— Ты слишком громко думаешь, — раздаётся хриплый голос Уокера, и я поворачиваюсь к нему. Его волосы взъерошены, на лице следы от подушки, подбородок покрыт щетиной, в которую мне хочется запустить ногти.

Боже, какой он горячий. Такой сильный, благородный, такой... вызывающий зависимость.

— Мне есть о чём подумать, — говорю я, проводя рукой по его плечу и вниз по руке. Он притягивает меня к себе за талию. Его член — твёрдый как камень — прижимается к моей промежности, и, хотя прошлой ночью у меня было больше секса, чем за весь прошедший год, моё тело снова требует продолжения.

Покажи мне, как ты трогаешь себя, когда чувствуешь, что я заполняю твою жадную маленькую киску.

— Думаешь о том, как я трахал тебя прошлой ночью? — Он двигает бёдрами, скользя членом вдоль моего входа.

Да. — Нет.

Он улыбается уголком рта. — Врёшь.

— Ладно. Да. Но трудно не думать об этом, когда твой член разговаривает с моим пупком.

Он снова толкается в меня. — Если бы всё зависело от меня, мы бы вообще не покидали кровать, Эвелин. — Он сжимает моё бедро, затем проводит пальцами между моих ног. — Господи, ты уже мокрая. — Он стонет, закрывает глаза, облизывает пальцы. — Боже, я мог бы есть тебя каждый день. Но...

Меня тут же накрывает разочарование. Я уже была готова к исполнению этого обещания. — Но что?

— Думаю, нам нужно поговорить.

Разочарование сменяется тревогой. Я ненавижу разговоры. Страшно озвучивать свои мысли, страхи и чувства. Но я знаю, что с Уокером — могу.

И после прошлой ночи — он заслуживает этого.

— А мы можем потрахаться после этого?

Он смеётся и снова прижимается ко мне. — Абсолютно, мать его, точно. — Потом вздыхает, кладёт простыню между нами, обхватывает мою челюсть ладонью, и мы ложимся, глядя друг другу в глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он.

— Немного побаливает. Но я очень этому рада. — Его наглая ухмылка так и просит поцелуя. Я едва удерживаюсь.

— Прошлая ночь была лучшей в моей жизни, Эвелин. Не считая того момента, как я чуть не избил Дрю.

Мы смеёмся.

— Это было потрясающе.

— Но я ещё и многое сказал прошлой ночью. И если я знаю тебя так хорошо, как думаю, ты сейчас всё это в себе прокручиваешь.

Я вздыхаю. — Ты признался в довольно сильных чувствах, Уокер. И я просто пытаюсь понять... что теперь?

Он откидывает мои волосы с лица. — Как я уже говорил: я хочу получить свой шанс, Эв. Хочу, чтобы это стало реальным. Мы уже женаты, но я хочу ухаживать за тобой, заботиться о тебе, доказать, как ты важна для меня — ты и Кайденс.

— Я… я никогда не встречалась с кем-то по-настоящему. Вообще-то, почти совсем, — говорю я, чувствуя себя глупо в свои двадцать семь. Но всю жизнь я жила, стараясь защитить себя от боли, и именно в отношениях я была особенно строга, контролируя всё, чтобы не быть уязвимой.

— Я понимаю. Но всё когда-то бывает впервые. Не думай об этом так формально. — Его рука ложится на моё бедро, притягивая ближе, и я снова ощущаю его член между нами. — Думай об этом просто как о признании: между нами есть чувства, и мы наконец позволяем себе им поддаться. — Его глаза изучают каждую черту моего лица. — Даже не представляешь, как часто мне хотелось просто так поцеловать тебя, шлёпнуть по заднице, когда ты проходишь мимо, или пообещать тебе грязные вещи, как только Кайденс уснёт.

Боже, говори ещё. Но вслух я произношу только: — Звучит неплохо. — Он улыбается.

— Но это не только про секс. Я хочу приглашать тебя на свидания, баловать тебя, делать для тебя то, что покажет, как сильно ты мне нужна. И я хочу, чтобы ты знала: я делаю это не потому, что я твой муж и кто-то может смотреть. А потому что ты этого заслуживаешь. И потому что делать счастливой тебя — делает счастливым и меня.

Как он делает так, что я чувствую себя центром его вселенной? Всю жизнь я задавалась вопросом, каково это — быть настолько важной для кого-то, чтобы он не мог дышать без тебя. Как Уайатт и Келси — они живут друг другом.

Могу ли я иметь это с Уокером?

— Тебе комфортно говорить мне всё, что ты чувствуешь, да?

— Сейчас — да. Но, Эвелин, я носил это в себе очень долго. Я понимаю, может прозвучать безумно, но за последний год я понял: жизнь слишком коротка, чтобы молчать и прятать то, что мы чувствуем. У нас просто нет на это времени. Я больше не хочу бояться говорить о своих чувствах. Особенно когда дело касается тебя.

— Вау… — выдыхаю я, поражённая его честностью. — Уокер… Я не хочу тебя разочаровать. Мне кажется, ты видишь во мне кого-то, кем я боюсь не оказаться.

Сказать это тяжело, но так я себя чувствую. Его признание открыло мне глаза. Если он испытывал эти чувства больше года, то что, если моя реальность не оправдает его фантазии?

Он берёт меня за подбородок, мягко, но уверенно: — Ты никогда не сможешь меня разочаровать. Мне не нужна идеальная ты — хотя я уже и так считаю, что ты идеальна. Я хочу, чтобы ты была собой, Эвелин Гибсон. — Он подмигивает. — Женщиной, которая сначала была моей подругой, а теперь стала моей женой. Я хочу только тебя, Эвелин — в любом виде, в котором ты позволишь.

У меня нет слов. Как он может быть настолько уверенным в своих чувствах? А мои только зарождаются. Мне кажется, я опоздала к старту, и теперь обречена вечно догонять.

Могу ли я влюбиться в Уокера? Да. Как не влюбиться в такого мужчину?

Но что, если он уйдёт, когда я уже буду по уши в этом? Что, если он поймёт, что я не та, кем он меня себе представлял? Смогу ли я пережить это, если всё закончится трагедией — или если окажется, что фальшивая свадьба была куда приятнее настоящей жизни?

— Я тоже тебя хочу, — говорю я, потому что это правда. Я жаждала этого уже больше месяца. — Но мне нужно, чтобы ты был терпелив со мной.

— Разве я не был терпелив с самого начала? — спрашивает он.

— Был, — честно отвечаю я. — Но сейчас всё по-другому.

Он кивает. — Хорошо. Тогда медленно. Один день за другим. И просто наслаждаться тем, что есть между нами.

Моя улыбка оживает, когда оптимизм наполняет мою грудь. — Хорошо.

Уокер повторяет мою улыбку. — Молодец. Тогда решено. Теперь, если ты готова, я хочу трахнуть тебя на этом матрасе так сильно, что мы оставим вмятину. — Он подмигивает. — Снова.

Хихикая, я срываю простыню между нами и раздвигаю ноги. — Пожалуйста.

Уокер протягивает руку, берет презерватив и кладет его на кровать между нами, поглаживая мою щеку большим пальцем. — Боже, Эв. Ты такая чертовски сексуальная. Я никогда в жизни не был так возбужден.

— Я люблю твой член, Уокер. — Это правда. Он самый крупный мужчина, с которым я была, но он еще и умеет им пользоваться.

— Не устану это слышать.

Я протягиваю руку между нами, беру его и начинаю гладить по всей длине. — Тогда позволь мне сказать тебе. — Я поднимаюсь на локте и прижимаюсь губами к его уху. — Ты такой большой, что это больно, но через несколько секунд ты заставляешь меня чувствовать себя невероятно наполненной. Твой член как стальной бархат — твердый, но гладкий, длинный и идеально изогнутый, так что твоя головка может попадать туда, где мне это нужно. То, как ты двигаешься во мне, так чертовски затягивает, что я не думаю, что когда-нибудь перестану тебя хотеть.

И это часть того, что меня пугает — стать настолько зависимой от этого мужчины, а потом потерять его. Потому что я думаю, что это потеря изменила бы всю мою сущность.

— Чёрт. — Он закрывает глаза и просовывает руку между моих ног. Затем гладит меня, мягко потирая большим пальцем клитор. — Расскажи мне больше.

— Мне нравится, как ты контролировал меня прошлой ночью, как ты знал, что мне нужно, без моих просьб. Мне нравится твое грубое прикосновение, но я также знаю, что ты никогда не причинишь мне боли. Мне нравится, как ты двигал бедрами позади меня, растягивая мою киску и даря мне один из самых интенсивных оргазмов в моей жизни. Мне нравится, как... — Мои слова прерывает звук звонка в дверь.