Я улыбнулась про себя. Жизнь, наконец, становилась по-настоящему интересной.

Утро началось с того, что я надела браслет. Холодные изумруды прикоснулись к коже, и по спине пробежал лёгкий холодок. Это был уже не просто аксессуар. Это был трофей. Доказательство того, что я могу не только терять, но и возвращать. Символ моей маленькой победы над тем, кто посмел считать себя умнее.

Имя «Марк» отзывалось в голове навязчивым эхом. Марк. Так его зовут. Коротко, грубо, без изысков. Оно не подходило к тому образу загадочного демона, который сложился у меня в голове после той ночи. Оно было слишком… обычным. Но в этом и была его сила, да? Заурядное имя, заурядная кожаная куртка, чтобы сливаться с толпой. А внутри — наглость целого криминального синдиката и поцелуй, который сводил с ума.

Я представляла его себе за утренним кофе. Где он сейчас? Спит в какой-то обшарпанной квартире? Стоит у плиты в одних штанах, жарит яичницу? Смотрит в окно и строит планы, как добраться до моего отца? Мысль о том, что где-то в этом городе существует человек, который ненавидит мою семью так сильно, что готов на всё, была одновременно пугающей и пьянящей. Это придавало моей жизни остроты, которой так не хватало в позолоченной клетке родительского дома.

Мой телефон завибрировал, вырывая из раздумий. Толик.

— Привет, охотница. У меня есть инфа. И кое-что поинтереснее, чем соцсети его мамы. Встречаемся?

Я улыбнулась. Толик всегда был мастером подогреть интерес.

— Кофе? «У Джеймса» через 20 минут.

— Буду. Только не заказывай мне тот свой противный капучино с кленовым сиропом.

«У Джеймса» была наша с ним точка. Маленькая, не пафосная кофейня в переулке, куда не заглядывала наша тусовка. Здесь пахло настоящими зёрнами, корицей и старыми книгами. Толик уже сидел за угловым столиком, уткнувшись в ноутбук. На нём была всё та же чёрная худи, а под глазами — фиолетовые синяки недосыпа.

— Привет, — я поставила на стол свой латте. — Ну, что там мой будущий муж? И его царственная мама?

Толик медленно закрыл ноутбук и посмотрел на меня поверх очков.

— Сначала скажи, что вчера было. Ты вся на нервах, как на игле. И с чего это ты вдруг решила стать ковбоем?

— Я не на игле, — я фыркнула, отхлебнувая кофе. — И не ковбой. Я — стратег. А стратег должен осваивать новые территории. Рассказывай, что накопал.

Толик вздохнул, поняв, что подробностей не будет, и достал свой телефон.

— Так, по порядку. Мамаша — Елена Викторовна Морозова. Да, конники — это её всё. Посты каждый день с какой-то кобылой по имени Индира. Выиграла кучу кубков в юности. Сейчас в основном судит соревнования и возглавляет какой-то фонд по защите породистых лошадей от чего-то там.

— Скучно, — скривилась я. — Но ладно, работать будем с тем, что есть. А сынок?

— А сынок… — Толик ухмыльнулся. — Вот тут повеселее. Сергей Морозов. Тридцать лет. Неженат. Официально — советник в одном из комитетов при папике. Неофициально… — он понизил голос, хотя вокруг никого не было, — у него репутация довольно жёсткого переговорщика. Говорят, он папины тёмные делишки прикрывает. Те, что получше припрятать от глаз общественности.

Мои глаза загорелись. Вот это уже было интересно! Не просто красивый мальчик с хорошей фамилией, а человек с характером. С силой. С властью. И, возможно, с грязными секретами. Идеальная комбинация.

— Любопытно, — протянула я. — Очень любопытно. А что насчёт его личной жизни? Девушки? Увлечения? Слабые места?

— Девушки меняются чаще, чем сезоны в сериалах, — Толик пролистал несколько скриншотов. — Никаких длительных связей. Из увлечений — дайвинг, горные лыжи, полёты на частном самолёте. Экстремал. Слабые места… — он задумался. — Сложно сказать. Но есть один момент. Он обожает свою мать. Прям патологически. Все его интервью, все посты — он постоянно упоминает, как она его поддерживает. Психологи бы сказали, что у него комплекс мамочки.

Я чуть не поперхнулась кофе. Это была золотая жила! Лучше и придумать нельзя. Завоевать расположение Елены Викторовны значило получить ключ к самому Сергею.

— Толик, ты гений! — я чуть не поцеловала его в щёку. — Это именно то, что мне нужно было узнать.

— Рад стараться, — он снова надел свои наушники на шею. — А теперь можешь рассказать, зачем тебе всё это? И при чём тут вчерашний побег на конюшню?

— Всему своё время, — я загадочно улыбнулась и допила латте. — Сейчас у меня назначена тренировка. Пора превращаться в лошадницу.

Конный клуб «Гран При» встретил меня запахом дорогой кожи, свежего опилок и… ну, лошадей. Мадам Элен уже ждала меня у крытого манежа.

Первый урок был адом. Мои мышцы кричали от непривычной нагрузки, я постоянно теряла равновесие.

Сегодня было не лучше. Гром словно чувствовал мой страх и периодически вздрагивал или пытался прибавить шагу, заставляя меня вскрикивать. Мадам Элен была терпелива, но строга.

— Расслабьтесь, Валерия! Вы не на врага наезжаете, вы с другом общаетесь! Дышите! Доверьтесь ему!

Я пыталась. Я действительно пыталась. Но внутри всё сжималось в комок от неприязни и паники. Я думала о Сергее. О его матери. О том, что я должна это пережить. Это была всего лишь цена за вход в их мир.

После часа мучений мадам Элен наконец разрешила мне слезть.

— Неплохо, — солгала она из вежливости. — В субботу поедем на «Золотую Подкову». Там вы сможете понаблюдать за работой настоящих мастеров.

Я уже собиралась уйти, еле волоча ноги, как вдруг увидела её. Елену Викторовну Морозову. Она выходила из соседнего манежа, ведя под уздцы прекрасную серую лошадь. Она была в такой же форме, что и мадам Элен, но на ней всё сидело как-то по-королевски. Она смеялась о чём-то с тренером, и её смех был лёгким, молодым.

Мой план сработал. Я оказалась в нужном месте в нужное время.

Мадам Элен заметила направление моего взгляда и улыбнулась.

— А, вы уже видели нашу звезду? Елена Викторовна — наша гордость.

— Она выглядит потрясающе, — искренне сказала я. — Я читала о её победах в молодости.

— О, так вы интересуетесь историей спорта? — позади меня прозвучал приятный, бархатный голос.

Я обернулась. Елена Викторовна стояла в паре шагов от меня, улыбаясь. Её глаза, такие же карие, как у Сергея, с любопытством меня разглядывали.

— Да, — я постаралась сделать своё лицо одухотворённым. — Это же настоящая поэзия — диалог человека и лошади. Такая сила и такая грация одновременно.

Елена Викторовна оживилась.

— Именно! Вы совершенно правы! Редко встретишь молодую девушку, которая понимает эту глубину. Обычно все хотят просто быстро скакать и фотографироваться.