Зарядке требовался еще час, а телефон, ноутбук и портфель я оставил в гостиной. Можно было выдернуть шнур и унести зарядку, но я уже испытал судьбу. Если сигнал прозвенит снова, Кендалл точно проснется.

На кровати, прямо под рукой, лежал пульт от телевизора, оставленный со вчерашнего вечера. Я включил экран, сразу убрал звук, включил субтитры и принялся читать новости. Палата представителей собиралась отправить в Сенат статьи об импичменте — история, которую обсуждала вся страна, буксовала, но полностью забила эфир. Минут двадцать я прокручивал заголовки, пока на несколько секунд не прорвался другой сюжет: растущая тревога в Азии — подтверждено, что загадочный вирус, возникший в Ухане, уже пересек границы.

Из гостиной зазвонил мой телефон. Я посмотрел на часы — 8:45. Похоже, браслет зарядился достаточно, чтобы не завести сирену при отключении. Я быстро выдернул шнур и бросился к телефону. Пропущенный звонок — Босх. Я тут же перезвонил.

— Мик, у нас проблема с сокамерником, — сказал он.

— Ты в тюрьме?

— Да. Видел этого парня. Его зовут Остин Найдерленд, но со мной он разговаривать не хочет. Говорит, у него есть имя, которое расскажет нам все о том, чем занимался Сэм Скейлз. Но мне это имя он не назвал.

— Чего он хочет? Апелляцию он, вероятно, уже подал.

— Ему нужен ты, Мик.

— Что значит «я»?

— Он сказал, что назовет имя только тебе. Он о тебе знает. Скейлз, должно быть, говорил, что ты хороший адвокат. Найдерленд назовет тебе имя, если ты приедешь, зарегистрируешься как его адвокат и поговоришь с ним. Посмотрим, что можно сделать по его делу. У него еще два года срока — то есть около восемнадцати месяцев впереди.

— Ты имеешь в виду — сегодня? Прямо сейчас приехать?

— Сможешь? Я все организую и подожду тебя на месте.

— Гарри, не могу. У меня лодыжечный монитор и ограничения по залогу. Мне нельзя покидать округ.

— Черт, вылетело из головы.

— А видеосвязь? Можно устроить что-то подобное?

— Я узнавал. Тюрьма использует видео только для судебных слушаний. Ни телеконференций, ни встреч адвоката с клиентом.

Мы помолчали, прикидывая варианты.

— Что еще он сказал про имя? — спросил я. — Допустим, мы перепрыгнем все барьеры, а он выдаст: «Это Луис Оппарицио». И что? Мы это уже проходили.

— Это не Оппарицио, — сказал Босх. — Я называл ему это имя. Он его не знал.

— Ладно. Тогда успеем ли сегодня? Завтра у меня суд. Даже если выбью у судьи разрешение выехать, вернуться надо будет к вечеру, в крайнем случае — к утру. Думаешь, меня быстро впустят и выпустят? Это тюрьма, они не любят сотрудничать с защитой.

— Решать тебе, Мик. Поговори с судьей — возможно, она выпишет ордер, который позволит тебе быстро зайти и выйти.

— Это другой штат, Гарри. У нее там нет юрисдикции.

— Понимаю… Что будешь делать?

— Ладно. Попробую провернуть. Перезвоню.

Я отключился и стал прикидывать, с какого фланга зайти. Позвонил Лорне — уточнить расписание.

— Сегодня срок сдачи первого списка свидетелей, — сказала она. — И все. Завтра в час — продолжение слушания.

— Отлично. Список уже готов, — сказал я. — Отправлю его тебе. Возможно, сорвусь в Лас‑Вегас, если судья разрешит.

— Что у нас в Вегасе?

— Тюрьма, где Сэм Скейлз сидел в последний раз. Мне нужен его сокамерник — хочу поговорить.

— Удачи. Держи в курсе.

Затем я набрал кабинет судьи Уорфилд, попросил клерка Эндрю организовать телеконференцию — хочу обратиться за разрешением на выезд из округа на сутки для допроса свидетеля. Клерк пообещал уточнить у судьи и перезвонить. Я попросил уведомить и Данy Берг.

Ждать было некогда, и я решил действовать так, будто разрешение уже в кармане: забронировал билеты «Джэтсуит» из Бербанка в Лас‑Вегас — вылет через два часа.

Прошло тридцать минут — тишина. Я снова позвонил клерку. Эндрю сказал, что судья согласна, но Берг не отозвалась на сообщение.

— Тогда, может, судья поговорит со мной без нее? — спросил я. — Время горит. Встретиться с потенциальным свидетелем я смогу только сегодня, мне нужно понимать, лететь ли. Оставьте для Берг точное время — думаю, объявится. Если просто ждать, протянем весь день.

Клерк согласился и пообещал вернуться с ответом.

Еще двадцать минут — и звонок: Эндрю соединяет меня с судьей и заместителем окружного прокурора Даной Берг. До вылета — семьдесят минут.

— Думаю, все на линии, — сказала судья. — Мистер Холлер, вы просите смягчить условия залога?

— Да, Ваша честь. Всего на сутки. Мне нужно слетать в Лас‑Вегас, чтобы встретиться со свидетелем.

— В Лас‑Вегас, — протянула она. — Правда, мистер Холлер?

— Это не то, о чем вы подумали. К развлечениям не подойду и близко. Сэм Скейлз в последний раз сидел в тюрьме штата Хай‑Дезерт, в часе к северу от Вегаса. Его бывший сокамерник все еще там, и мне нужно поговорить с ним. Обвинение так и не раскрыло, чем занимался Скейлз накануне убийства. Сокамерник может стать ключевым свидетелем. Сейчас в тюрьме — один из моих следователей. Он сообщил, что заключенный согласен говорить только со мной. Я взял билет на 11:40 до Вегаса и обратный на 19:00.

— Самонадеянно, не находите?

— Нет, Ваша честь. Я не предугадывал решение суда — лишь пытался обеспечить возможность вылета, если вы разрешите.

— Мисс Берг, вы с нами? Обвинение возражает?

— На связи, Ваша честь, — сказала Берг. — Для начала я хотела бы знать имя заключенного.

— Остин Найдерленд. Хай‑Дезерт.

— Ваша честь, обвинение возражает против снятия ограничений залога и опирается на прежние доводы. Мы считаем, что мистер Холлер — кандидат на побег. Тем более сейчас: чем ближе суд, тем яснее ему неизбежность приговора и пожизненного.

— Ваша честь, это нелепо, — сказал я. — Я уже пять недель на свободе и не делал ничего, кроме подготовки защиты, хотя и сталкиваюсь с обвинением, не слишком склонным играть по правилам.

— Ваша честь, нет никаких данных, что обвинение нарушает правила, — жестко перебила Берг. — Адвокат защиты с самого начала…

— Довольно, — пресекла Уорфилд. — Не собираюсь начинать день с ваших перепалок. К сути. Адвокат выяснял возможность видеоконференции?

— Да, Ваша честь. Я бы предпочел видео, но тюрьма предоставляет его только для судебных слушаний. Ни телеконференций, ни встреч адвоката с клиентом.

— Хорошо. Суд разрешает мистеру Холлеру допросить свидетеля. Я уведомлю службу надзора за залогом и следственный изолятор. Мистер Холлер, вы обязаны вернуться в округ к полуночи сегодняшнего дня. Иначе сбудется пророчество мисс Берг: вас сочтут скрывшимся. Понятно?

— Да, Ваша честь. Спасибо. И… можно маленькую просьбу?

— Начинается, — проворчала Берг.

— В чем дело, мистер Холлер? — спросила судья.

— На мне лодыжечный монитор. Не знаю, какова практика в невадских тюрьмах, и боюсь, у ворот возникнут вопросы.

— Даже не надейтесь, — резко вставила Берг. — Ни о каком снятии монитора речи быть не может. Государство…

— Я и не прошу снимать, — перебил я. — Нужна короткая записка суда — ваш секретарь может набросать и отправить мне на почту, — которая объяснит ситуацию, если ее поставят под сомнение.

Повисла пауза. Похоже, судья ждала возражения Берг. Но прокурор, кажется, поняла, что перегнула палку, и промолчала.

— Хорошо, — сказала Уорфилд. — Я подготовлю записку и попрошу Эндрю отправить ее вам.

— Благодарю, Ваша честь.

Разъединившись, я позвонил Босху: лечу. Попросил назначить встречу с Найдерлендом на 14:00 — хватит времени приземлиться и доехать. И попросил быть настороже.

— Мне пришлось назвать имя Найдерленда прокуратуре, — сказал я. — Вряд ли они успеют опередить нас, но попытаться — могут.

— Я останусь на месте, — ответил Босх. — Звони, когда будешь подъезжать. Присмотрюсь ко всему подозрительному.

Я быстро принял душ, побрился, переоделся в дорожное, распечатал письмо судьи Уорфилд и убрал в портфель.