Я распахнула дверь. Он вздрогнул и резко встал, его рука инстинктивно потянулась за спину, словно ища оружие. Увидев меня, он замер. Его лицо выражало целую гамму эмоций — шок, недоверие, и что-то ещё… что-то похожее на надежду.

— Лера? — его голос был хриплым. — Как ты… что ты здесь делаешь?

— Я могла бы задать тебе тот же вопрос! — выпалила я, с трудом переводя дух. Дождь стучал по железной крыше, заглушая мои слова. — Ты жив! Здоров! А я… я тут с ума схожу! Почему ты не вышел на связь? Почему ты просто исчез?

Он смотрел на меня, его глаза были тёмными безднами.

— Я не мог. За мной охотятся. За тобой, наверное, тоже следят. Любой контакт был бы опасен. Для тебя.

— Для меня? — я засмеялась, и это звучало истерично. — Или для твоего плана?

Он нахмурился.

— Какого плана?

— Не притворяйся! — я сделала шаг вперёд, сжимая кулаки. Вся боль, все сомнения последних недель вырвались наружу. — Сергей сказал мне всё! Всё было подстроено! Ты с самого начала знал, кто я! Ты специально украл мой браслет, специально заманил меня в эту игру! Я была для тебя просто пешкой! Разменной монетой, чтобы добраться до них!

Он слушал, и его лицо становилось всё мрачнее. Казалось, тучи, копившиеся за окном, сейчас ворвутся в эту комнату.

— И ты поверила ему? — наконец произнёс он, и его голос был тихим, но в нём змеилась ярость. — После всего, что было между нами? После того, как я рассказал тебе… рассказал тебе о самом страшном, что было в моей жизни? Ты решила, что это была часть какого-то хитроумного плана?

— А что мне было думать? — закричала я, и слёзы, наконец, хлынули из моих глаз, смешиваясь с дождевой водой на лице. — Ты исчез! Ты бросил меня одну в этом аду! А он… он был рядом! Он хоть какой-то!

— Какой? — он засмеялся, и это был горький, жёсткий звук. — Удобный? Предсказуемый? Красивый, как картинка? Иди к нему тогда! Иди к своему палачу! Ты ведь уже наполовину его, я вижу! Ты вся от него пахнешь!

Его слова ранили больнее любого ножа. Потому что в них была правда. Часть меня уже принадлежала Сергею.

— А ты? — я бросилась к нему, ударила его кулаком в грудь. Он даже не дрогнул. — Ты что сделал? Ворвался в мою жизнь, всё перевернул и исчез! Ты использовал меня! Ты обманул меня!

— Я обманул? — он схватил меня за запястья, его пальцы впились в мою кожу. — А ты? Ты что делала все эти недели? Играла в невесту? Лежала под ним? Предавала саму себя? И меня? Ты — предательница, Лера! Ты выбрала свою золотую клетку!

— Я не выбирала! Меня загнали в угол!

— Всегда

есть выбор! — он кричал теперь, его лицо было совсем близко. — Всегда! Можно сражаться! Можно бежать! Но нельзя — нельзя ложиться в постель к тому, кто уничтожил твою семью! Это называется предательство!

— А ты?! Ты что, святой? Ты вор! Ты…

Я не успела договорить. Он резко дёрнул меня к себе, и его губы прижались к моим с такой силой, что у меня перехватило дыхание.

Это не был поцелуй. Это была атака. Наказание. В нём была вся его ярость, вся боль, всё отчаяние. Его руки сжимали мои плечи так, что должно было остаться синяки. Я пыталась вырваться, оттолкнуть его, но он был как скала. И тогда… тогда что-то во мне сломалось.

Вся моя злость, все обиды, весь страх — всё это растворилось в этом диком, яростном поцелуе. Вместо того чтобы сопротивляться, я вцепилась в его куртку, притянула его ещё ближе и ответила ему с той же силой. Это был поцелуй-битва. Поцелуй-исповедь. В нём не было нежности. Была голодная, отчаянная потребность. Потребность доказать, что мы живы. Что мы здесь. Что, несмотря на всю ложь и предательство, между нами есть что-то настоящее.

Мы стояли посреди грязного, заброшенного помещения, под аккомпанемент ливня, и целовались, как два тонущих, цепляющихся друг за друга в бушующем море. Слёзы текли по моим щекам, я не знала, от боли или от облегчения.

Когда мы наконец разорвали поцелуй, мы оба тяжело дышали. Он не отпускал меня, его лоб соприкасался с моим. Его дыхание было горячим.

— Я не использовал тебя, — прошептал он хрипло. — С самого начала… с того первого поцелуя в переулке… это было не по плану. Ты свела меня с ума. Ты… ты была единственным светом в этой чёрной яме, в которой я живу. Я исчез, чтобы защитить тебя. Потому что, если бы они узнали, что ты для меня что-то значишь… они бы уничтожили тебя, чтобы добраться до меня.

Я смотрела в его глаза, такие близкие, такие полные боли и правды. И я поверила ему. Не потому, что он был хорошим актёром. А потому, что в его словах я слышала эхо того, что творилось в моём собственном сердце.

— Я не предавала тебя, — выдохнула я. — Я пыталась выжить. Но без тебя… без тебя это была не жизнь.

Он закрыл глаза, как будто от боли.

— Лера…

И тут снаружи донёсся звук автомобильного сигнала. Резкий, настойчивый. Я вздрогнула. Это мог быть его водитель. Или кто-то похуже.

Марк отпустил меня, его лицо снова стало напряжённым и осторожным.

— Тебе нужно идти. Сейчас же.

— А ты?

— Я останусь. У меня есть дело.

— Я не оставлю тебя одного.

— Ты должна! — его голос снова стал жёстким. — Если они найдут нас вместе, нам обоим конец. Иди. Прямо сейчас.

Он отступил в тень, его фигура слилась с мраком помещения. Я стояла, не в силах сдвинуться с места, чувствуя на губах вкус его поцелуя — вкус соли, дождя и правды.

Сигнал прозвучал снова, на этот раз более нетерпеливо.

— Иди! — его приказ прозвучал из темноты.