— Эти романы приносят больше пользы, чем вреда, принцесса, — подключается Хави, подходя сзади и обнимая её за талию. Я тут же делаю то же самое с Эвелин, притягивая её к себе и целуя в висок.

Сидни краснеет:

— О да, Хави получает все бонусы от моего книжного хобби. Правда, милый?

Он поднимает бровь. — Ещё бы.

— Говорю тебе, Эвелин. Начни читать любовные романы — и не сможешь держать руки подальше от Уокера.

Эвелин чуть не давится пивом. — Эм… спасибо за совет.

Сдерживая улыбку и пытаясь не дать своему члену слишком возбудиться от этой идеи, я говорю: — Вы, случайно, не видели моих братьев?

Сидни указывает в дальний угол, ближе к сцене.

— Уайатт занял столик там. Я чуть раньше увидела Келси, и конечно же поболтала с ней.

— Спасибо. — Я прочищаю горло и сжимаю Эвелин за талию. — Нам пора их найти. Рады были вас видеть.

— И мы. Ещё раз поздравляю. Вы такая милая семья, — говорит она, а Хави просто кивает мне и они уходят.

— Не буду врать, — шепчет Эвелин, пока мы идём к сцене, — мне даже интересно, что она там такое читает. Некоторые из этих книжек очень откровенные.

— А ты откуда знаешь, Эв?

Она бросает на меня многозначительный взгляд и усмехается, отчего её красные губы становятся ещё соблазнительнее. — Уокер, ты же меня знаешь. Разве я когда-нибудь стеснялась своей сексуальности?

Она говорит это с вызовом, и всё, о чём я могу думать — как бы стать частью этой её сексуальности.

Я хочу знать каждую чёртову часть её тела.

Хочу знать, как она выглядит, какая на вкус, как звучит. Хочу чувствовать её изгибы под своими пальцами.

И хочу, чтобы она изучила меня точно так же.

— Уокер! — громкий, добродушный голос, который я узнаю мгновенно, раздаётся слева. Я поворачиваюсь и вижу шефа, идущего к нам — при параде: рубашка, галстук, пузо — всё на месте.

Его фирменные усы и лысина завершают образ. Он держит пиво, которое немного расплёскивается, пока он идёт к нам.

— Шеф.

— Гибсон. Наконец-то вижу тебя не в потной футболке, — шутит он, протягивая мне руку. А потом смотрит на Эвелин: — Это мисс Эвелин Самнер?

— Уже Гибсон, — поправляю я его.

— Да, сэр, — говорит она, протягивая руку. — Рада вас видеть, шеф.

— Зови меня Том. Так, Гибсон, выходит, слухи правдивы? Вы действительно поженились?

Шеф не из тех, кто верит в сплетни, что я уважаю. Но и я не рассказывал ему напрямую, так что неудивительно, что он сомневается.

— Да, — говорю я с лёгким кивком.

Он смеётся. — Тогда что ты здесь делаешь с этим балбесом? — спрашивает он Эвелин, кивая на меня.

Она бросает на меня лукавый взгляд и говорит с ухмылкой: — Ну, он не так уж и плох.

И встаёт на носочки, чтобы поцеловать меня в щёку.

Не так уж и плох и поцелуй в щёку? Чёрт, я и это с радостью приму.

Шеф приподнимает брови:

— Ну что ж. Когда вы молоды и влюблены — зачем ждать, верно? Хотя, признаюсь, был немного удивлён, учитывая… ну, сам знаешь.

Эвелин опускает взгляд, но я поднимаю ей подбородок, заставляя смотреть на меня.

— Шеф, именно желание играть с огнём и привело меня в эту профессию. А когда понимаешь, что это твоя женщина — прошлое не должно иметь значения.

Я не раз мысленно разговаривал с собой — и, может, даже с лучшим другом, если он меня слышит, — прощения просил. Джона уже нет, но внутри всё равно гложет. И я знаю, для Эвелин это тоже имеет значение.

Лицо шефа становится серьёзным.

— Ты прав, Уокер. Жизнь слишком коротка. Берегите друг друга. Цените каждый день. Я женился на своей Тамми спустя месяц после знакомства. Все думали, мы сошли с ума. А мы вместе уже тридцать пять лет. И я бы сделал это снова.

— Когда любовь настоящая — ты просто знаешь это, — говорю я, отпуская подбородок Эвелин, но оставляя руку на её талии.

— Точно.

— Как думаете, мы соберём нужную сумму на двигатель? — спрашиваю, чтобы сменить тему. Эвелин уже почти осушила бокал, и сейчас ей явно не нужно обдумывать всё, что я только что сказал.

— Надеюсь. Твой брат сегодня утром сделал щедрое пожертвование — это очень помогло.

— Уайатт?

— Нет, Форрест. Сказал, что не сможет прийти, но всё равно хотел внести вклад.

— Это неудивительно. Форрест не особо общительный, но я обязательно его поблагодарю. Он часто берёт на себя обязательства, а потом просто откупается. Классика в его исполнении.

— Хэнк Бейкер тоже сегодня утром передал чек, — говорит шеф, переводя взгляд на Эвелин.

— Папа Келси часто бывает в разъездах, но я знаю, что он любит этот город не меньше остальных, — отвечает она. — И я тоже сделаю пожертвование. Это минимум, что я могу сделать.

Шеф одобрительно улыбается, делая глоток пива:

— Вот именно это и отличает Ньюберри-Спрингс от других мест. Мы заботимся друг о друге. Живём бок о бок и понимаем: никто не проходит путь в одиночку. В этом городе главное — люди. И я горжусь тем, что служу им.

— Лучше и не скажешь, шеф, — соглашаюсь я. — Ну, если вы нас извините, мне нужно усадить эту прекрасную леди за наш стол.

— Конечно. Было очень приятно увидеться, Эвелин. Кстати, моя жена обожает ваш магазин.

— Очень приятно это слышать.

Он кивает нам обоим. — Хорошего вам вечера. И, Уокер… попробуй не вляпаться в неприятности, ладно?

— Я всегда пай-мальчик, шеф.

Он громко смеётся, а потом уходит, покачиваясь.

— Как думаешь, сколько ещё раз нас остановят до того, как мы дойдём до стола? — спрашивает Эвелин, пока мы ускоряем шаг.

— Ты в порядке?

Она шумно выдыхает, но кивает: — В порядке. Пока не так уж и плохо. Просто кажется, будто все на нас смотрят.

Её глаза нервно бегают по залу.

Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо: — Они смотрят, потому что ты сногсшибательно выглядишь в этом платье, Эвелин. Любой мужчина, который сейчас на тебя пялится, завидует мне, потому что я тот счастливый балбес, с которым ты пришла.

Её дыхание сбивается.

— У тебя неплохо получается изображать любящего мужа, Уокер.

— Я просто тренируюсь… на случай, если всё станет по-настоящему.

А я, чёрт возьми, хочу, чтобы всё стало по-настоящему. Каждая клетка моего тела жаждет эту женщину так, как я даже не знал, что способен. Я никогда не чувствовал ничего подобного ни к одной из девушек, с которыми встречался.

Эвелин — единственная, кого я хочу.

Её лоб чуть морщится, когда она смотрит на меня, но ничего не говорит, и мы наконец подходим к столику, где сидят мой брат и Келси, беседуя между собой.

Эвелин наконец-то немного расслабляется рядом с лучшей подругой, хотя я всё равно замечаю, как она то и дело пишет моей маме. Чтобы она чувствовала себя спокойнее, я приношу нам по ещё одному пиву, пока мы ждём ужин и речи.

Вечер проходит просто замечательно.

Ну, конечно же, я сказал это слишком рано.

Потирая руки, я поднимаю взгляд в зеркало, проверяя, не осталось ли на лице крошек. Я рванул в туалет сразу после речи шефа — сдерживал это желание весь вечер.

Эвелин наконец начала расслабляться, и всякий раз, как её взгляд начинал метаться по залу, я привлекал её внимание к себе — заставлял сосредоточиться на нас, забыть обо всех остальных.

А потом целовал её.

Она не возражала — счёт поцелуев давно перевалил за десять — но теперь я хочу потанцевать с ней, пока вечер не закончился. Каждый раз, когда она меня касается, во мне загорается голод. Каждый раз, как она прикусывает нижнюю губу, я хочу схватить её зубами. Я до отчаяния хочу прикоснуться к ней снова, и танец даст мне эту возможность. Да, это привлечёт внимание, но если я удержу её взгляд — она не заметит остальных.

Я толкаю дверь туалета и собираюсь вернуться в зал, когда справа от себя слышу разговор. Оборачиваюсь — Дрю, Таннер и Брэд беседуют между собой, у каждого по пиву в руке и ещё по одному во внутреннем кармане — будто клоны, мать их.

— Она уже прошлась по всем на станции. Если у неё с Уокером не срастётся, я следующий, — смеётся Дрю, как последний кретин. — Если бы я знал, что Эвелин — это общая территория, давно бы встал в очередь. Такая задница — уже причина, чтобы захотеть кусочек. — Брэд и Таннер кивают. — Самое стрёмное, что его лучший друг был там раньше него. Это как если бы я взобрался на Эверест, воткнул флажок, а вы потом залезли следом и сказали, что ваш подъём был круче. Я вообще не понимаю, как у него ещё не развился комплекс на этом фоне.