– Все кому не лень и кому позволяют финансы. Это игра такая тут практикуется под названием "Ралли смертников". Мы устраиваем иногда, когда много собирается людей, гонки с выбыванием. Машин тридцать уже ухайдакали в этом году. Сейчас и этого умоем,- Янг взял одной рукой радиотелефон, набрал номер и сказал:- Мужики, а ну открутите колёса этому жмурику, достал он меня,- в ответ прозвучало со смехом, так что услышали и сидящие в машине спутники Янга:- "У него в днище заряд. Как в поворот свободный от пешеходов и машин сунется, мы его крутнём".

– Он там хоть пристегнулся или нет?- осведомился для приличия Янг.

В ответ прозвучало:

– "Это его больничные расходы".

Во время прохождения одного из крутых поворотов у преследователя на "BMW" что-то хлопнуло сзади, и он стал кувыркаться вдоль собственной оси, вылетев на встречную полосу движения, которая была пустой.

– Всё, отъездился,- констатировал Янг.- Гонщик хренов.

– Там двое было человек,- сказал Скоблев.

– Значит, оба отъездились.

– Бомба?- спросил Скоблев.

– Да. Размер маленький, примерно квадратик жвачки с встроенным дистанционным управлением. Подходишь, прилепил и потом выбираешь место удобное для переворота. Убиться возможно только если не пристёгнут ремнём безопасности, а с ними – лёгкие ушибы. Номер трюковой. Попавшему в больницу посылаешь цветы и коробочку хороших конфет. Одним словом, всё культурно. Сейчас выясним, что там и как?- Янг снова набрал номер, выслушал и сказал:- Шофёр цел и невредим, а пассажир поломал руку, бедняга. Чьи?- спросил он в трубку. Выслушал и произнёс для Скоблева и его ребят:- Советикус турбулётикус.

– Значит, наши,- отметил Скоблев.

– Именно. Из состава местных бичей. Турбулёт – это на Севере род бичей, жирующих в системе отопления. Народ окрестил из труболёт-турбулёт. Ваши бывшие коллеги, ныне безработные. Это они меня пасли, суки. Вас, конечно, тоже успели снять на видео, но это вам ничем не грозит. Я со всеми ними в жутких ссорах. Где встречу там и бью по роже. Они злятся и, встречая меня, стараются всеми доступными методами насолить. Только я у себя дома, а они в гостях, что грозит им принудительной высылкой.

– Навсегда?

– Нет. Недели на две. Потом они снова появляются, но под другими именами, и всё начинается сначала. Я комиссару по криминальным делам дал совет снимать с них отпечатки пальцев, а то ведь не отвадишь, но он мне ответил: "тебе хорошо говорить, а у меня закон на шее. Не имею я права снимать с них пальчики". Ему закон и в самом деле не разрешает, они про то ведают и пользуются.

– Совсем нельзя?

– Только с трупа без документов. Могут при подозрении в совершённом убийстве. В остальных случаях запрещено и считается посягательством на свободу личности. Тут в Швейцарии это чревато потерей места службы.

– Раз они русские, то можно выяснить кто они.

– У нас есть картотека, но в ней не все имена. Фото на всех. Будет желание, пролистаете, возможно, своих увидите многих. Они приезжают сюда по-разному и по разным делам. Случается, есть и хорошие. Месяца три назад ко мне приходил один прямо в офис, помощи просил. Ему предложили работу охранника в семью известного финансиста и по совместительству учителем для сыновей, он только дал согласие и тут как тут нахлебники в лице бывших коллег: делись дружок. Рэкет, одним словом.

– Помогли?

– Ему – да. Парень жизнью своей рисковать ради куска хлеба пошёл, это честные деньги, к тому же не очень большие – пятьдесят тысяч в год, плюс страховка, плюс полный пансион с питанием проживанием и одеждой. Они с него сорок запросили, а не дашь – аварию устроят или подставят под пакость.

– Как в таком случае помочь?

– Подпиской.

– Вербовка?

– Договор о взаимном обозначении. Я убираю того, кто ему угрожает, если мне потребуется что-то, он меня выручит и мы квиты.

– Ничего себе подписочка!- Скоблев крутнул головой неодобрительно.

– Зря вы, Анатолий Давыдович, так считаете. Мы с ним прекрасно понимаем, что другой возможности избавиться от этих типчиков способа нет. Сам он не может этого сделать. Во-первых, свои как никак. Во-вторых, подозрение и куча всяких "но". А так он чист и я чист. Молча расходимся в стороны. Мир лучшего не придумал.

– Тут подъедаются, стало быть,- вздохнул Скоблев.

– А где ещё! Им быть больше негде. Капиталы из Союза сюда, в основном, стекаются, причём не чистые, и они тут как тут. Владеют информацией о том, кто чем в Союзе занимался и как деньги заимел. Приходят и предлагают делиться, если получают отказ – осуществляют программу "вырванные годы". Здешняя полиция не имеет опыта вести расследования таких дел, когда приезжающих советских туристов убивают тоже туристы. Убийства сейчас редки, правда, но поломанных носов, рук, ног, рёбер много. Методы известные, не мне вам рассказывать.

– На хлеб всем хватает.

– С голода не пухнут.

– Чем ещё они тут занимаются?

– Разным. Кто-то идёт в наёмники, кто-то подвязался переправлять наркотики, кто-то вышибалой в кабаке, кто-то завёл девочек и тем сыт, что они ему одним местом заработают и при этом кругом наши и все наши у них в руках. Фу, каламбур какой-то. Если в прессе и печати появляется информация, что некая мафиозная группировка проникла и действует в какой-то европейской стране, вы не верьте, это ложь. Сверху над этими группами всегда стоит кто-то из комитета, а все остальные в подхвате, которые, в основном, из уголовных, но в последнее время много приезжает чистых, не имевших ранее столкновений с законами в Советском Союзе. Желающих наняться в такие команды много.

– Безрадостная картинка,- констатировал Скоблев.

– Жуткая, но страсть, какая интересная,- Янг включил фары, стало темно.

– Приглашение нас к вам с чем связано?- спросил Скоблев, не надеясь получить ответ.

– Секрета в том нет никакого. Вы делаете нужную при любом правительстве оперативную сводку, которая сейчас им на стол не поступает, что им минус. Мы эту сводку у вас покупаем, что даёт возможность вам иметь подготовленные кадры, без которых не может нормально существовать государство. Вор должен сидеть в тюрьме. Для этого надо, чтобы в органах работали честные и порядочные люди с достаточной степенью профессионализма, коих вы и готовите подспудно, вроде для себя и своей цели, а в итоге для блага всего народа. Сейчас к вам есть некоторые предложения и проекты и по части увеличения разумных кадров и по части коммерции, без которой трудно поднять намеченное. Почему так поступили? Да потому, что к вам потянутся люди. Чем хуже будет в стране, тем большее количество придёт. Придут и те, кто успел наворовать и лучше их принять вам к себе там, чем бить потом тут и давать это делать своим мародёрам.

– Так поймут, что к чему, моментально и этих воров не дозовёшься. Они не лыком шиты,- возразил Скоблев.

– Мелкий вкладчик придет к вам обязательно. Ему больше податься некуда. Ну а крупный, тот в Европу и Америку шагает. Вот их мы и будем зажимать в угол тут компроматом, которого собралось столько, что девать некуда. Богатого тяжело обрабатывать, они, в самом деле, не лыком шиты и станут козни строить всякие, тайные переговоры вести, объединяться, пойдут на поджоги, взрывы, убийства, но со временем поймут, что это свеч не стоит и лучше идти на поклон. Конкретно вы загоном заниматься не будете. И финансами тоже. Мы гоним, а вы надёжная структура в своей собственной стране, которой можно доверить наворованное. Ваши сотрудники имеют необходимые знания по части финансов, мы им тут организуем практикум по полной программе и вперёд. Вы, Анатолий Давыдович, им помощь окажите в части охраны и кое-чего секретного. Самую гнилую работёнку мы готовы взвалить на себя. Почему наши выбрали именно их? Они оба детдомовцы, что предполагает отсутствие родственников. Это самое главное. Как вам идея, заставить ворованный капитал работать в России?

– Я решения в вопросах, которые не очень знаю, не принимаю с бухты-барахты. Взвешиваю.