— Где это?

— «Саут Сити Маркет», Одиннадцатая улица.

— Буду.

Я отключился. Поднялась волна энергии. Этот арест мог многое прояснить по Сэму — и дать трещину в стене ФБР.

— Кто мог принести это? — спросила Кендалл.

Я подумал об агенте Рут, но вслух имени не назвал.

— Кто‑то, кто решил поступить правильно, — сказал я. 

К моему «возвращению» в зал суда подтянули втрое больше помощников шерифа, чем обычно на заседаниях с подсудимым на свободе. У дверей, на галерее, за воротами. С первой секунды было ясно: никто не рассчитывает, что я уйду тем же маршрутом.

Дочь не смогла прийти на ланч из‑за пары, но теперь сидела в первом ряду, прямо за нашим столом. Рядом — Лорна. Рядом с Лорной — Циско. Я обнял Хейли и перекинулся, словом, с каждым, стараясь приободрить, хотя сам едва держал лицо.

— Папа, это так несправедливо, — сказала Хейли.

— Никто не обещал, что закон — про справедливость, Хэй, — ответил я. — Запомни.

Я шагнул к Циско. Он не был на ланче и не знал про рапорт, подброшенный под дверь. Для этого дела я выбрал Босха — из‑за его истории в правоохранительных органах. Считал: он лучше подойдёт для контакта с шерифом Вентуры, оформившим арест Сэма.

— Есть новости? — спросил я.

Он понял, что речь о надежде выцепить Луиса Оппарицио.

— С утра — ничего, — ответил он. — Этот парень — призрак.

Я кивнул, скрывая досаду, и прошёл через ворота к столу защиты, сел один, собрал мысли. Я пришёл раньше Дженнифер: после ланча ей пришлось искать парковку в «чёрной дыре», а я попросил Бишопа высадить нас с Кендалл у входа. Я пролистал записи со встречи и в голове прогнал речь судье. Я никогда не боялся зала суда. Наоборот, чувствовал себя как дома и подпитывался враждебностью — от обвинения, скамеек, иногда даже от присяжных. Но сейчас было иначе. Если проиграю, меня проведут через стальную дверь в изолятор. В прошлый раз у меня не было шанса говорить до того, как накинут браслеты. Теперь — был. Рискованный шаг: штат играет по закону. Но законность — не синоним правоты, и мне предстояло убедить в этом судью.

Меня отвлекло движение: Дана Берг и её помощник в бабочке расселись за столом обвинения. Я не повернулся. Не поздоровался. Это стало личным. Берг раз за разом пыталась лишить меня возможности готовиться к защите. Теперь она — враг, и я так к ней и отношусь.

Дженнифер скользнула на место рядом.

— Прости, «чёрная дыра» парковки — не миф, — сказала она. — Встала на платной на Мэйн.

Она запыхалась — видимо, шла кварталов пять.

— Ничего, — сказал я. — Я готов.

Она обернулась, кивнула нашим, повернулась обратно.

— Босх не придёт? — спросила.

— Думаю, уже уехал, — сказал я. — В Вентуру.

— Поняла.

— Слушай, если всё пойдёт не так, и я вернусь в «Башни», тебе придётся скоординироваться с Босхом по Вентуре. Убедись, что бумаги нет. Он не привык к нашей стороне баррикад. Нет бумаги — нет доказательств. Окей?

— Окей. Но всё будет хорошо, Микки. Мы их возьмём числом и классом — мы отличная команда.

— Надеюсь. Мне нравится твоя уверенность, даже если весь кодекс и машина системы работают против нас.

Я оглянулся по галерее и встретился взглядом с двумя репортёрами на их привычных местах.

Через несколько минут помощник шерифа призвал зал к порядку, и судья Уорфилд вошла, заняла место на скамье.

— Возвращаемся к делу Штат Калифорния против Майкла Холлера, — произнесла она. — У нас новые обвинения, требующие слушаний по вопросу содержания под стражей и предъявления обвинений, а также оглашения обвинительного заключения. Кроме того, поступило ходатайство защиты. Начнём с обвинений.

Я отказался от формального оглашения.

— Как вы себя признаёте? — спросила Уорфилд.

— Невиновным, — отчеканил я.

— Принято, — кивнула судья. — Переходим к досудебному освобождению либо заключению под стражу. И, предчувствую, сегодня будет обильная перепалка, поэтому остаёмся за столами — меньше суеты, запись чище. Говорите отчётливо. Позиция обвинения, мисс Берг?

Берг поднялась:

— Благодарю, Ваша Честь. Сегодня утром предыдущие обвинения были сняты после того, как большое жюри округа Лос‑Анджелес вынесло обвинительный акт в отношении Дж. Майкла Холлера по убийству первой степени при наличии особых обстоятельств — убийство из корыстных побуждений. Штат настаивает на том, что данное преступление не предусматривает возможности освобождения под залог, и просит оставить обвиняемого под стражей до вынесения приговора. Существует презумпция…

— Я прекрасно осведомлена, что предусматривает закон, мисс Берг, — оборвала её Уорфилд. — Уверена, мистер Холлер тоже.

Судья, казалось, раздражалась не только попыткой вернуть меня за решётку, но и собственными связанными руками. Что‑то записав, она повернулась ко мне:

— Мистер Холлер, полагаю, вы желаете быть услышанным?

Я поднялся.

— Да, Ваша Честь. Но сперва — требует ли Штат смертной казни по новому обвинению?

— Уместный вопрос, — заметила Уорфилд. — Это меняло бы картину. Мисс Берг, ваш офис намерен добиваться смертной казни?

— Нет, Ваша Честь, — ответила Берг. — Штат отказывается от смертной казни.

— Вы получили ответ, мистер Холлер. Что‑нибудь ещё?

— Да. Прецедент гласит: после отказа от смертной казни дело перестаёт быть «капитальным», невзирая на возможное пожизненное без УДО. Далее: мисс Берг обязана убедить суд, что вина очевидна и презумпция невиновности — ничтожна. Сам по себе обвинительный акт недостаточен для «очевидности». По этому пункту продолжит мисс Аронсон.

Дженнифер поднялась.

— Ваша Честь, Дженнифер Аронсон, представляю мистера Холлера в данном вопросе. Само ходатайство по 686‑й статье мистер Холлер заявит лично. Что до предъявленного обвинения, позиция защиты такова: обвинение вышло за рамки честной игры, стремясь лишить мистера Холлера свободы тогда, когда он готовится защищать себя. Это не более чем приём, направленный на воспрепятствование. Его возможность работать над защитой резко ограничивается тюремной камерой: он лишён времени, постоянно рискует здоровьем и безопасностью.

Она сверилась с записями:

— Защита также оспаривает «особые обстоятельства». Хоть нам не представлены те «новые доказательства», на которые ссылается обвинение, будто смерть Сэмюэля Скейлза приносила мистеру Холлеру финансовую выгоду, — абсурдно даже предполагать, не то, что доказывать, что его гибель могла обогатить мистера Холлера.

Когда Дженнифер закончила, Уорфилд вновь принялась за пометки. Берг поднялась:

— Ваша Честь, обвинительный акт большого жюри исключает предварительное слушание. Штат будет возражать против трансформации нынешнего заседания в определение вероятной причины. Законодатель сформулировал это однозначно.

— Я знаю правила, мисс Берг, — отрезала Уорфилд. — И то, что суд наделён «дискреционным правом», то есть - принимать решения на своё усмотрение. Меня, как и мисс Аронсон, беспокоит ваш ход. Готовы ли вы к тому, что суд воспользуется своим правом и определит залог без представления дополнительных доказательств вероятной причины?

— Минуту, Ваша Честь, — попросила Берг.

Я впервые перевёл взгляд на стол обвинения. Берг совещалась с помощником. Было ясно: судья, в прошлом адвокат защиты, не одобряет её хитрость с целью вернуть меня в тюрьму. Вопрос в том, решится ли она на использование судом «дискреционного права». Помощник вынул документ и передал Берг. Та выпрямилась:

— С позволения суда, Штат желает вызвать свидетеля.

— Кто? — спросила Уорфилд.

— Детектива Кента Друкера. Он представит документ, подтверждающий обоснованность «особых обстоятельств».

— Вызывайте.

Я раньше его не заметил, но Друкер сидел в первом ряду. Он прошёл через ворота, принял присягу и сел на место свидетеля. Берг начала с общего — обыски у меня дома и на складе, а также у Лорны Тейлор.