— Это от кого-то особенного. И я люблю белые розы, поэтому мне было невыносимо расставаться с ней.

— Даже после того, как она причинила тебе боль? — мои губы поджимаются, а ее брови хмурятся, когда она наклоняет голову набок с неуверенной улыбкой.

— Думаю, что нет. Даже после того, как мне стало больно.

Ее признание всколыхнуло что-то глубоко в моей груди, и все, что я хочу сделать, это увести ее прочь. Она поворачивается к Рэнду, отводя наш взгляд и возвращая весь шум в комнату, ощущение сродни выходу из туннеля.

— Я ... эм… направляюсь в свое общежитие. — Ее лирический голос успокаивает мои уши, несмотря на то, что его почти заглушает всеобщая истерика по поводу кончины Жака Барона. — Вечеринка явно окончена.

На лице Рэнда появляется голодная улыбка, от которой у меня сжимаются кулаки. — Позволь мне проводить тебя.

Ее глаза цвета яркой луны встречаются с моими.

— Нет, эм, все в порядке. Это просто наверху.

Рэнд открывает рот, но Джейми вмешивается.

— Она со мной. Иди домой, чувак. Я защищу ее от большого злого Призрака Французского квартала. — Он улыбается, старательно игнорируя меня.

Она улыбается своему лучшему другу, как сестра брату, и я не в первый раз благодарен Джейми за то, что он отнесся к своему заданию так серьезно. Поскольку они уже были настроены сердечно, ему было достаточно легко подружиться с ней, когда она была в самом подавленном состоянии. Его ежедневные посещения стали ненужными из-за того, что она переехала в свое общежитие, но он остался рядом, потому что теперь он ее настоящий друг. Меня успокаивает сознание того, что в те несколько мгновений, когда меня нет рядом, она все еще в безопасности.

Рэнд пытается что-то возразить, но она сжимает его предплечье и желает спокойной ночи перед уходом.

Я беззастенчиво наблюдаю за тем, как она лавирует в толпе. Как раз в тот момент, когда я думаю, что она этого не чувствует, этого гравитационного притяжения, подобного лунному свету в ночи, она оглядывается. Ее серебристые глаза вспыхивают, а великолепные розовые губы приоткрываются. Мой член подпрыгивает, чтобы протолкнуться в них, но я медленно устраиваюсь поудобнее на своем сиденье. Она первой прерывает зрительный контакт, когда Джейми раздраженно уводит ее от меня за угол к выходу.

Я сердито смотрю на Рэнда. Он все еще смотрит туда, где исчезла Скарлетт, и разочарование, заливающее его лицо румянцем, радует меня. Теперь он увидел неоспоримую химию, которую я испытываю с его предполагаемой возлюбленной детства. Даже несмотря на то, что Скарлетт еще не осознает мою связь с ней, и даже несмотря на то, что я никогда не буду действовать в соответствии с этими эмоциями, черт возьми, как приятно, что кто-то знает, что Скарлетт Дэй моя.

Когда он, наконец, отрывает взгляд от пустого пространства и возвращается ко мне, ему не удается скрыть свой гнев, и я не могу удержаться, чтобы не поиграть с членом.

— Уходи, Рэнд. Твое приглашение, по-видимому, отозвано. Не приходи больше до нашей следующей встречи. Наши дела закончены. Твой запрос на доступ в порт и отель во Французском квартале отклонен.

Губы Рэнда сжимаются в тонкую линию, прежде чем он, наконец, заговаривает.

— Это еще не конец, Бордо. Я получу то, что хочу.

— Ты можешь попробовать, — отвечаю я со скучающим вздохом. — Но, как и твой брат, ты, черт возьми, потерпишь неудачу. Маленький совет? Убедись, что твоя неудача не обойдется такой же ценой. — Я скрещиваю лодыжки под столом и складываю руки на груди. — Или не делай этого. Мне насрать. У меня всегда есть под рукой еще веревка. Просто спроси своего заместителя... Подожди. Ты не можешь.

Глаза Рэнда горят яростью, прежде чем он молча уходит. Меня охватывает удовлетворение, ощущение, не слишком отличающееся от кайфа, который я получаю, когда балуюсь порцией «Сазерака».

— Сначала Барон, потом Монти, теперь Рэнд? — в словах Бена звучит резкость. — Если ты продолжишь облажаться и угрожать этим мужчинам из Шателайнов, тебя сожгут, брат. Еще раз.

Я ухмыляюсь, прежде чем сделать глоток своего напитка.

— Но я буду веселиться, пока это возможно.

Мне было наплевать на себя. Я не заботился о своей судьбе с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать и узнал, что у меня могут отнять всю мою жизнь в одно мгновение. Вскоре за этим осознанием последовало откровение, что та же роковая истина применима к тем, кто причинил вред мне и тем, кого я любил. С тех пор я и мои враги живем взаймы.

Но теперь, когда на моей сцене появилось некое сопрано, все мое время принадлежало ей. Все остальное не имеет значения.

Кстати, об этом...

— Мне нужно идти. — Я встаю со стула, игнорируя тот факт, что Бен, очевидно, разговаривал со мной все это время. Прямо сейчас мой разум не допускает ничего, кроме мыслей о белых розах и лунном свете.

Бен не пытается помешать мне уйти. Он не делал этого уже несколько месяцев. В этот момент ни один из нас не смог бы остановить меня, даже если бы попытались.

Моя маленькая муза — моя зависимость, а ее голос — мой наркотик. Если и есть лекарство от моего безумия, я не хочу его. Я бы предпочел приветствовать блаженное забвение.

Сцена 5

СКВОЗЬ ЗЕРКАЛО

Скарлетт

Как только Джейми оставляет меня у моего общежития, я закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной. Слава Богу, он вызвался проводить меня в мою комнату, так что мне не пришлось идти с Рэндом. Я готова рухнуть на кровать, чтобы наконец расслабиться, и не знаю, потому ли это, что так долго была влюблена в него, но его присутствие выводит меня из себя.

А то, как Сол смотрел на меня? Как будто хотел поглотить меня? Да, это чертовски точно не помогает. Когда он спросил о розе, мое сердце подпрыгнуло к горлу. Его голос ласкал меня с большей любовью, чем любая другая рука, и у меня самой чуть не перехватило дыхание. Трепет внутри меня вырывает из груди тихий стон при этом воспоминании, но глухой удар где-то в стене вырывает из этого состояния.

Может, я смогу не обращать внимания на все то, что происходит ночью в этом здании. В консерватории Бордо, где толпятся тысячи студентов, преподавателей и обслуживающего персонала, никогда не бывает тихо, независимо от того, насколько хороша звукоизоляция.

Я отталкиваюсь от двери и снимаю свою розу, прежде чем аккуратно положить ее на косметичку. Как только снимаю с себя свое тяжелое платье Джульетты, я делаю глубокий успокаивающий вдох и приступаю к своим ночным обязанностям, мысли о сегодняшнем вечере проносятся в моей голове. Прежде чем я направляюсь в ванную, мой взгляд снова скользит к розе, и я замечаю конверт от моего демона музыки.

Монти получил письмо того же типа, что и от моего демона, отправленное мне, вплоть до восковой печати в виде черепа на обороте. Хотя печать на моем конверте соблазнительно красная, а не зловеще черная, могли ли конверты быть от одного и того же человека?

Мои подписаны - «Твой демон музыки», но у Монти подпись - «Призрак». Мой тайный поклонник - демон музыки? Призрак? Или и то, и другое?

Имеет ли это значение?

Думаю, что нет. Объективно, у обоих есть какие-то сталкерские флюиды, но меня никогда не пугали розы, ноты и нотное сопровождение моего демона. Они больше походили на любовные письма, чем на послания от злодея, на деликатные обещания вместо тревожной угрозы, которую получила Монти.

И хотя я должна была бы расстроиться из-за смерти Жака и того факта, что Монти обвинил меня в угрозах ему, на самом деле в груди у меня становится легче от осознания того, что я не делала собственных записей. Наши письма продолжались так долго, что часть меня начала думать, что они были плодом моего воображения, чтобы разобраться с чувством вины в прошлогоднем убийстве моего отца.