарт. Яков верил в то, что у него получится все задуманное — один вид этой прекрасной девушки вселял в него дополнительные силы и толкал на подвиги, которые, казалось, были не совместимы с его пожилым возрастом.
Утром Мейбелл вышла прогуляться в Сент-Джеймский парк, желая развеяться. Во время прогулки она все время с беспокойством думала о том, удалось ли королю скрыть приготовления к своему бегству. Небо прояснилось и даже выглянуло бледное солнце, что несколько улучшило ее настроение. Но лицо девушки невольно омрачилось, когда она заметила приближение своего давнего врага — шута Джарвиса. Карлик с двусмысленной улыбкой приблизился к ней, и прошептал, сильно понизив голос:
