– Я тебя не отвлекаю?- спросил Ремуз.

– Нет. Ещё есть вопросы?

– Хочется поговорить о чём-то стороннем. На душе погано.

– Тогда ищите отвлекалку и спрашивайте. О гнилом успеем потолковать,- согласился Левко.

– Мне отвлеченные темы были всё время не положены, да и я их всячески старался избегать. Голова от них потом болит жутко, да и работе мешает.

– Так только пустая не болит, там крутиться нечему. Значит, ты в ЮСА сидел без личного интереса?

– А могло быть иначе?

– Мозги всегда мозги,- принтер загудел и Левко вернулся к столу.- Ещё там в списке будут фото,- предупредил он.- Память у тебя зрительная как?

– Не жаловался.

– Тогда заканчивайте трапезу. Или нет, перекинем на шахматный столик, пока вы будете сидеть с распечатками, меж делом станете кусать, а я в это время кемарну на диванчике. Как сделаете, меня толкнете.

– Хорошо.

– Вставай!- Ремуз разбудил Левко через четыре часа.- Всё расписал.

– Начнём с фото,- Левко зевнул.

– Этих я не видел,- Ремуз указал на стопку фотографий лежащих на столике в стороне.- А вот с этими приходилось встречаться,- он подал Левко другую стопку.

– Солидно!- сказал Левко, просмотрев знакомцев Ремуза.- Продолжим вопросы и ответы.

– Спрашивай.

– Цель контакта с нами?

– Меня не посвящали. Упомянуто было лишь то, что вас невозможно игнорировать и поступать так в дальнейшем бессмысленно. Исходя из общих фраз Боровского, с вами о чём-то желают договориться. А вот о чём? Этого не знаю.

– Пришёл бы главный на такую встречу?

– Мы этот вопрос не обсуждали. Но в нашей системе иерархическая лестница и соответственные поступки. Не знаю, как у вас, но наши главные всегда в тени.

– Что лично тебе поручили?

– Задание установить контакт. Дальше всё обыденно. Проверки, перепроверки, игра в подвохи и прочие деловые хитрости.

– Вот на этом фото кто? Вы тут крестом пометили.

– Мне его не представляли. Я начинал работать во Франции. Отправку осуществляли люди, которых по возвращению я не застал на прежних постах. Хрущёва сняли и они тоже посыпались вон из системы. Про систему назначений имеешь представление?

– Приходилось сталкиваться.

– Перед отбытием во Францию меня водили на приём в ЦК. К Муромову Виктору Сергеевичу.

– Лежит на Новодевичьем,- уточнил Левко.

– А когда в США направили, всё происходило как в жанре шпионского романа. На улице в назначенное время я сел в старенький полупаный "Москвич-407" и за рулём был изображенный на фотографии. Была ночь. Мы мотались по столице и болтали о всякой всячине. Его лицо я видел только при свете витрин гастрономов, а мы не по центру ехали. Он высадил меня у Курского вокзала. Больше я его не видел. Не знаю ни имени, ни звания.

– Кто вас к нему на встречу послал?

– Готовивший для отправки в США. Лица не видел, но голос узнаю из миллиона.

– Мы фонотеки не держим. Оставим.

– Раз у вас есть фотография, должны же вы знать чья? Или ты меня проверяешь?

– Пытаюсь установить точку отсчёта. Фото есть, а человека нет.

– Шутник!!!

– Дядя!! Я не шутник. Потому что не в цирковом техникуме учился и мне на эстраду не выходить понты откалывать. Как ты прошёл мимо спецхранилища регистрационного? Случай?!

– Да. Я в университете учился. В 1958 году, тогда это было модно, поехали в строительный отряд на целину. Возводили фермы животноводческие, жилые дома. С нами был куратор. По возвращению меня пригласили во вторую часть и дали повестку в зубы. В армию. Да только мимо военкомата и с явкой по устно сказанному адресу. На том конце был наш куратор. Короткая беседа и я поехал в Москву. Шла холодная война, мы все как причпокнутые мечтали в ней участвовать и бросались с энтузиазмом на амбразуру. За Родину!! За Отчизну!!

– Вас как баранов подбирали. И всё больше каких-то непутёвых, безликих. Мышки серые да и только.

– Не мышки. В подразделении, где нас готовили два года проведению подрывных акций, инструкторы называли крысятами,- обиженно произнёс Ремуз.

– Не дуйся. Лагерь, где ты учился мосты подрывать, давно порос быльем. Советск на впадении Пижмы в Вятку?

– Там была школа,- кивнул Ремуз.

– Вот фото этого мужика оттуда. Улавливаешь?

– Да! Только я его там не видел.

– Парик, усы?- настаивал Левко.

– Это нет. Исключено.

– С Боровским у тебя когда встреча?

– Не я назначаю.

– Оповещение какое?

– Метки в нужных местах.

– Явок много?

– Три. Писать адреса?

– Не надо. Интереса не представляет.

– Тогда ничего не пойму!!!?

– Что тебе не понятно?

– Но школу копали?

– А ты можешь с уверенностью сказать, что готовившие тебя там и теперешнее руководство в одном баркасе? Когда тебе надо в Великие Луки?

– Через три дня.

– Если в эти дни он тебя вызовет, позвонишь Скоблеву. На сегодня, я думаю, достаточно,- Левко потянулся.

– Что мне ему сказать?

– Что хотите. Игру играй сам. Я же за тебя думать не могу. Помни, что ты на мертвом крюке.

– Да это я понял. Но и за вас не могу же я решать. Дай мне хоть намёк на линию.

– Какая линия, дядя?! Вы все нам не нужны. А мы вам зачем-то – да. Коль главный что-то хочет, пусть лично ползет к Скоблеву или для начала посылает доверенных с полномочиями. Мы всех готовы купить с потрохами. И его, скорее всего, тоже. Вот из этого и будешь исходить.

– Это же полный ноль!

– Шевелите извилинами, дядя. Можете им про меня рассказать. Про Кинга не надо.

– Со мной как поступите?

– Да не нужен ты нам со своим опытом, мы свой не знаем, куда пристроить. А жизнь твоя нам тем паче не нужна. Но крюк есть крюк,- Левко встал, дав Ремузу понять, что он свободен.

– До свидания!- Ремуз пошёл к двери.

– Из здания тебя вывезут на машине. Где высадить, скажешь водителю,- на что Ремуз кивнул и вышел из кабинета.

Появился Скоблев.

– Зачем ты его отпустил? Он же не торопился. Пусть бы тут сидел, писал себе отчёт о своей работе в США, раз его свои не удосужились проверить. Покупать надо сразу и навсегда. Со всеми потрохами.

– Купленный с гавном – живой труп. Его американец так уже взял, поймав с поличным. За Ремузом в США убийство агента ФБР, а это электрический стул. После этого он года не продержался, стал ошибки делать и его, в конечном итоге, отозвали. Он на Кинга до сих пор работает. И вот мы его ещё припрем. Совсем же сломается. С ним можно иметь дело как с порученцем, а работу ему доверять делать нельзя.

– Жаль!- сокрушенно произнёс Давыдович, привыкший в прежней работе вытаскивать из клиентов всё до капли.

– Я и так обошёлся минимумом. Чем больше из него взять, тем быстрее он упадёт в могилу. За Ремузом организация стоит серьёзная. Империя. От нас он получил шанс и если воспользуется – значит умница, а нет – его выбор.

– В чём суть шанса, что-то я не улавливаю?

– Он должен сказать Боровскому, что вы дали ему контакт и отошли в сторону. В эту цепочку он не должен никого пустить.

– Он ушёл без надежды.

– Его башка всё обработает. Если его станут торопить со встречей, то он мигом прибежит и доложит сюда. Мы время сейчас тянем. Разве это трудно понять?

– А чего его тянуть?

– Так в конфликте между президентом и парламентом, обе стороны без веса. Такой возможностью не воспользуется только дурак. Когда ещё представится случай всех их скопом удавить? Сделать это могут две силы. Минобороны и они. Только у Минобороны нет поддержки в мире и внутри страны. Он может всех пустить под нож, но сам долго не протянет. А эти орлы могут переворот организовать без лишней стрельбы, при гарантиях невмешательства армии, для чего с ним можно толково договориться. Скажем, дадут слово, что армейский корпус будет как в былые годы на особом положении. Так почти во всех государствах с переходными экономиками происходит.

– Так что им мешает договориться?

– Несколько контор и мешают. Мы в их числе.