— Ты так чертовски притягательна. Ты более совершенна, чем я мог себе представить. И на тебе сейчас моя шляпа, — говорит он, когда поля этой шляпы ударяются о стену позади меня. — Черт возьми. Я не думаю, что когда-либо видел что-то более сексуальное. — Он ослабляет хватку на моей шее, поднимает мою другую ногу, так что теперь обе обхватывают его талию, и погружает голову в мою шею, продолжая входить в меня.

Мое тело дрожит, не только потому, что я полагаюсь на него, чтобы не упасть на землю, но и потому, что его член так чертовски волшебен и проникает в меня так глубоко, что я знаю: когда я кончу, земля развалится на куски.

— Я чувствую, как ты сжимаешься вокруг меня, Эв. Тебе нравится, да?

— Боже, да, Уокер. Еще. Продолжай трахать меня, — говорю я, когда шляпа падает с моей головы, но это не смущает ни одного из нас. Я покусываю его шею, целую и облизываю ухо. — Твой член такой идеальный. Ты так хорошо меня наполняешь.

— Чёрт. Продолжай так говорить.

— Я хочу, чтобы ты кончил так сильно, что не сможешь дышать. Я хочу, чтобы ты довел нас обоих до этого.

— Боже. Тебе нужно быстрее кончить.

Я протягиваю руку между нами и кружу пальцами по клитору, желая, чтобы оргазм наступил как можно быстрее. И, к счастью, он наступает менее чем через минуту. — Я готова, Уокер. Чёрт, я кончаю.

— Кончай, Эв. Дай мне это.

Когда я кричу, Уокер поднимает руку и прикрывает мне рот ладонью, заглушая мои крики. Он трахает меня во время моего оргазма, стараясь, чтобы я прошла через каждую волну, прежде чем поставить меня на ноги и вытащить член, интенсивно поглаживая. И когда он поднимает мое платье и кончает мне на живот, это так чертовски возбуждает, что я клянусь, я могла бы кончить снова, просто от этого зрелища.

— Чёрт, чёрт. — шепчет он, окрашивая, клеймя меня и заявляя о своих правах своим излиянием.

Мы дышим неровно, спускаясь с вершины наслаждения, глядя друг на друга через пространство, которое теперь разделяет нас.

С трудом отдышавшись, он наконец говорит: — Подержи это. Я сейчас вернусь. — Он протягивает мне подол моего платья, натягивает свои штаны, а затем уходит, возвращаясь через несколько секунд с горсткой бумажных полотенец. — Давай я тебя вытру. — Он нежно убирает с меня свою сперму, а затем падает на колени, слизывая каждую каплю моего возбуждения. Как только он возвращает мои стринги на место, то опускает платье. — Вот. Все чисто.

Как сказал бы дядя Джесси из «Полного дома»: Пощади.

— Ты в порядке? — Прижимая наши тела друг к другу, он берет меня за лицо.

— Более чем в порядке. Это было...

—...чертовски потрясающе. — Он наклоняется и целует меня глубоко, заставляя задуматься, не собирается ли он начать второй раунд. Но в этом поцелуе есть что-то другое — он не вызывает у меня желания заняться сексом снова. Этот поцелуй заставляет меня захотеть просто забраться с ним в постель, обнять его и никогда не отпускать.

— Да, так и было, — шепчу я, когда мы отстраняемся.

— Думаю, я никогда не привыкну к тому, что теперь могу трахать тебя, Эв. Боже, меня возбуждает сама мысль о том, что я больше не должен скрывать это желание.

Улыбаясь, я отвечаю: — Ты не услышишь от меня жалоб на это в ближайшее время.

Он едва заметно улыбается, затем наклоняется, чтобы поднять с земли свою шляпу, и снова надевает ее. Потом берёт меня за руку и ведёт прочь из укромного уголка в сторону главного дома.

— Готова ехать домой?

— Конечно. Только нужно убедиться, что Кайденс проснулась.

Он останавливается посреди двора. — Мне всё равно нужно кое-что тут прибрать перед отъездом. Так что иди в дом, отдохни немного, а я скоро подойду. Минут через тридцать.

— По рукам. — Я встаю на носочки, чтобы поцеловать его ещё раз, но когда разворачиваюсь, он шлёпает меня по ягодице. — Уокер!

— Я же говорил, что умираю от желания это делать. Не думай, что я шутил, Эв. Ты уже должна знать, что если я что-то говорю — я, чёрт побери, имею это в виду, — говорит он, подмигивает и уходит.

Его слова заставляют моё сердце биться быстрее. Он говорит то, что думает, и делает то, что говорит. Это одновременно пугает и освежает.

Вопрос в том: смогу ли я принять это и быть с ним по-настоящему счастлива? Или я всё время буду ждать, когда что-то пойдёт не так?

— По-моему, это абсолютно абсурдно, что я узнала обо всём происходящем в твоей жизни только через три дня после благотворительного вечера, Эвелин Самнер, — заявляет Келси, уперев руки в бока, пока я наливаю нам по бокалу вина на кухне.

— Вообще-то теперь я Гибсон, Келси, — поправляю я её. Если бы Уокер это слышал, он, наверное, отблагодарил бы меня тремя оргазмами с помощью языка за такую поправку. Жаль, что он сегодня работает.

Собственно, Келси и пришла ко мне домой именно поэтому — чтобы я наконец ввела её в курс того, что происходит между мной и Уокером. Мне самой нужна помощь лучшей подруги, чтобы хоть как-то разобраться в мыслях и чувствах.

— Господи. Если ты уже фамилию меняешь, значит, дело серьёзное.

Я протягиваю ей бокал и поднимаю свой. — Ну… скажем так, с прошлого уикенда многое изменилось.

Мы вместе сидим на диване. Я подгибаю ноги, уютно устраиваясь среди подушек. Кайденс спит, так что я могу сосредоточиться только на разговоре с Келси.

Она делает большой глоток, чмокает губами, а потом сверлит меня взглядом: — Ладно. Выкладывай.

— Мы с Уокером переспали, — ляпаю я.

Глаза Келси становятся размером с блюдца. — О. Мой. Бог, — восклицает она голосом Дженис из Friends.

— Ага. После того как Уокер чуть не набросился на Дрю на мероприятии, мы вернулись домой, и я заставила его объясниться. Я знала, что он просто хотел защитить меня от сплетен, ведь люди точно говорили — я чувствовала взгляды на себе весь вечер. Но с Дрю это было что-то другое.

— Боже… Половина меня хочет знать, что он сказал, а вторая — совсем нет.

— Уокер так и не признался. — И, если честно, может, и к лучшему. Мне не нужно это знать. Я и так слишком восприимчива к чужому мнению.

— Ну а дома что он сказал?

— Он признался, что у него ко мне чувства, — говорю я, а Келси втягивает губы. Я щурюсь. — Подожди. Ты знала?

— Ммм… может быть… — тянет она.

Я чуть не кидаюсь на неё через диван. — Господи, Келси! Почему ты ничего не сказала?

— Это было не моё дело! — парирует она. — Уокер даже себе в этом не признался, когда мы с Уайаттом уже всё поняли.

— Когда ты поняла?

— Ещё тогда, когда ты начала встречаться с Шмитти.

Я опускаю плечи. — Он то же самое сказал, когда я спросила, почему молчал. — Я делаю глоток вина. — Это всё так странно. Часть меня всё время думает: А что если бы?..

— Нет, Эв. Не думай так, — перебивает она. — Ты не можешь играть в эту игру. Всё сложилось так, как и должно было. Если бы Уокер тогда вмешался, у тебя бы не было Кайденс.

— Да, я знаю. — Мы ненадолго замолкаем. Я стараюсь не зацикливаться на прошлом.

— Так он признался в чувствах — и вы сразу переспали? — спрашивает она со смешком.

— Типа того. Но, честно, Келс… всё дело в том, как он встал за меня. Он был готов разнести Дрю в клочья ради меня. Я… я никогда не чувствовала такой защиты от мужчины. И в тот момент я почувствовала себя полностью в безопасности.

Келси склоняет голову. — В этом весь Уокер — преданный до мозга костей. Хотя я никогда не видела его в таком яростном состоянии, он всегда защищает тех, кого любит. И, судя по его реакции, ты в этом списке.

— А я забочусь о нём.

— И что теперь? Вы поговорили после всех этих бурных ночей? — Она хихикает. — Прости.

— Келси… меня никогда в жизни так не трахали, — выдыхаю я. Она в ответ громко смеётся. — Этот мужчина просто зверь. И ты ведь знаешь, у меня никогда не было проблем с сексом. Я не знаю, дело в том, что я так давно без него была, или просто в нём, но, кажется, я официально разрушена для других членов.