Он поморщился и поднес телефон к уху как раз в тот момент, когда мобильный диджей прокатил тележку по центру Бурбон-стрит. Я завизжала и захлопала в ладоши, как одна из тех обезьянок с тарелками. Не оглядываясь на своего друга Дебби Даунера (Вымышленный персонаж Saturday Night Live, Благодаря популярности персонажа имя Дебби Даунер со временем стало устоявшимся сленговым выражением, обозначающим пессимистичного человека, который часто привносит плохие новости и негативные чувства в собрание, тем самым портя настроение всем окружающим), я потерялась в танцующей, извивающейся толпе, движущейся вместе с диджеем.

Горячие парни перегибались через перила балкона надо мной, требуя показать им мои сиськи. Я дико захихикала и сорвала с себя совершенно новый черный кружевной прозрачный топ, который я позаимствовала сегодня в бутике на Ройал-стрит, как только поняла, что потратила все свои стипендиальные деньги. Заведя руку за спину, я бросила его им и подбадривала, когда они стали драться за него, разрывая ткань в клочья. Меня все еще прикрывал черный лифчик, но парням все равно. Небо в любом случае обрушилось на меня бисерным дождем. Я попыталась поймать их все, но в итоге споткнулась и упала через пластиковые шарики на грязный тротуар, приземляясь на колени. Из меня вырвался взрыв смеха, но потом охватило жжение. Черные кудри упали мне на глаза, и я откинула их назад, чтобы лучше видеть.

— О нет... — я тихо задыхалась при виде крошечных осколков стекла, впившихся в мои коленные чашечки.

Все в порядке. Я не чувствовала боли. Я непобедима. Маленький осколок - это не больно, и любая боль, которую я чувствовала внутри или снаружи, исчезнет, как только я наконец начну пить.

Джейми неохотно согласился пойти на Бурбон-стрит, чтобы выплеснуть мою неугомонную энергию, но с тех пор, как мы вышли на улицу, он только и делал, что отбивался от рук и пытался затащить меня обратно в общежитие Музыкальной консерватории Бордо.

Школа и здание Новой французской оперы занимали весь квартал от Тулузы до Сен-Луи и от Дофины до Бурбона. Мы ушли совсем не далеко. Черт, держу пари, если бы я очень постаралась, то смогла бы метнуть одну из своих новых бусин и попасть в угловое окно.

Как бы забавно это ни звучало, я решила отказаться от этого, не желая рисковать, напоминая Джейми о том, что он мог буквально перекинуть меня через плечо и забрать обратно без всякого труда.

Вздох из глубины легких заставил мои обнаженные плечи обвиснуть в липком воздухе летней ночи. Вместе с выдохом пришла огромная волна изнеможения, от которой я едва не рухнула на землю.

Но я боролась с этим. Я боролась с этим уже четыре дня подряд. Отсутствие сна означало отсутствие кошмаров. Отсутствие кошмаров означало только счастливую Скарлетт. Я поняла это всего неделю назад, и это оказалось волшебным, в мгновение ока избавив меня от уныния.

Чтобы побороть желание закрыть глаза, я сосредоточилась на красивом стробоскопе, светящем с верхушки бара передо мной. Он сверкал в полуночном небе, заставляя звезды сиять великолепным калейдоскопом красок.

Я легла на спину, упираясь локтями в тротуар, и устроилась поудобнее, не обращая внимания на бугристый осколок, который мешал мне выпрямить ногу до конца и имел наглость пытаться испортить этот момент. Суматоха за спиной нарушила мою концентрацию, и меня резко дернули вверх за обе руки.

— Эй! Отпусти меня!

— Мэм, вы имеете право хранить молчание...

Два горячих новоорлеанских копа зачитывали мне мои права, пока несли к припаркованному полицейскому внедорожнику на углу Бурбон и Тулуз-стрит, прямо у здания Новой французской оперы.

— Черт! — Джейми чертыхнулся где-то позади нас, и мои глаза расширились.

Мой лучший друг из Нового Орлеана никогда не ругался ни на чем, кроме испанского, французского или своего личного сочетания «Спангленч». Нет, если только дело действительно не доходило до драки.

— Прекратите бороться с нами, мэм, или нам придется применить к вам электрошок.

— Отпустите меня, и я перестану драться! — я завизжала и забрыкалась. — Джейми! Помоги!

— Она учится в консерватории Бордо. Ее общежитие прямо за спиной. Я могу отвезти ее домой, — предложил Джейми, наконец-то догнав нас.

— Ничего не поделаешь. В данный момент она причиняет себе боль, а мы уже произвели арест, пока она кричала на нас.

— За что вы ее арестовываете?

Люди таращились, а я смотрела на них в ответ. Они только смеялись в ответ.

Засранцы.

— Пьянство в общественном месте и нарушение общественного порядка. Обычно в Квартале мы пропускаем такие преступления, но она себя не контролирует, сэр. Для ее же блага мы должны хотя бы засунуть ее в вытрезвитель.

— Пьяна!? — я насмехалась, пытаясь вырваться из их объятий, но полицейские крепче сжали мои бицепсы. — Я даже ничего не пила!

— Да, чертовски верно, — проворчал один из них. — Посмотрим, что покажет алкотестер в полицейском участке, милая. Мы все равно задержим тебя за нарушение общественного порядка.

Я зарычала на полицейского, но остановилась, когда Джейми бросил на меня многозначительный взгляд и одними губами сказал: «Заткнись».

— На самом деле она говорит правду, — ответил он вслух. — Я не знаю, что с ней происходит, но ей нужна помощь, а не тюрьма. Вы можете ей помочь?

Он засунул телефон в карман и провел обеими руками по густым темно-русым волосам, растрепывая прикуску в стиле помпадур.

Боже, этот парень действительно не в себе. Его волосы всегда безупречны, а в его обычно бродвейском тембре слышалась раздражающая мольба.

Но крошечный голосок, возвышающийся над джазовым радио в моих мыслях, говорил мне, что он прав.

Со мной что-то не так.

Не-а. К черту этот голос.

— Позвольте мне... уйти!

Чтобы ускользнуть от них, я внезапно обмякла. Полицейские не ожидали этого и уронили меня на задницу. Я тут же встала и побежала так, будто от этого зависела моя жизнь.

Ветер пронесся мимо меня... Я слишком быстра для копов-неудачников, которые кричали мне, чтобы я остановилась... Я двигалась так быстро, что могла выиграть любую гонку... Черт, мне следовало выбрать колледж с легкой атлетикой вместо пения... О, черт... Может, я смогу поехать на Олимпийские игры после окончания школы... Если только не стану звездой Бродвея... Может, я даже смогу сделать и то, и другое... Но нет, к черту Бродвей... Я хочу свою собственную сцену...

Мое лицо с силой ударилось о землю, когда кто-то прижал меня к тротуару, отрывая от мыслей, которые мчались так же быстро, как и я. Я не почувствовала этого. Я только злилась, что у кого-то хватило гребаной наглости остановить меня.

Я перекатилась на спину, ругаясь и отплевываясь от бешенства, пока не поняла, что это гребаный Джейми догнал меня.

— Какого черта, придурок? Что за чертовщина с полетами?

У этого придурка слезы на глазах, а ведь это меня он только что растоптал, как чертов полузащитник. Господи Иисусе.

— Мне очень жаль, Скарло. Я должен был. Они собирались применить к тебе электрошок, — он прошептал извинения, но все равно передал меня двум полицейским.

Как только я оказалась в их руках, они прижали меня к холодному металлу полицейского внедорожника.

— О, Боже, будьте с ней помягче, пожалуйста! С ней не всё в порядке. Это не она.

Он продолжал умолять их не причинять мне боль, но они не слушали, грубо заводя мои руки за спину, чтобы надеть на меня наручники, заставляя кричать во все горло.

— Мне очень жаль, Скарлетт. Очень, очень жаль. Он не хотел, чтобы я это делал, но тебе нужна помощь.

— Кто, блядь, такой «он»? И к черту их помощь. Скажи им, чтобы оставили меня в покое, Джейми! — закричала я, разъяренная из-за того, что слезы текли по его щекам, хотя это не его сейчас арестовывали.

Он покачал головой, когда меня грубо впихнули в открытую дверь внедорожника. Полицейские разговаривали со мной, но я не могла отвести глаз от своего лучшего друга-предателя, и джазовое радио в моей голове работало на полную мощность, отвлекая их внимание.