Одна из причин, по которой я знаю, что именно Сол оставил мне это платье, заключается в том, что юбка с запахом открывается до разреза, который начинается прямо у моей правой тазовой кости. Время от времени я провожу рукой по чувствительной коже, представляя, что это его рука.

Но нет. Я сделала это. Я решила, что мое будущее будет без Сола, и мне нужно придерживаться своего решения. Он безжалостный преследователь, который манипулировал мной в течение нескольких месяцев.

«Я люблю тебя».

Это признание до сих пор разрывает мое сердце и решимость на части. Я закрываю глаза и качаю головой.

— Эй, ты в порядке? — рука Рэнда накрывает мою, побуждая меня открыть глаза. Его большой палец ласкает мою ладонь, заставляя кожу зудеть от мягкого прикосновения. Но он озабоченно хмурит брови, поэтому я сопротивляюсь, чтобы не отстраниться. — Если это слишком для тебя, мы можем пойти. У нас будут другие шансы спеть где-нибудь вроде этого. Таких мест пруд пруди.

— Нет, нет. Я в порядке. Просто немного болит голова, — вру я.

По правде говоря, я хотела бы уйти, но мадам Джи и Зигги Майлз разрешили мне спеть, и я не хочу упускать это.

— Ладно, если ты так говоришь. Хотя я понимаю, почему у тебя болит голова. Здесь темно и затхло, а тема неуклюжая. От одних только этих цветов у меня может начаться мигрень. — Он для выразительности нюхает воздух. — Определенно не свежесрезанные.

Он обводит рукой кафе, указывая на великолепные красные, белые и черные розы, расставленные повсюду. Я уверена, что это еще одно пожертвование от моего демона музыки. Его, однако, нигде не видно.

У меня голова шла кругом в поисках его всю неделю, но безуспешно. Вероятно, он купил непомерное количество декоративных букетов только для того, чтобы поддержать мисс Мейбл и мадам Джи, но в глубине души я надеюсь, что он хотя бы подумал обо мне, когда заказывал их.

— Неужели? Тебе не нравятся цветы? По-моему, они великолепны. И дама, которая их продает, добрейшая на свете...

— Но из Трема, верно? — он фыркает. — Милая Летти, я вырос в великолепном Садовом районе. По сравнению с этим они выглядят... Печально.

У меня отвисает челюсть. В детстве он никогда не был таким претенциозным.

Или, может быть, я просто идеализировала его в своей голове? Безусловно, приятнее помнить хорошее, чем смотреть в лицо плохому.

— Тем не менее, группа довольно хорошая. Кстати, о музыке… как прошло твое прослушивание? Если ты будешь исполнять главную роль, я уверен, что смогу свести тебя с лучшими людьми на Бродвее.

Я качаю головой еще до того, как он заканчивает.

— На самом деле я не хочу заниматься театром после окончания учебы. Думаю, я останусь здесь. Может быть, буду петь в таких местах, как это. Кроме того, я не получила эту роль.

Джиллиана получила его после моего неудачного прослушивания. Теперь эта роль принадлежит ей.

Рэнд хмурится.

— Серьезно? Я думал, сегодняшний вечер был всего лишь разовым. Тебе не кажется, что лаунджи и бары немного… скромны для человека с твоим талантом? Разве ты не хотела бы полностью раскрыть свой потенциал...

— Сегодня вечером у нас в доме особый гость, — объявляет в микрофон вокалист Зигги Майлз. — Мисс Скарлетт снова почтила нас своим присутствием. Скарлетт, поднимайся сюда.

Тревожная энергия бурлит у меня в животе и груди, и я смотрю на Рэнда в поисках поддержки.

— Не ставь меня в неловкое положение. — Он подмигивает с дразнящей усмешкой.

Я морщусь, прежде чем пробормотать в ответ:

— Я сделаю все, что в моих силах.

— Летти, Летти, Летти… Я шучу. Ты что, шуток не понимаешь? — он сжимает мою руку, и искренняя улыбка наконец-то появляется на его губах. — У тебя все получится. Не могу дождаться, когда услышу тебя.

— Спасибо. — Уголки моих губ приподнимаются, прежде чем я делаю глубокий вдох и встаю со стула.

Неприкрытая морщинистая ухмылка Зигги приветствует меня, когда я пробираюсь сквозь толпу в черных, белых и красных масках к сцене. Все, мимо кого я прохожу, хлопают, и от этого у меня кружится голова и я нервничаю одновременно. Когда я подхожу к платформе, мое внимание привлекает белое пятно. Мое сердце бешено колотится, и я останавливаюсь на месте, пытаясь найти его, но Зигги протягивает руку, чтобы вывести меня на сцену.

— Поднимайся сюда, Скарлетт. Я не могу заставлять публику ждать.

— Извините! — я нервно смеюсь и принимаю его руку помощи, чтобы подняться на сцену.

Но даже после того, как я устраиваюсь в центре внимания, видения Призрака с волосами цвета воронова крыла в белом продолжают мелькать в уголке моего глаза. Я не могу удержаться и вглядываюсь в толпу, но Зигги прерывает мои поиски, когда снова говорит в микрофон.

— Мисс Скарлетт согласилась спеть песню для всех нас, не так ли, Скарлетт?

Я быстро киваю и, заикаясь, произношу в микрофон.

— Да!

Я не то чтобы нервничаю, но мое возбуждение наконец вернулось после недели вдали от Сола. Я гоняюсь за этим чувством, даже если оно приглушено.

Это был кайф от первого раза, вот и все. Просто второй раз не такой захватывающий.

Я знаю, что это неправда. Я быстро понимаю, что ложь самой себе не работала раньше и не сработает сейчас.

— Сделайте это, мисс Скарлетт. Позвольте старику выпить, пока вы будете петь на весь дом. — Все смеются, хотя Рэнд, кажется, чем-то озабочен за нашим столиком у стены. Он осматривает комнату, по-видимому, выискивая кого-то. Я игнорирую его и присоединяюсь к нему со смешком, когда Зигги освобождает мне место для микрофона.

Группа начинает играть без моей подсказки, и мое сердце замирает в панике, потому что это не та песня, которую мы обсуждали. Но когда я узнаю мелодию, мой пульс возвращается к жизни.

В ней нет никаких текстов... Если только я не спою свои собственные.

Мои глаза обшаривают уютное заведение, пока я, наконец, не нахожу мужчину, который написал для меня заметки. Его глаза цвета полуночи сверкают в приглушенном свете бара. Полностью белый костюм, который он носит, сочетается с его маской-черепом, а мерцающие повсюду свечи придают ему неземное сияние. У меня перехватывает дыхание, когда он наклоняет бокал и поворачивается ко мне.

— Извините за это, ребята. — Музыка позади меня обрывается, когда пианист говорит в микрофон. Группе никогда не приходится надевать маску, поэтому, когда я оглядываюсь на него, я вижу веселье и поддержку на его лице, когда он дает мне выход. — Мы все испытываем волнение на сцене. Но ты можешь это сделать, не так ли, Скарлетт? У нас особая просьба сделать это специально для тебя.

Держу пари, что так и было.

— Ладно, извините, ребята. — Я сглатываю и неловко смеюсь. — Начинайте с самого начала.

Оркестр снова ведет обратный отсчет и играет песню, которую я слышала только эхом - зов сирены моего демона. Я не могу избавиться от чувства вины в моей груди из-за того, что я ушла таким образом. Выражение его лица показало полное предательство, что не имело никакого смысла, учитывая, что я была единственной, кого предали он и Джейми.

На этот раз, точно по сигналу, мой рот открывается, и я произношу слова, которые пела только для моего демона музыки. Они льются из меня, практически непрошеные. Мои тексты идеально сочетаются с низкой, чувственной мелодией, и я пою о том, как нашла свою единственную настоящую любовь и о том, как он принял меня, мой свет и особенно мою тьму. За последние несколько месяцев мы написали вместе много песен, и я знаю, что он выбрал эту не просто так.

Пока пою, я начинаю анализировать текст песни, пытаясь понять, что говорит мне мой демон. В них я рассказываю о том, что мои секреты похоронены в могилах, подобных могиле моего отца, и о том, что я должна скрывать свои эмоции за собственной маской. Ирония этих текстов не ускользнула от меня и сейчас. Только когда я добираюсь до одного очень конкретного стиха, мое сердце начинает биться быстрее от осознания. Я почти заикаюсь, когда описываю, как мне потребовалась одна ночь, чтобы похоронить все мои секреты, но на следующий день все остальное стало известно...