Я обсудил это с Мэгги, хотя это было излишне, ведь она прекрасно понимает, что краткость — сестра таланта, и знает это лучше меня. Похоже, Дана Берг не усвоила этот урок. Она начала свою речь, которая затянулась почти на полтора часа. Я, вместо того чтобы отдохнуть, внимательно слушал и делал записи. Вступительное слово обвинения — это обещание присяжным, что именно будет доказано. Обещал — выполняй. Я фиксировал каждое обещание, чтобы потом указать на невыполненные пункты.

Берг начала с ночи моего ареста и обнаружения тела Сэма Скейлза в багажнике. Сразу же она допустила ошибку, заявив, что офицер Рой Милтон расскажет, как «обычная» остановка из-за отсутствия номерного знака привела к находке. Я записал её слова дословно. В тот вечер не было ничего «обычного» ни в остановке, ни в чем другом.

Далее Берг представила Сэма как мелкого мошенника без моральных принципов. — Мистер Скейлз был знаком с мистером Холлером, поскольку тот часто выступал его защитником, — сказала Берг. — Но, несмотря на все его проступки, Сэм не заслужил такой смерти в багажнике машины своего адвоката. Помните: что бы вы ни услышали о Сэме Скейлзе, в этом деле он — жертва.

Несмотря на затянутость, её речь придерживалась основной линии: два ключевых момента — жертва в моём багажнике и баллистика, которая, по её словам, укажет на мой гараж как на место преступления. Я мог бы возразить несколько раз, когда она переходила от фактов к рассуждениям, но воздержался, чтобы не показаться присяжным мелочным спорщиком. Через восемьдесят пять минут она подвела итог, почти как в заключительной речи.

— Дамы и господа, доказательства ближайших дней покажут, что мистер Холлер был вовлечён в длительный денежный спор с Сэмом Скейлзом. Они покажут, что, по его расчёту, единственный шанс получить деньги — убить Сэма и забрать их из его имущества. И они докажут, вне всякого сомнения, что он реализовал план — убил мистера Скейлза в своём гараже. Это было бы идеальное убийство, если бы не зоркость офицера, заметившего отсутствующий номерной знак. Прошу вас внимать доказательствам и не поддаваться попыткам отвлечь вас от вашей важной работы. Спасибо.

Судья объявила пятнадцатиминутный перерыв перед вступительной речью защиты. Я остался сидеть на месте. Оглянувшись на зрителей, я увидел, как люди потянулись к выходу, чтобы воспользоваться перерывом. С каждым заседанием зал заполнялся всё больше: прибывали журналисты и просто любопытствующие. Я заметил среди присутствующих знакомых адвокатов и сотрудников суда. В первом ряду сидели мои близкие: Циско, Лорна, Босх, который даже привёл свою дочь Мэдди. Она сидела рядом с моей дочерью Хейли. Я ободряюще улыбнулся им.

Кендалл Робертс в зале не было. После моего ареста она, видимо, пересмотрела ситуацию и решила уйти из моей жизни во второй раз. Она съехала, не оставив адреса. Я не испытывал сильной боли из-за этого. Напряжение, возникшее, между нами, из-за этого дела, чувствовалось задолго до моего повторного заключения. Я не винил её за то, что она решила уйти. Она пыталась поговорить со мной лично, пришла на одно из слушаний, но не получилось. В итоге она написала мне записку и отправила в тюрьму. Это было последнее известие от неё.

Когда перерыв подходил к концу, Хейли подошла к барьеру, отделявшему нас от зрителей, и остановилась возле Циско. Мне, как подсудимому, было запрещено прикасаться к ней или подходить слишком близко. Но Мэдди подкатила стул к самым перилам.

— Спасибо, что пришла, Хэй, — сказал я.

— Конечно, — ответила она. — Ни за что не пропущу. Ты победишь, папа. И мама. Вы докажете то, что я уже знаю.

— Спасибо, малыш. Как Мэдди?

— Отлично. Рада, что она здесь. И очень рада видеть дядю Гарри.

— Надолго сможешь остаться? — спросила Мэгги.

— Я освободила день. Никуда не уйду. Мои мама и папа — в одной команде. Что может быть лучше?

— Надеюсь, это не ударит по учёбе, — сказала Мэгги.

— Не переживайте за учёбу, — сказала будущий юрист. — Переживайте за это.

Она кивнула на фронт зала.

— Мы уверены, — сказал я. — В себе.

— Это хорошо, — сказала Хейли.

— Сделай одолжение: не спускай глаз с присяжных, — сказал я. — Если заметишь, что‑то — улыбку, кивок, кто‑то клюёт носом — скажи мне на перерыве. Я тоже буду смотреть. Любые считывания пригодятся.

— Поняла, — кивнула она.

— Спасибо, что ты здесь, — тихо сказал я. — Люблю тебя.

— И я тебя, — ответила она. — Вас обоих.

Она вернулась на место, а Циско и Босх наклонились к перилам, чтобы негромко переговорить со мной— ближе нельзя.

— Мы обо всём договорились? — спросил я.

— Всё в силе, — сказал Циско. Босх кивнул.

— Хорошо, — сказала Мэгги. — По списку свидетелей Даны у Штата дело растянется как минимум до вторника. Значит, к понедельнику у нас должны быть готовы повестки и весь пакет — на всякий случай.

— Будет, — сказал Циско.

— Отлично, — сказала Мэгги.

Люди возвращались. Перерыв заканчивался.

— Ну, вот и всё, — сказал я. — Мы в игре. Спасибо вам за всё.

— Это наша работа, — сказал Циско.

Я повернулся к столу и наклонился к Мэгги: она вчитывалась в пометки.

— Готова? — спросил я.

— Конечно, — сказала она. — Коротко и по делу.

Зал опустел, судья заняла место.

— Мистер Холлер, — сказала она. — Ваше вступительное.

Я кивнул, но вперед вышла Мэгги. Взяв блокнот и стакан воды, она направилась к кафедре. Ни судье, ни обвинению мы не раскрывали, кто выступит. Я увидел, как Берг удивленно обернулась – она ждала меня. Пусть это станет первым из многих случаев, когда мы ее удивим.

— Доброе утро, уважаемые присяжные, — обратилась к ним Мэгги Макферсон, один из адвокатов защиты.

— Меня зовут Мэгги Макферсон. Как вы знаете, подсудимый Майкл Холлер сам представляет свои интересы, но сегодня вступительное слово произнесу я. Я внимательно смотрела на каждого из вас, видя ваш интерес, но понимая, что это лишь первое знакомство с нашей позицией, и некоторые детали могут быть не сразу понятны. Я буду кратка. Прежде всего, поздравляю вас. Вы — неотъемлемая часть нашей демократии, основанной на институте суда присяжных. Двенадцать незнакомцев, объединенных общей целью, где каждый голос имеет вес. Ваша миссия — решать судьбу гражданина, что является огромной и срочной ответственностью. После этого вы вернетесь к своей обычной жизни, но принятая вами обязанность — первостепенна.

Я видел, как Мэгги не раз убедительно говорила о демократичности присяжных, и это всегда производило впечатление. Теперь она выступает на стороне защиты. Переходя к делу, она подчеркнула:

— Ваша работа начинается. Помните, вступительные слова — это не доказательства. Обвинение говорило полтора часа, но не представило ни одного факта. Мы же будем опираться на доказательства, или, в данном случае, на их отсутствие. Мы докажем, что обвинение ошибочно и невиновный человек оказался под судом.

Она подняла руку и указала на меня.

— Этот человек невиновен, — сказала она. — И, по сути, мне больше нечего добавить. Нам не нужно доказывать его невиновность, чтобы вы вынесли оправдание. Но я обещаю: мы это сделаем.

Пауза. Взгляд в блокнот.

— В ходе этого разбирательства вы услышите две разные версии событий, – продолжила она. — Будет представлена позиция обвинения и наша. Обвинение укажет на подсудимого как на виновного. Мы же докажем, что истинный виновник, чьё имя государство намеренно скрывает и даже не желает, чтобы вы его знали, несёт ответственность за гибель Сэма Скейлза. Только одна из этих историй может быть истинной. Мы просим вас проявить терпение и внимательность, сохраняя объективность, пока не будут представлены все аргументы защиты. Повторюсь, только одна версия правдива, и вам предстоит её определить. Тщательно анализируйте представленные факты. Однако помните, что факты могут быть представлены в искажённом свете. Мы продемонстрируем это в ходе процесса. Вам всем выдали блокноты. Отмечайте, кто искажает факты, а кто нет. Записывайте всё, чтобы в конце разбирательства, при обсуждении, вы чётко понимали, где правда, а где ложь.