— Ты прав. Просто... чёрт, мне понадобилось так много времени, чтобы прийти к этому с ней, Уайатт, — отвечаю я, морщась от боли, когда игла проходит по груди.

— Но это что, значит, что ты собираешься вечно ходить вокруг неё на цыпочках?

Чёрт, он прав. Конечно, я не хочу её напугать, но избегая этого разговора, я не делаю ни себе, ни ей никакой пользы.

— Сегодня вечером. Я попробую поговорить с ней сегодня вечером.

Уайатт кивает: — Я просто хочу, чтобы ты получил то, чего хочешь, Уокер. Вы оба с Эвелин этого заслуживаете. Но у вас всё ещё тонкая ситуация. Перед финальной битвой вам нужно быть на одной волне. Поверь мне, ты не хочешь входить в это с недосказанностями.

— Вот вы где! — сияет Келси, подходя к нам, а за ней вплотную следует Уайатт. Вокруг шумит толпа — на ранчо Гибсонов в самом разгаре традиционный сезонный костёр с барбекю.

— Где самогон? — перекрикивает музыку Тим, один из рабочих на ранчо. Он проходит мимо нас к компании мужчин, передающих по кругу банку с самогоном, который наш отец варит с тех пор, когда был моложе нас с Уайаттом.

Я провожаю Тима взглядом, а затем снова смотрю на Келси и брата, которые останавливаются перед нами. — Похоже, сегодня у всех настроение праздновать.

— Да. До сих пор не понимаю, почему мама с папой решили устроить вечеринку в этом году раньше, чем обычно, — задумывается Уайатт, отпивая пиво.

— Я тоже. Но когда они что-то решают — спорить бесполезно.

— Согласен.

— Хочешь, я её подержу? — спрашивает Келси у Эвелин, протягивая руки к Кайденс.

— Если хочешь.

— Нет уж. Эта малышка — моя, — заявляет мама, подлетая к нам с распростёртыми руками и тут же забирая Кайденс у Келси.

— Эй, похитительница младенцев! — шутливо возмущается Келси, наблюдая, как мама умиляется внучке.

Мама целует Кайденс в обе щёчки и усаживает её на бедро: — Вот так. Это моя внученька, и сейчас мы пойдём танцевать, чтобы её мамочка с папочкой могли немного повеселиться, — говорит она, бросая взгляд на меня и Эвелин.

Моё сердце замирает: она назвала меня папой Кайденс. И судя по расширившимся глазам Эвелин, она это тоже заметила.

— Ну хоть помоги мне. Я почти не вижу свою племянницу в последнее время, — жалуется Келси, идя за мамой, которая уносит Кайденс.

— Значит, вы на сегодня свободны? — шутит Уайатт, глядя на нас.

— Видимо, да. Я не ожидала, что она так сделает, — говорит Эвелин.

— Не переживай, Эв. Мама на седьмом небе с этой малышкой. А если получится по-моему — я подарю ей ещё одного младенца в ближайшее время, — ухмыляется Уайатт, делясь своими планами.

— Господи, уже о детях? — присоединяется к нам Форрест с пивом в руке.

— Мне ребёнок достался в комплекте, Форрест. И я бы не хотел, чтобы было иначе, — говорю я, притягивая Эвелин к себе и целуя её в макушку.

— А нам с Келси и вовсе не надо перед тобой оправдываться, придурок, — добавляет Уайатт, сверкая глазами на старшего брата.

— Мне понадобится ещё выпивки, чтобы пережить этот вечер, — бурчит Форрест, осушая пиво. — Чёртовы парочки повсюду...

— Что за хрень у тебя случилась? — спрашиваю я. — Ты же только что вернулся из Вегаса. Должен быть отдохнувшим или хотя бы менее раздражённым после случайного траха, надеюсь, ты там этим занимался?

Форрест сверлит меня взглядом: — Конференция прошла нормально. Просто... — он качает головой. — Прошлое любит всплывать в самый неожиданный момент. А я этого совсем не ожидал.

— Что случилось? — допытывается Уайатт. И я тоже не могу скрыть любопытства — Форрест столько лет почти не говорил о личном, а тут — две фразы за минуту.

Он открывает рот, будто собирается что-то сказать, но затем лишь бормочет: — Чёрт. Забейте. Пива мне мало. Пойду за самогоном. — И уходит, оставляя нас в замешательстве.

Я поворачиваюсь к Уайатту: — Как думаешь, что произошло?

— Не знаю. С кем он мог столкнуться из прошлого в Вегасе на строительной конференции?

Форрест поехал туда, чтобы наладить связи, поговорить с поставщиками, подрядчиками, найти новые проекты в других штатах.

И тут меня осеняет. — Шона ведь до сих пор живёт в Вегасе?

Глаза Уайатта расширяются. — Не знаю. Но она ведь там училась, да?

— Да, училась в UNLV.

Эвелин шаг вперёд, смотря на нас обоих: — Думаете, он встретил её?

— Встретил кого? — спрашивает Келси, вернувшись к нам уже без Кайденс. Похоже, она проиграла битву за племянницу.

— Думаем, Форрест столкнулся с Шоной в Вегасе, — объясняет Уайатт и быстро пересказывает нашу догадку.

Глаза Келси чуть не выпадают. — Вы серьёзно?

— А кто ещё это может быть? — пожимаю плечами.

— Судя по его настроению — встреча явно не удалась, — заключает Эвелин.

— Думаете, если мы его напоим, он расскажет? — предлагает Келси.

— Сомневаюсь. Он обычно ускользает и отключается в своей старой комнате, — говорит Уайатт.

— Меня не устраивает отсутствие ответов, — хмыкает Келси, отпивая из бокала. — Пожалуй, попробую разговорить его сама. — И уходит, даже не обернувшись.

— Может, пойдёшь за своей женой, пока Форрест не превратился в большого злого волка, — говорю я брату.

Уайатт вздыхает: — Да, ты прав. Потом увидимся?

— Конечно. Мы тут.

Уайатт уходит, оставляя меня с Эвелин. Она разворачивается в моих объятиях и смотрит на меня: — Выпьем?

— Отличная мысль.

Музыка разносится из колонок, расставленных по всему ранчо. Каждый сезон родители устраивают такие вечеринки для работников в благодарность за их труд и успехи, которые они приносят ферме.

Перед амбаром стоит танцпол, над которым натянуты гирлянды. Пары в ковбойских сапогах отплясывают тустеп на деревянном настиле под мелодии вечера. Папа традиционно коптит грудинку, три-тип и жарит курицу на целую армию, а мама готовит гарниры, заполняя тарелки гостей до краёв.

Солнце почти село, луна начинает освещать небо. Прекрасная ночь, которая, я надеюсь, станет ещё лучше.

Я приношу нам с Эвелин по бокалу — пиво из пивоварни Гибсон, которое брат каждый раз приносит на такие мероприятия — и мы идём за едой. Найдя свободный столик, мы усаживаемся и начинаем набивать животы, пока папин голос не перекрывает музыку, привлекая внимание всех:

— Как настроение? — спрашивает он, и толпа радостно гудит в ответ.

Эвелин улыбается мне, и я обнимаю её за плечи.

— Я знаю, вы все удивились, что в этом году костёр устроили раньше, но на то есть причина, — продолжает папа, переводя взгляд на меня.

Когда он спросил, не буду ли я против, если он объявит нас с Эвелин мужем и женой перед всеми, я без колебаний согласился. Знаю, для неё это будет неожиданностью, но я хочу, чтобы она почувствовала — моя семья принимает её как свою.

Кроме того, так я показываю ей: она теперь часть моей жизни, и я не хочу, чтобы это когда-либо изменилось.

— Элейн и я недавно обрели двух новых членов семьи Гибсон. Почти два месяца назад наш сын Уокер женился на женщине, которую давно любит и пообещал любить не только её, но и её дочь.

Я поворачиваюсь к Эвелин. Её глаза широко распахнуты от шока, губы приоткрыты в изумлении. Беру её за руку, помогаю подняться и веду к месту, где стоит мой отец.

Вокруг раздаются перешёптывания, но я не обращаю внимания ни на что, кроме неё.

Когда мы подходим ближе, отец снова говорит, всё ещё держа микрофон: — Эвелин, ты и твоя дочь теперь часть нашей семьи. Ты помогла нашему сыну стать тем мужчиной, которого мы воспитывали, и подарила нам внучку, которую мы любим. Элейн и я желаем вам обеим счастья на всю жизнь.

Толпа разражается аплодисментами, а в глазах Эвелин появляются слёзы, её щёки заливаются румянцем.

— А раз уж вы так спешили пожениться... — подмигивает он Эвелин, но бросает на меня строгий взгляд. — Мы подумали, что вы могли бы исполнить свой первый танец как муж и жена перед всеми. Что скажете?

Технически, это не наш первый танец, но в каком-то смысле — да. Первый раз, когда мы можем отпраздновать нашу свадьбу перед всеми.