— Оставайся здесь. — Он накинул джинсы, вышел из комнаты.

Я застыла. Только глаза двигались. Вслушивалась. Где-то пронеслось рычание. Сильное. Резкое.

Сердце застучало в груди. Впервые за всё время я испугалась не за себя. За него.

Шум. Снизу. Нечёткий вначале — будто кто-то уронил что-то тяжёлое. Я открыла глаза. Постель холодна. Аяза рядом нет. Сердце сжалось.

Я прислушалась.

Ещё один глухой удар. Потом — низкое, едва различимое рычание. Сердце забилось чаще. Халат — первый, что попался под руку. Накинула, затянула пояс — и вышла в коридор босиком.

Дома было слишком тихо. Но не внизу.

Каждый шаг — как под прицелом. Я кралась по полу, прижимаясь к стене. Волчица внутри подняла голову, напряжённая. Спина покрылась мурашками — холод прокатился волной. Она чувствовала опасность раньше меня. Мысли путались, но тело двигалось само. Инстинкт. Тот, который уже не усыпить таблетками.

Я выглянула вниз. И застыла.

Четверо мужчин. Трое — оборотни. Один — человек, но из тех, кто, похоже, привык разрывать пастью не хуже зверя. У двери — двое держат Аяза, заломив руки за спину. Один из них — едва ли ниже его ростом. Остальные двое — ищут. Вынюхивают. Один проверяет кухню, другой — приближается к лестнице. Сюда. Ко мне.

— Быстрее, — бросил тот, кто держал левую руку Аяза. — Её запах свежий.

— Она здесь. — Глухо. Хищно.

Я отступила — и тут же предательский звук. Скрип половицы.

Тела внизу замерли. Четверо голов — вверх. Взгляды впились в меня, как гарпуны.

— Ну наконец-то, — прорычал один. — На ловца…

— Заткнись и тащи её, — скомандовал другой. — Хватит церемоний.

Я едва успела увидеть, как один из них бросается по лестнице. Как Аяз с глухим рёвом вскидывает корпус — и внезапно, всей массой тела, врезается в того, кто держал его слева. Тот отлетает, сбивая вазу. Стекло — взрывом. Второй — не успевает отпустить, и Аяз ломает ему локоть. Хруст — мясной, противный.

Третий уже рядом со мной.

И тогда волчица вырывается.

Внутри меня всё сжимается, тянется, плавится. Хруст костей. Тело выворачивает, будто я разрываюсь на части. Я падаю на колени — и уже в следующее мгновение лапы — в пол. Когти царапают дерево. Из глотки вырывается звериный рёв.

Он замирает. Передо мной. Шаг — назад. Ещё один. Пахнет страхом. Густым, липким, человеческим.

Я кидаюсь.

Он разворачивается и бежит. Я за ним. Мимо мебели. Мимо дверей. Вплотную. Почти достала. Взвыла — зов. На помощь. На охоту.

Сзади — рык. Грохот. Аяз добивает четвёртого. Один успел выбежать — но мы запомним его запах.

Тот, что остался — замешкался. Я вонзаюсь в его ногу. Зубы — глубоко. Кость хрустит. Он орёт. Падает на бок, пытаясь сбросить меня.

Я сжимаю челюсти. Кровь течёт по языку. Горячая. Волчица рычит. Она не отпустит. Не простит.

— Кира. Отпусти, — голос Аяза. Он уже рядом. Спокойный. Ровный. Но внутри — буря.

Я не двигаюсь. Хвост напряжён. Взгляд — в глаза нападавшему.

— Он останется. Я не дам ему уйти. Обещаю, — говорит Аяз, и его ладонь ложится на мою шею. Он гладит между ушей. Как будто не просто прикасается, а удерживает реальность на месте.

Я отступаю. Волчица ворчит. Но подчиняется.

Охрана врывается. Мужчину скручивают. Аяз бросает последний взгляд — и произносит:

— Домой.

Я иду. Всё ещё в шкуре. Всё ещё тяжело дышу. Но слушаюсь.

Амир появляется у двери. Лицо — жёсткое, растерянное.

— Кто-то совсем охренел, — цедит он, не отводя взгляда от остатков боя.

— Мы это выясним, — Аяз хватает его за локоть и уводит прочь.

Я захожу в дом. Разбитые стулья. Следы борьбы. Запах крови. Пыль, взвесь, осколки. Я делаю вдох — и волчица отступает.

— Пойдём. Я уложу тебя, — Аяз снова рядом. В его голосе нет ярости. Только усталость. И тёплая, тяжёлая забота.

Я прижимаюсь к нему. Его руки — надёжные. Его запах — мой якорь. Он несёт меня наверх. Кладёт в постель.

— Не уходи, — прошу.

— Пока — нет, — отвечает. И остаётся.

Проснулась одна. Подушка рядом холодная, будто Аяз исчез уже давно. Тишина тянулась, казалось, слишком долго. В груди — гулкое эхо. Обрывки ночи всплывали в памяти, будто порванные кадры — его голос, запах крови, жар тела, крик. Всё сразу и ничего по-настоящему.

Оделась машинально. Джинсы, свитер. Спустилась вниз.

Дом был… слишком чистым. Подозрительно. Ни царапины на полу, ни пятна. Как будто ту драку я только придумала. Будто стены стерли память, а пол отполировали страх. Только запах кофе — остался. Свежее, терпкое облако — как якорь в реальности.

На кухне — пусто. Я стояла у окна, с чашкой в руках. Задний двор — обычный. Деревья, дорожки, свет. Но внутри всё скреблось. Они приходили за мной. Не за Аязом. Не за властью. За мной. Почему?

— Спокойнее, — голос за спиной прозвучал внезапно, но тихо. Я вздрогнула. — Это всего лишь я, — добавил Амир, подходя ближе.

Он выглядел собранно. Чужой, но привычный.

— Аяз с ними? — спросила я. Старалась, чтобы голос звучал ровно. Без надрыва.

— Да. Пытается выбить информацию. Парень хорош. Жёсткий. — Он усмехнулся, но глаза оставались серьёзными. — Один из тех, кого лучше не злить.

Я молча кивнула. Сжала чашку так сильно, что пальцы побелели.

— Они пришли за мной. Я это чувствую, — выдохнула, почти в себя.

— Вот это уже интересно, — произнёс Амир. Его взгляд стал прицельным. — Обычно никто не рискует так лезть в стаю. Значит, у них были веские причины. И если они связаны с тобой — значит, ты важнее, чем сама думаешь.

Я обернулась к нему. Медленно. Внутри всё кипело, но лицо оставалось спокойным.

— Мне нужно в город.

— Ты в своём уме? — Амир выгнул бровь. — После вчерашнего ты хочешь погулять по витринам?

— Мне нужна библиотека, — ответила, допивая кофе. Уже на ходу.

Он перехватил меня у порога. Иронично, легко, почти насмешливо:

— И как ты планируешь туда добраться? На такси из ада?

— Это не твоя проблема, — бросила через плечо.

— Не зли его, Кира, — его голос догнал меня уже у ворот. Тихий. Но с намёком. — Ты же знаешь, на что он способен.

На территории стаи всё было будто в замедленном кадре. Люди ходили, смеялись, играли с детьми. Обычный день. Только я чувствовала себя как тень, не вписывающуюся в их размеренность.

Оглянулась. Никто не следил. Мгновение — и я в звере. Тело сжалось, кожа изменилась, чувства обострились. Скользнула между деревьями, минуя охрану. Земля под лапами. Ветер в ушах. Я не оглядывалась.

Город встретил запахами. Шумом. Пыльным светом.

Библиотека — убежище. Тишина. Бумажный запах. Я попросила архив за нужный год. Газеты — десятки. Перебирала быстро, ловко. Нашла. Три статьи. Место. Имена. Записала. Пальцы дрожали.

Потом — квартира. Ключ из тайника под ящиком. Внутри — странное спокойствие. Как будто чужое пространство, а не моё.

Открыла ноутбук. Ввела имена. Искала. И, наконец, нашла. Фото. Лица. Тёплые. Знакомые. Чужие. Мои родители. Грудь сдавило.

Погрузилась в изучение. Но что-то… не давало покоя. Что-то… рядом.

Шорох. Движение за дверью. Я застыла. Закрыла ноутбук. Поднялась. В коридор — бесшумно.

Ключ в замке. Медленно. Чужой.

Дверь открылась. Вошёл мужчина. Высокий. Пахнет железом, потом, враждой.

Я подняла вазу — хотела ударить.

Не успела.

Он схватил меня сзади, рывком.

— Попалась, — прошипел мне в ухо. Его рука сомкнулась на горле. Железная хватка. Кислорода не стало.

Его голос был пропитан злобой. И чем-то ещё. Жаждой. Мстительной одержимостью.

Я забилась в его руках. Волчица внутри — завыла. Но воздух закончился. Тьма подкрадывалась к глазам.

Пытаюсь вырваться из его хватки. Бесполезно. Руки мужчины — словно тиски, сдавливающие моё тело, лишая меня возможности сопротивляться. Он выволакивает меня на улицу, его движения — резкие, грубые.