— Ничего, — выдавила я, и голос прозвучал хрипло, но достаточно внятно. — Уже лучше.

И в этот момент я поняла, что наша собственная свадьба для меня оказалась под вопросом. Прямо здесь, в этом уютном ресторане, пахнущем свежим хлебом и ложью. Но спектакль должен был продолжаться.

Он обнял меня, и легонько прижал к себе. Этот жест, обычно такой утешительный, сейчас казался пыткой.

— Пойдем, я уже начал без тебя, — он улыбнулся, но в его глазах читалась легкая озабоченность. — Менеджер Андрей — просто волшебник. У них тут тирамису, от которого я готов жениться прямо сейчас, даже без тебя.

Он пытался шутить. Старался, как всегда. Я позволила ему провести меня к столу, уставленному маленькими тарелочками с закусками, основными блюдами и, как он и сказал, десертами. Он усадил меня и сразу же потянулся к вазочке с воздушным безе.

— Вот, попробуй это. Говорят, шоколад и сахар лечат все болезни, даже внезапные, — он поднес ко мне ложечку, и его взгляд стал мягким. Он хотел, чтобы мне стало лучше. И от этого внутри все переворачивалось от стыда.

Я механически открыла рот. Сладкая, тающая масса действительно на секунду отвлекла от кома в горле. Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

— Вот видишь, — он удовлетворенно улыбнулся и взял другую тарелку. — А это парфе с малиной. Обязательно попробуй.

Пока я пыталась разобраться во вкусах, которые казались ватными из-за моего состояния, Дима откинулся на спинку стула и вздохнул, смотря на меня с легкой усталостью.

— А у меня сегодня, кстати, довольно интересный день выдался. Ты не поверишь, кого я сегодня видел.

У меня замерло сердце. Ложка в моей руке дрогнула.

— На одном из слушаний, по тому делу о наследстве, помнишь, я рассказывал? Адвокатом с другой стороны была наша однокурсница. Саша Бережная. Помнишь такую?

Я не смогла издать ни звука, лишь едва заметно кивнула, уставившись в тарелку с парфе. Внутри все сжалось в один тугой, болезненный комок ожидания.

— Да, представляешь? — он продолжал, абсолютно спокойно, разрезая ножом миниатюрный медальон из телятины. — Мы после суда заехали в контору, чтобы оформить какие-то формальности по протоколу. Поговорили, вспомнили старые времена. Она, кстати, очень изменилась, повзрослела.

Он посмотрел на меня и, увидев мое застывшее лицо, нахмурился.

— С тобой все в порядке? Может, воды?

Я снова молча покачала головой, жестом предлагая ему продолжать. Мне нужно было это услышать. До конца.

— Так вот, — Дима отпил воды из своего бокала. — Она рассказала, что вышла замуж, причем уже два года как, сразу после универа. Муж у нее архитектор. И двое детей у них уже — пацаны-погодки. Говорит, бегают, как угорелые, с ума сводят. Она сама смеялась, что постарела на пять лет за последние два.

Он улыбнулся, и в его улыбке не было ничего, кроме теплой ностальгии по студенческим годам.

— Она тебя вспоминала, кстати, и Свету. Спросила, как вы, чем занимаетесь. Передала вам большой привет. Говорит, всегда восхищалась вашей дружбой.

Внутри у меня что-то рухнуло. Не стена, а какая-то хлипкая, наспех сооруженная баррикада из подозрений и страха. Она рассыпалась в пыль, обнажая голую, неприглядную правду: я сама все придумала. Я сама отравила этот вечер, наши планы, свое состояние этими чудовищными фантазиями.

Стыд накатил такой волной, что стало физически жарко. Я почувствовала, как краснею, и опустила глаза, чтобы он не заметил.

— Очень мило с ее стороны, — выдавила я едва слышно.

Дима наконец заметил мое странное поведение. Он положил свою руку поверх моей.

— Эй, с тобой и правда все в порядке? Ты какая-то бледная. Может, правда, тебе домой? Мы можем перенести.

— Нет! — вырвалось у меня слишком резко. Я поправилась, пытаясь взять себя в руки. — Нет, все хорошо. Голова действительно прошла. Просто... я сегодня немного нервничала по работе. Прости.

Он посмотрел на меня с легким недоверием, но потом погладил мою руку и улыбнулся.

— Понятно. Ну, тогда давай есть. Андрей говорит, это меню нужно утвердить до конца недели.

Он снова начал рассказывать о делах в конторе, о сложностях с этим наследственным делом, о том, как Саша блестяще провела одну из реплик. Он говорил открыто, легко, без тени сокрытия. Каждое его слово было еще одним укором мне.

Я сидела и кивала, пытаясь улыбаться, поддакивать. Внутри меня бушевало смятение. Да, паника была на пустом месте. Да, я совершила ошибку. Я увидела картинку и мгновенно дорисовала в уме целый роман с предательством и ложью, даже не дав ему шанса объясниться.

«Сколько можно терпеть эту боль?» — спрашивала я себя всего час назад. А ответ был прост: до тех пор, пока ты сама ее себе придумываешь. Пока твое прошлое, твои старые раны и страхи заставляют тебя видеть угрозу там, где ее нет.

Я украдкой смотрела на него, на его спокойное, увлеченное лицо, на то, как он смакует еду и планирует наше общее будущее с такой искренней верой в него. Он был здесь. Со мной. Он выбирал скатерти для нашей свадьбы.

И я поняла. Проблема была не в нем. И даже не в Саше с ее случайным появлением. Проблема была во мне. В том, что доверие, подорванное когда-то, не выросло снова крепким и полным. Оно треснуло, как стекло, и теперь любая тень, любое неверное движение заставляло все это хрупкое сооружение дребезжать от паники.

Я взяла его руку и сжала.

— Прости, — снова сказала я, на этот раз тише и искреннее.

Он удивленно поднял брови.

— За что? За то, что заболела? Ерунда. Главное, что тебе лучше.

Он не понимал. И, возможно, это было к лучшему. Мне предстояла долгая работа. Не над ним. Над собой. Над умением отличать призраков прошлого от реальности настоящего.

А пока что я потянулась к его десертной ложке.

— А дай-ка я попробую то тирамису. Ты сказал, от него даже жениться можно? Надо проверить.

Мое заветное желание — видеть счастливыми всех, кто мне дорог, — потихоньку, словно сложный пазл, складывалось в цельную картину. Брат Иван, после долгих лет обрел отца и двух сестер. Света, моя лучшая подруга, нашла свою судьбу с Костей — теперь они муж и жена, и их счастье скоро умножится на два. Казалось, сама вселенная на моей стороне.

Теперь наша очередь с Димой. И наша подготовка к свадьбе напоминала то слаженную работу спецназа, то веселый, немного сумасшедший карнавал.

Мы погрузились в мир свадебных порталов, каталогов и бесконечных списков. Казалось, мы продумали каждую мелочь: дизайн приглашений; букеты, которые должны были быть самыми красивыми; меню, которое мы дегустировали до «не могу», споря о том, что больше понравится гостям; фотобудка с смешными аксессуарами; сладкий стол с капкейками и лотерея с призами, которые мы с такой любовью подбирали.

Но самым волнительным и трогательным был, конечно, выбор нарядов. Я объехала с мамой и Машей едва ли не все салоны в городе. Я примеряла десятки платьев — пышных, как облако, строгих и лаконичных, усыпанных блестками и кружевных. Я крутилась перед зеркалом, чувствуя то принцессой, то звездой красной дорожки, но не чувствуя собой. Пока не надела его. То Самое. Это было атласное платье без лишних деталей, с идеальным кроем, подчеркивающим фигуру, и с легким, струящимся шлейфом.

Дима подошел к выбору костюма с неожиданной для него скрупулезностью. Он пересмотрел кучу журналов и в итоге остановился на современном костюме светло-серого цвета, который идеально сочетался с оттенком моего платья. Когда он примерил его впервые, я не могла отвести от него взгляд. Он выглядел таким взрослым, таким надежным и таким моим.

Последние дни перед свадьбой пролетели в сумасшедшем вихре. Наша квартира превратилась в штаб по подготовке: повсюду лежали ленты, коробки, списки гостей.

Маша была нашим главным помощником и посланником, постоянно курсируя между нами, родителями и рестораном. И вот в один из таких вечеров, когда Дима ушел договариваться насчет музыки, она зашла ко мне в комнату, прикрыла за собой дверь и села на кровать с таким видом, что я сразу поняла — сейчас будет нечто важное.