– Почему?- спросил Стерх, перестав жевать.

– Так приди они к власти, посадят на верху попугайчиков, а сами останутся в тени. Топай, потом выясняй, кто там и что. Они под это так засекретятся, что их потом не достать будет. А это самое, дорогой ты мой, опасное. Есть на их счёт разные подозрения. Как их пускать? И потом они нас загоняли или кто-то через них пытался нас в порошок стереть, значит, моя очередь с ними поиграть в кошки-мышки. Я теперь кошка,- Сашка засмеялся.

– А вот предъявят они тебе счёт в возмещение ущерба? Что ты тогда предпримешь?- проницательно спросил Стерх.

– Так и мы им свой в зубы тыкнем. Он только на первый взгляд маленький, но его величина растёт с ростом веса предъявителя. Платить-то придётся по сегодняшним расценкам, а не по вчерашнему дню. Свой же вес я счесть могу. Если бы не они, сучьи дети, поднялись бы мы гораздо быстрее. Так что мой ущерб реальный, но, а их в проекте. Если у них с переворотом не выгорит, то им будет не до сведения счётов. Придётся им по всем направлениям держать оборону. Станет их в пещеры загонять Борис Ельцин. Постепенно. Они причастны к его гонениям, а он мужик мстительный. "И сатана там правит бал, там правит бал!!"- запел во весь голос Сашка.- Да только мы не сатанинской масти и уподобляться ей не собирались. Пусть сами решают, как им быть. За себя. Теперь каждый свои проблемы сам решает.

– Нас втягивать не будешь?

– Нет. Да и чем вы мне в таких делах поможете? Окопались вы тут солидно. Хрен вас кто достанет, но и вы до чужой глотки не сможете дотянуться, сразу руки отобьют. Все стали махастые, и оружия полным-полно в стране гуляет по сторонам и весям. Оно не только в уголовной среде водится. Простые смертные им обзаводятся впрок. В ход не пускают, но человеческое терпение не беспредельно. Всплеск отчаяния не может не произойти в нашей стране. Он случится обязательно. Власть, что ныне правит, справедлива только в отношении своих представителей, а ко всем остальным она слепа. Мне в работе честные в прокуратуре и судах, милиции и безопасности не встречались. Это в посёлке маленьком участковый инспектор закон соблюдает по минимуму,- Сашка выматерился.- Ладно. Вы тут погуторьте, а мне надо кой с кем повидаться перед отъездом,- он вышел из-за стола и быстро оделся.- Братан, Илью определи спать. Он вымотался порядком.

– Сделаем,- пообещал Игорь, наливая в два стакана коньяк.

Стерх вышел из бани вместе с Сашкой. Когда отошли от дома, Сашка спросил:

– Где вы все пропадали? Трое суток пытался на вас выйти.

– Так все на грузовой маршрутке,- ответил Стерх.

– А посёлок без прикрытия?

– Почему без прикрытия?! Шесть человек из охранного корпуса постоянно в посёлке.

– И все без связи?- Сашка мотнул головой недовольно.

– Так снабди, ёлки-маталки! У нас в работе двадцать штук. Пять в резерве держим. В посёлке один радиотелефон в приёме был, с ним наш инженер возится, вышло из строя что-то. Послал я за резервным, но ещё не принесли.

– И сам ты без связи?

– Старая привычка. Да и разделили мы полномочия. Оперативная сейчас у Быка.

– Ты со мной или по своим делам?

– Подкинешь связь?

– Позвони До и он тебе перекинет сотню. Хватит?

– Вполне. Я по своим побегу. Бывай.

– Бывай!- они пожали руки и, обнявшись, разошлись.

Сашка направился к дому Панфутия. Любаша развешивала бельё. Он подошёл тихо и, высунув голову из-за простыни, спросил:

– Мужик где?

– Дьявол!!!- Любаша хлестанула мокрым полотенцем, но промахнулась, Сашка успел убрать голову.- Верно мать моя покойная говорила. Дьявол. Из-под земли вырастает и в неё прячется.

Послышались шаги и голос Снегиря.

– Звала? Люб.

– Звала,- ответила Любаша.- Только не я. Злой демон объявился по твою душу. Чтоб его в клочья разорвало.

– Привет!- поздоровался Сашка, выйдя из укрытия.

– Привет!!- на лице Снегиря заиграла улыбка. Он подошёл в развалочку, положил топор, который держал в руке на завалинку, пожал протянутую руку и спросил:- Какими ветрами?

– Не господними,- ответил Сашка.- Чё ты, брат Андрей, такой худой? Совсем одни кости, слушай. Не кормит тебя, что ль? Или заездила?

– Я те поподкалываю!- зло выкрикнула Любаша.- Бобыль чёртов. Не твоего ума дело, кто кого заездил.

– Не баба, а фараон,- чертыхнулся Андрей, улыбаясь.- Ну, чего ты на человека накинулась? Дай слово-то сказать.

– Кто человек? Он? Не человек он вовсе. Сам он не знает, кто он,- огрызнулась Любаша, но уже спокойнее.

– Не обращай внимания,- сказал Сашка Снегирю.- Я по делу. Времени у меня в обрез, многих надо обойти. Уезжаю завтра. Ты, вижу, ещё не оклемался.

– Хотел позвать с собой?- прямо спросил Снегирь.

– Да, но ты не готов. Неси свои бумаги. Я там за тебя всё оформлю. Так полагаю, ты тут осел?

– Точно. Якорем,- признался Снегирь.

– Вот и неси. Паспорт, военный и всё что у тебя там есть. Почтой же не будешь посылать, да и власти знать, где ты поделся, не к чему.

Подошла Любаша, прислонилась Снегирю к груди и сказала:

– Сунтар! Я его тебе не отдам. Ребёнка мы ждём.

– Люб! Он и не зовёт. Наоборот. Мне же надо выписаться и с учёта сняться. Вынеси мои документы,- она недоверчиво глянула на Снегиря, чуть подняв голову, но не ослушалась и, подхватив тазик, ушла в дом.

– Ты, почему с топором?

– Так это… Пойди, глянь! Обзавожусь хозяйством,- Снегирь направился за угол дома, Сашка следом.- Вот ставлю новый катух, как у вас тут говорят. Старый свалил на дрова. Три кабанчика было, одного уже зарезал. Куры, утки.

– А это кто? Что за оболтус?- Сашка кивнул в сторону пацана, сидевшего на бревенчатой стене верхом и тесавшего топором перемычку.

– Учитель! Имени не говорит, но является каждый день. Говорит, что твой посланец. А ты его что, не знаешь?- Снегирь был удивлён.

– Чей?- спросил Сашка пацана.

– Григорий Григорьевич Карпинский,- назвался пацан, не выпуская из рук топора и не на секунду не прекращая работу.

– Таких шесть имеется,- произнёс Сашка.- Дед кто?

– Сергей Григорьевич,- был ответ.

– Выходит, что мой внучатый племяш, язви его душу,- сказал Сашка Снегирю.- Кто тебя сюда откомандировал?

– Артур,- шумно втянув сопли, сказал малец.

– Небось, штраф схлопотал!- Сашка улыбнулся.

– Было маненько,- признался малец, смахнув пот со лба.- Шипко буйствовал и безобразил, вот и получил запрет на тайгу. Велено всё лето быть в посёлке.

Вышла Любаша. Она принесла документы Снегиря, протянула Сашке.

– Вот, на!

Сашка пролистал и спрятал в карман со словами:

– Что ж, Любовь Панфутьевна, хоть и не в браке, поздравляю. Любовь вам да совет. И деток поболее. Подарки пришлю. Бывайте,- Сашка обнял сразу обоих, кивнул племяшу и перескочил заборчик, исчезая в кустах.

– Нехорошо!- произнёс Снегирь.- Надо было позвать его в дом.

– Как же!!!- бросил парень.- Да он бы на порог не ступил. Его в дом калачом не заманишь. Дикий, как наш дед Алексей. Ему б только по сторонам шляться.

Любаша и Андрей переглянулись и стали смеяться. Снегирь же, спросил у мальца:

– Ты что, дядьку, значит, не любишь?

– Люблю,- ответил Григорий.- Сильно я его люблю и шипко уважаю, но, правда, дороже.

– За что ты его любишь? Небось, впервые и видел?

– Второй раз. Да это и не важно. Родная ж кровь, ё-моё. Как не любить,- ответил малец не задумываясь.- Всех своих родичей люблю. Их так много, что не обойти в один раз. Кого-то не приходилось мне встречать, но поимённо всех знаю.

– Сущая правда!- подтвердила Любаша.- Мы следом за ними по численности рода идём. Есть даже переженившиеся. Моя сестра Альбина как по нему сохла, ох как сохла! Он пропал без вести, и она его не дождалась паршивца, вышла замуж за другого. А любит его до сих пор. До безумия. Веришь, Андрюша, позови он её теперь, всё бросит: мужа, детей, дом. Только этому не бывать.

– Почему?

– Ему жениться нельзя. Он – стрелок,- ответил за Любашу малец.- Тёть Люб! А это правда, что первенец у тёти Альбины от него?