Отец положил свою руку поверх ее и сжал ее пальцы.

— Так что же нам теперь делать? — спросила Маша, и в ее голосе слышалась растерянность, но уже не шок.

— Мы примем его, — твердо сказала мама. —Как твоего сына, Сережа. Но нам нужно время. Нам всем нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли.

— Я и Дима, — вступила я, — мы хотим пригласить его на нашу свадьбу. Как моего брата. Как часть нашей семьи.

Отец кивнул, и в его глазах блеснула надежда.

— Это правильно. Это по-честному. А до этого… — он посмотрел на маму, та молча кивнула, — мы хотели бы пригласить его к нам. На ужин. Тихо, спокойно, без лишних глаз. Когда ему будет удобно.

Решение было принято. Казалось, должен был наступить момент облегчения, всеобщих объятий и просветления. Но его не было. Была тяжелая, давящая тишина, в которой витали призраки прошлого, боль былых предательств и слез. Напряжение никуда не делось, оно просто из острого стало тупым, фоновым.

Мы проговорили еще немного, обсудили чисто технические детали, обменялись номерами телефонов. Но сердцем я чувствовала, что какой-то важный рубеж мы перешли. Секрет, который годами отравлял тишину в этом доме, был наконец вытащен на свет, и теперь нам всем предстояло научиться жить с этой правдой.

Уходя, я обернулась на пороге. Родители стояли рядом, держась за руки, как два старых дерева, сросшихся корнями, переживших вместе и бури, и засухи. Они были вместе. И, казалось, эта новая буря только укрепила их.

На душе было и тяжело, и светло одновременно. Тяжело от осознания всей сложности предстоящего пути, от груза прошлого. Но и светло — от надежды. Надежды на то, что наша семья, такая неидеальная, со своими трещинами и шрамами, сможет стать больше. Сильнее. И что у нее, у нашей семьи, может появиться новый член. Брат.

Конец января. За окном морозный, хрустальный день, солнце слепит глаза, отражаясь в искрящемся снегу. А в небольшом, уютном ресторане царит такая теплая, семейная атмосфера, что кажется, будто за стенами вовсе не зима, а самый разгар ласкового лета. Сегодня у Светы и Кости свадьба.

Она была камерной, только самые близкие: родители, пара друзей со стороны Кости, и мы с Димой.

Я была слабовата после свалившихся на меня разом жизненных перипетий, но увидев их счастливые лица, почувствовала прилив сил. Эти двое стали для меня как родные, и я не пропустила бы их день ни за что на свете.

И вот мы здесь. Смотрю на них и не могу нарадоваться. Света… Боже, какая же она красивая. Это не тот пафосный, глянцевый образ, что можно увидеть в журналах. Ее красота — это чистое, внутреннее сияние, которое вырывается наружу и озаряет все вокруг. На ней совсем простое платье — ажурное, до колен, без всяких кринолинов и шлейфов. Но оно идеально подчеркивает ее стройную фигуру и то самое сияние. В волосах — мелкие жемчужинки, а в руках — маленький букетик из белых роз. Она похожа на весеннюю фею, которая по ошибке забрела в зимний лес и решила его осчастливить. Моя подруга. Моя Светка. Она прошла через свои сомнения и ожидания и заслужила это счастье. Заслужила самого лучшего.

А Костя… Костя смотрит на нее так, будто она — единственное существо во всей вселенной. В своем новом, слегка мешковатом костюме он кажется таким юным и таким бесконечно серьезным одновременно. Он весь — воплощение обожания и нежности. Они идеально подходят друг другу — две половинки одного целого. В их любви нет никакой театральности, никакой наигранности. Она простая, искренняя и оттого еще более крепкая.

Я наблюдаю, как Костя легко и непринужденно общается с родителями Светы. Ее отец, обычно такой сдержанный и строгий, то и дело хлопает зятя по плечу, а мама смотрит на него с такой материнской нежностью, будто он всегда был ее сыном. Они приняли его с распростертыми объятиями и бесконечно рады, что у их дочки такой надежный, земной и любящий муж. Он нашел к ним подход не через лесть или подарки, а через свое искреннее, простое отношение и огромное уважение.

Церемония была трогательной и совсем недолгой. Обмен кольцами, дрожащие голоса, дающие друг другу обещания, и первый, робкий, но такой сладкий поцелуй в качестве мужа и жены. Все аплодировали, а я, конечно, снова пустила слезу.

Дима крепко сжал мою руку, и я почувствовала, как нам обоим по-хорошему завидно. Так бывает, когда видишь настоящее, чистое счастье — тебе хочется такого же, и ты одновременно и радуешься за друзей, и немного грустишь о себе.

Но главный момент был еще впереди. Мне удалось увести невесту ненадолго в сторонку, в маленькую, уютную комнатку для гостей. Моя подруга детства Света полностью растворилась в своем Косте, утонула в приготовлениях к свадьбе. Ей было некогда даже позвонить мне, не говоря уж о том, чтобы встретиться. Поэтому мне хотелось хоть на секундочку вырвать ее из общего внимания и поблагодарить ее за годы дружбы.

— Светка, я не могу… Ты просто неземная! — обняла я ее, боясь помять платье.

Она засмеялась, ее глаза сияли как два солнца.

— Спасибо, Марьяночка. Я так рада, что ты здесь. Что вы с Димой здесь. Без вас было бы не то.

Мы посидели молча, просто держась за руки, и вдруг ее взгляд стал серьезным, таинственным.

— Слушай, я могу тебе рассказать одну тайну? Самую главную? Только никому, ладно? Особенно родителям. Мы пока не говорим, — заговорческим тоном прошептала Света.

У меня замерло сердце.

— Конечно, Свет, что такое?

Она наклонилась ко мне и прошептала так тихо, что я скорее угадала по губам:

— У нас будет ребенок. Мы ждем малыша.

Я вскрикнула от восторга и зажала себе рот ладонями. Слезы хлынули из моих глаз ручьем.

— Света! Правда?! Ой, как же я за вас рада! — я запрыгала на месте.

Она кивала, сияя и плача одновременно.

— Мы так счастливы! Это… это самое лучшее, что могло случиться. И мы вам с Димой такого же желаем. Очень-очень желаем.

В этот момент наша с ней маленькая вселенная взорвалась от счастья. Мы обнимались, смеялись и плакали, две подруги, которые прошли долгий путь к своему личному счастью.

Праздник продолжался. А потом случилось то, что все гости потом вспоминали и над чем смеялись до слез.

Настало время разрезать торт. Он был небольшим, но очень изящным — два яруса, белая мастика и крошечные сахарные цветы. Света и Костя, обнявшись, взяли в руки большой специальный нож. Все притихли, готовясь сделать кадр на телефоны. Они улыбались друг другу, загадывали желание и… Костя, всегда такой ловкий и умелый, от волнения сделал слишком резкое движение. Нож соскользнул и верхний ярус торта, всей своей бисквитной массой, полетел на пол верхом вниз.

Наступила секунда ошеломленной тишины. А потом Костя, не растерявшись, посмотрел на Свету с комическим ужасом и сказал:

— Ну вот, я и торт сломал. Ты уверена, что хочешь быть женой такого неуклюжего?

Света фыркнула, затем рассмеялась, и через секунду весь зал сотрясался от смеха. Родители Светы хохотали, давясь слезами. А Костя, чтобы исправить оплошность, отломил пальцами от оставшегося куска торта, и, под ободряющие возгласы гостей, скармливал его своей новоиспеченной жене. Она ела, смеялась, а крем оставался у нее на носу и щеках.

Это был не идеальный, картинный момент, а живой, настоящий и оттого бесконечно милый. Он отлично отражал их пару — не идеальную, но такую искреннюю и любящую. И я знала, что этот случай с тортом станет их самой любимой семейной историей, которую они будут рассказывать своему ребенку. Ребенку, который уже спешил к ним, чтобы сделать их счастье абсолютно полным.

Последнее время у меня сложилось впечатление, что моя жизнь – вулкан, а я на его верхушке. Живешь и не знаешь, когда он рванет в очередной раз.

Чтобы не сойти с ума окончательно, я пыталась зацепиться за что-то реальное, осязаемое. За нашу свадьбу. До которой еще три месяца, но подготовка стала единственным спасительным якорем, попыткой отгородиться от прошлого грядущим счастьем.