– Давыдович,- послышался голос Ивана.- Это ещё те хмыри. Высокий и лысый Ремуз Аркадий Фёдорович от рождения. Фамилий у него уйма, но основная – Гладышев Сергей Иванович. Крепенький мужичок – Боровский Дмитрий Анатольевич от рождения, в конторе числится под именем Голушко Андрей Семёнович. Идёшь ты хорошо. Не пускай их в атаку, но не зевай и держи ухо востро. Купить они себя не дадут, не те клиенты, однако, зубы свои им покажи, чтобы они сели в коллективный просчет. Когда они приволокутся к тебе повторно, мы подготовим материалы и схватим их за жабры. На них есть многое, но мы тебя не сможем быстро сориентировать. Зацепи их хорошенько на интерес к себе, жалко такую рыбку пускать, крупная она. Это всё. Долбани для пущей важности и отвода глаз тираду от души.

– Еб твою мать!!- заорал Скоблев в трубку, багровея при этом.- Что ты мне плетешь, сукин сын? Я тебе дам, не успеваю. Я тебе эти договора в задницу засуну, чтобы ты успевал. Ты мне всё к сроку сдашь. А нет, то я тебя козла так взъебу – смерти своей возрадуешься, сука паршивая. Хоть сутками там сиди, но мне нужен объект под ключ в срок. Я лично принимать приеду и в каждую дырку залезу. Я тебя гада научу работать. Я не чинуша, три шкуры сниму, если просрочишь,- и выключился, добавив для ясности присутствующим:- Прораб, сука московская, дом к договоренному сроку сдавать не хочет. Я жилой строю для своих сотрудников и одиноких ветеранов-инвалидов. Афганских. Семнадцать ребятишек взял на попечение. Все они детдомовские и у всех семьи, маются по общагам,- это была сущая правда, что он взял на себя афганских ребят заботы, но то, что дом не хотели сдавать было ложью. Там работала бригада из беженцев, которым в доме он выделил квартиры, и они работали на стройке без выходных, опережая все планы строительства. Пахали на совесть. Это касалось первого дома. А на втором, где квартиры были отписаны в городской фонд всё шло ни шатко, ни валко.- Так на чём мы остановились? Ах, да!- Скоблев опять расплылся в улыбке.- Я о времени говорил. Моё время – деньги. Ваше тоже. Прошу,- он налил по второй.- Что там у вас есть ещё?

– Вопрос о деньгах,- поднимая налитую стопку, сказал высокий лысый.- Где ты их черпаешь?- и послал водку в рот.

– Аркадий Фёдорович, Аркадий Фёдорович!- покачал головой Давыдович.- Ай, ай! Не хорошо, батенька вы мой, совсем не хорошо,- высокий побледнел.- Вы что же думаете, я совсем ума лишился? Мои финансы имеют концы. Направляясь ко мне, вы тщательно об этом осведомились. Вопрос снимаю и пояснений не дам, хватит с меня фининспекторов. Оставьте им это. Их хлеб, пусть они и копают.

– Так-то оно так, но есть данные, что у твоих спонсоров руки не чисты,- высокий лысый раздосадован тем, что его назвали по имени и отчеству, и что теперь запись беседы придётся стереть.

– По мне, так пусть они хоть из дерьма взяты. Я у них взял кредиты, всё, что мне надо купил, построил три завода и одну фабрику, с доходов живу сам и те, кто со мной. Деньги вернул с процентами в срок. Где тут криминал? Может Ельцин кредитов на Западе не берёт? Берёт. Вот отдавать не умеет, а я честью своей дорожу. Честь Ельцина меня мало беспокоит, хоть, ясное дело, брызги дерьма и на мне есть, как-никак я гражданин России. Тут вы мне не конкуренты. Едем дальше,- Скоблев вошёл в роль так, как будто в ней родился. Однако, когда Иван назвал фамилию Ремуз, у Давыдовича сердце холонуло, но вида он не подал. Он много слышал про этого человека, но прежде его не видел. Ремуза боялись страшно, это был асс, только Давыдович, ещё не научившись хорошо соизмерять опасность, возомнил себя впрок выше и пёр, как бульдозер. "Ну, Ремуз и Ремуз, что с того. Вот невидаль тоже мне,- мелькала у него временами мысль.- Пусть он сунется под Александра, а я потом посмотрю, как Ремуз держит удар и что с него будет стекать в конце".

– Хорошо ты, Анатолий Давыдович, окопался. Плотно. И ни где тебя не зацепить,- съязвил крепыш. Но и ему Скоблев не уступил, хоть его имени никогда прежде не слышал.

– Мне, Дмитрий Анатольевич, с вами детей не крестить, они у меня уж выросли и на своих харчах. Я вам сходу предложил выкладывать суть, не надо вертеть. Нет у вас на меня ни понюшки, не сможете вы меня подцепить. А вы за своё,- Скоблев сам такого не ожидая от себя, расхохотался довольно сильно. Успокоившись, он добавил:- Руки у вас длинные, что тут говорить, но ведь это протезы.

Смех Скоблева вывел крепыша из равновесия и он выпил водку, закусил и произнёс:

– Послушайте, Скоблев. Ведь есть ещё интересы Родины, какой бы она не была. Не надо делать опрометчивых заявлений.

– Вах, вах!! Я уже испугался,- Скоблев положил руку на сердце.- Ты, что ль, интересы эти соблюдать поставлен?

– Это не важно,- ответил крепыш.

– Важно!!- рявкнул Скоблев, грохнув ладонью по крышке стола.- Вот это – важно!!- лицо Давыдовича стало красным.- Тебе народ доверил это делать – соблюдать интересы? Нет. Такого тебе народ поручить не мог. Тебе кучка гавнюков поручила. И неизвестно чьи интересы ты теперь защищаешь. Народные или гадов этих тупых. Этих вонючих выродков, у которых вместо голов – жопы. И ты мне морали не читай, мал ещё мне морали читать об интересах государства и Родины,- тут только Скоблев перестал пыжиться и делать грозный вид. Он улыбнулся и сказал:- И вообще Родину не трогайте. Мы все в этой стране родились, но, как выясняется, каждый готов защищать какую-то свою, и обязательно от всех остальных. И это вопрос вопросов.

– И говорить ты так не боишься?!- высокий лысый тоже улыбнулся вдруг.

– Пусть мне этот башкир в хуй свистнет,- отважился сказать Скоблев.- Он такой же президент – как я дворник. И я его не боюсь. Пусть на меня кого угодно пустит. Я не Саша Руцкой. Там где сядут, там и слезут. Срал я на его подельников Ильюшенков, Макаровых, Шумейков и Филатовых. Полезут ко мне, церемониться не стану. Похороны я им обеспечу, даже упав в могилу раньше них.

– Тогда последняя закидка. Ты рядом с армейскими сидел, что ушёл?- Ремуз посмотрел Скоблеву в глаза.

– Это вы с ними не так давно сидели в одной банке, а не я. Они попросились, и я пустил по доброте, а новый вариант подвернулся – ушёл. Мне с ними не по пути, как и с вами. Цели у нас разные. Я свою знаю и никому не афиширую. Вашу и их знать не хочу.

– Мы и не собираемся с тобой планами делиться,- ответил Ремуз.

– Что тогда вас ко мне привело?- Скоблев сдвинул брови.

– Хотим через тебя с одним человеком свидеться. Знаем, что у тебя есть с ним контакт,- назвал цель визита Ремуз.

– Если с Кирилловым, то я пошутил. Где он ныне обитает мне не ведомо.

– Нам нужен не он,- Ремуз открыл себе баночку пива.

– Назовите имя.

– У него много имён. Какое настоящее никто не знает. Как?- Ремуз опять уставился Скоблеву в глаза.

– Найди то, не знаю что. В такие игры я не играю. Давно. Данные давайте.

– Нам нужна встреча с Бредфордом,- произнёс Ремуз.

– Кто такой!?- спросил Скоблев, ничуть не смущаясь.

– А деньги в кредит ты у кого брал?- Ремуз улыбается.

– В "Контрол бэнк" брал. И что?- Скоблев смотрит на Ремуза непонимающим взглядом.

– И кто тебе там давал?- спрашивает Ремуз.

– Глава банка. Чарльз Пирс.

– А то, что президент банка Бредфорд ты не знал? Или ты прикидываешься,- Ремуз пьёт пиво из баночки.

– Да мне пусть им хоть чёрт владеет. Мне об этом знать до сраки. Мне Пирс давал, ему я и возвратил, а кто там президент мне… Бредфорд или Кеннеди, что с того?

– Ну, ты, Анатолий Давыдович, и фрукт!- Ремуз покачал недовольно головой и полез в карман. Достал увеличенное фото и подал Скоблеву.- А этого ты не знаешь?

– Этого знаю. Лично видеть не доводилось. Дело на него есть в КГБ. Это Крестовский или, по крайней мере, под этой фамилией в КГБ работал человек. Да что вы ко мне-то с этим пришли! Идите в архив и там возьмите дело,- Скоблев вернул фото назад.

– А этот человек и есть Бредфорд,- Ремуз постукал пальцем по фотографии.

Скоблев расхохотался.