— Ничего такого, — в его глазах азарт, хищная улыбка искрится. Он удерживает меня за ногу, не даёт встать, улизнуть.

— Аяз, — тон повышаю, его взглядом прожигаю. Напряжение в голосе, как петля до хрипа.

— Пойдем завтракать, киска, — легкий шлепок по коже обжигает, розовый цвет на ней появляется. Встаёт с постели, меня дожидается. Осматриваюсь в поисках одежды. Хотя бы белья.

— Выйди, я оденусь, — бурчу себе под нос, подтягивая к себе лиф.

— Какая застенчивая, — цокает Аяз, но из спальни выходит.

Я же, словно вихрь, суечусь по комнате, натягиваю одежду на себя. После чего в ванную залетаю, смотрю в зеркало. Взгляд дикий, волосы в беспорядке. Несколько минут — и вот я уже на приличную девушку похожа. Хотя дикого блеска и румянца на щеках не скрыть. Глубокий вдох — и на кухню. Запах свежесваренного кофе ударяет в ноздри. Аппетит разгорается, живот урчит.

Аяз за барной стойкой в одних штанах, в смартфоне что-то рассматривает. Я крадусь к нему, провожу пальчиками по спине, перехватывает руку к себе притягивает.

— Собралась куда-то? — хрипит на ухо, кусает за мочку. Его дыхание обжигает кожу.

— Нет, просто оделась, — отвечаю тихо, всматриваюсь в его глаза. Тону в их глубине

. — Скромница, — ухмылка с губ срывается, он двигает чашку с кофе ко мне. — Кушай, а то твоё урчание я слышал. Голос — нежный, вкрадчивый.

Сажусь рядом, пробуя горячий напиток. Доедаю вчерашнюю выпечку. Аяз смеется. Его смех заразителен, не привычен.

— Что-то не так? — замечаю его взгляд, смущаюсь.

— Нет, непривычно, — поясняет.

Сегодняшнее утро отличается. Обычно одна кофе пью. Сегодня рядом он — Аяз.

— Такая домашняя, растерянная, — Аяз, сидя напротив, берёт мою руку. Его тёплые пальцы касаются моих, вызывая мурашки. Он такой важный, серьёзный, и вот такой трепет, которого я не ожидала.

— А где же серьёзный волк? — смешок срывается с моих уст, и я треплю его волосы.

— С тобой я могу быть собой, а не только альфой, — урчит, словно кот, наевшийся сметаны.

— Только со мной? — спрашиваю тише, глядя в глаза.

— Только с тобой, — его губы касаются моих, нежно, без напора.

Этот момент кажется вечностью. Всё бы отдала, чтобы вот так. Вместе, каждое утро. Без суеты, без лишних слов.

Тишина наполняет комнату. Обвиваю руками его шею, наслаждаясь тихим утром. Птицы за окном поют, весь мир замер. Только он и я, и ничто больше не имеет значения.

— Это так непривычно, — шепчу, улыбаясь.

Но утреннее волшебство прерывает звук закрывающейся двери.

Только не это. Этот аромат духов я узнаю из тысячи. Волчица внутри скалится.

Её территорию нарушили. Ариана, чёрт бы её побрал. Что она тут забыла? Чувствую, как Аяз напрягся. Ему незваная гостья тоже не по вкусу.

— Доброе утро, Аяз, — девушка практически влетает на кухню.

Спрыгиваю со стула, настороженно наблюдаю за девицей. Её уверенность, лёгкость в движениях рождают внутри злость.

Она останавливается, взгляд скользит по нам, губы чуть поджимаются.

— Ну и зачем ты здесь? — рычит Аяз, стараясь скрыть дрожь в голосе.

— Давно не видела тебя, Аяз, — отвечает она с лёгкой ухмылкой.

Шаг ближе, и воздух в комнате тяжелеет. Аяз напряжен, сжимает кулаки, взгляд сосредоточен. Хорошее настроение ушло. Он прожигает Арину взглядом, полным злости. Никогда не видела его таким злым. Замираю, не решаясь двигаться. Злость во мне нарастает волнами, но лучше пусть Аяз сам выпроводит Арину.

Непроницаемая маска превосходства Арины дает трещину.

— С каких пор я дал тебе право просто так входить в мой дом? — цедит Аяз, и слова его. Она отступает, вздрагивает.

— Но, Аяз… — шепчет, губы дрожат, — Я не думала

Объяснение звучит жалко и неубедительно. Аяз напирает, волей своей давит.

— Я просто увидеть хотела… — выдыхает, прижавшись к стене, словно ища в ней защиты.

— Запомни, в стае есть обязанности и правила, твой статус не позволяет тебе врываться в мой дом без приглашения! — его слова — невидимые оковы, сжимающие ее до удушья. — Ты меня поняла? — спрашивает, в его голосе яд, заставляющий мою волчицу прижать уши.

— Да, альфа… — пищит Арина, и в ее голосе нет и следа былой самоуверенности. Остался только чистый, неприкрытый страх.

Он отпускает ее, наблюдая, как она уходит, оставляя после себя только эхо своих слов.

Я осторожно касаюсь его плеча.

Он поворачивается, и холод в его глазах сменяется теплотой. Он прижимает меня к себе.

— Чем сегодня займемся? — спрашиваю, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.

— Чего бы ты хотела?— урчит на ухо, как домашний кот.

— У меня есть несколько идей… но для начала нужно одеться.— Целую его и возвращаюсь к кофе, оставляя его одного на втором этаже.

Убираю со стола, выхожу в сад, вдыхая свежий воздух. План уже созрел: рассказать ему о сне, и вместе отправиться в стаю его родителей. Надеюсь, там мы найдем что-то еще.

После того, как Аяз собрался, я предложила ему отправиться в то место, которое указали родители. Он не задал ни единого вопроса, просто взял ключи от машины, и мы поехали. Дорога к другой стае была пустая, безжизненная. Лес, глубокая тишина, заросший путь… чувство заброшенности, опустошения, сжимало грудь.

— Здесь когда-то жила очень сильная стая,— сказал Аяз, крепче сжимая руль, взгляд его был сосредоточен на дороге. — Но вот уже около пятнадцати лет о ней ничего не слышно.

Его слова прозвучали как приговор.

— Значит, мне это не привиделось…— пробормотала себе под нос, чувство некой напряженности меня не отпускало.

Рука Аяза моей коснулась, и я поймала его взгляд — поддержку.

— Расскажешь? Ты так и не обмолвилась о том, зачем ходила к старейшине, — произнёс спокойно, но в голосе слышалось скрытое напряжение.

Я перевела взгляд с дороги на него, стараясь собрать мысли.

— Я нашла пару интересных книг в библиотеке о стаях, которые жили на этой территории раньше, после чего Амир предложил поговорить со старейшиной,— начала я, стараясь выбрать слова поточнее.

— Поговорили? — спросил, уловила быстрый взгляд, полный скрытого интереса. — Не совсем… Вместо разговора, мне дали какой-то чай, после которого я погрузилась в сон, — в моей голове всплыли образы моих родителей, наш последний разговор… — Увидела своих родителей.

— Ясно… теперь понимаю — он улыбнулся, но его взгляд стал еще более сосредоточенным.

— Что-то не так? — спросила с тревогой.

— У нашего старейшины своеобразные методы работы… но всегда рабочие, — ответил Аяз.

Спустя тридцать минут нашей поездки по петляющей дороге, мы оказались перед маленькой деревушкой, по-другому и не назовёшь. Все дома стояли опустевшие, заборы покосились, всё, что когда-то было наполнено жизнью — пусто. В голове всплывают образы, начинаю их узнавать. От этого появляется лёгкая головная боль. Идём по тропинке, воспоминания нахлынули разом, словно бурный поток.

— С тобой всё хорошо? — спрашивает тихо.

— Да, просто воспоминания,— выдыхаю.

— Узнаёшь что-то? — голос спокойный, но не отпускает.

— И да, и нет. — делаю пару шагов вперёд, втягиваю носом воздух.

Запахи, звуки, ощущения возвращают меня в детство. Волчица внутри встрепенулась, насторожилась, осматривается. Я решаю облегчить задачу и выпускаю её. Она мчится в лес стрелой. Аяз тоже меняет ипостась, догоняет. Выбегая на поляну, прислушиваюсь. Запах такой знакомый, родной. Бегу по следу, не в силах остановиться.

И вот он — маленький домик, который я помню. Крыша и стены осели, но сам фундамент не пострадал. Краска где-то выцвела, осыпалась. Качель всё ещё на месте. Смотрю на неё, сердце замирает. Сяду на неё сейчас — тонкие канаты оборвутся. Замираю, рассматриваю.

Вспоминаю детство. Приближаюсь к дверям мягкой поступью. Вслушиваюсь в окружающую обстановку. Почему-то некомфортно. Словно кто-то наблюдает. Озираюсь по сторонам, но рядом никого нет. Лишь Аяз, который молчит, наблюдает.