— П-приятно познакомиться, миссис Бордо.

Она отпускает меня и тепло улыбается.

— Пожалуйста, зови меня Валери.

Южные манеры, которым я придерживалась всю свою жизнь, противоречат просьбе, но я киваю один раз.

— Да, мэм. Валери.

Она мягко улыбается, прежде чем ее взгляд скользит к сыну позади меня.

— Соломон, спасибо тебе за букет. Я так рада видеть тебя, дорогой. Прошла целая вечность.

Сол морщится от ее комментария, прежде чем поцеловать в обе щеки и одарить самой нежной из улыбок.

— Я тоже рад тебя видеть, мама.

— Ты, кажется, говорила, что приходишь каждое воскресенье, — шепчу я Мэгги уголком рта.

Мэгги едва заметно кивает мне, прежде чем вздохнуть и с печалью в темно-карих глазах взглянуть на семью Бордо.

— Да, — наконец отвечает она с дрожью в голосе, от которой слезы жгут мне глаза.

Сол и Бен подводят ее к скамейке напротив поднятой могилы. Мужчины внимательно слушают свою мать, пока она благоговейным шепотом рассказывает им историю, отдавая дань уважения мертвым вокруг нас.

— Мило, не правда ли? Для так называемого Призрака Французского квартала? Полагаю, теперь ты все об этом знаешь, не так ли? — спрашивает меня Мэгги, вытирая несколько блестящих капель пота со своей темно-коричневой кожи и подбрасывая Мари на бедре.

Малышка одаривает меня улыбкой, демонстрируя две идеальные ямочки на светло-коричневых щеках и несколько крошечных зубов, которые у нее уже есть. Ее иссиня-черные кудри распущены и менее очерчены, чем тугие, объемные локоны ее матери, но улыбка — это вся Мэгги. И ее глаза… они насквозь Бордо. Ее потрясающие полуночные глаза смотрят на меня, широко раскрытые и любопытные.

Я улыбаюсь в ответ маленькой девочке, прежде чем снова смотрю на скамейку. Сол держит мать за руки, как будто она сделана из стекла, и что-то тихо бормочет, заставляя ее смеяться.

— Это мило… он милый, — медленно произношу я, только сейчас признавая это вслух.

— По крайней мере, с теми, о ком он заботится, — говорит Мэгги, отводя мой взгляд от семьи обратно к себе. Но она все еще смотрит на них с решимостью на лице. — Боже, помоги любому, кто причинит боль женщине, которую любит Сол Бордо.

— Что это значит? — спрашиваю я, но мой вопрос, кажется, выводит ее из задумчивости. Она слегка качает головой и смеется.

— Извини за это. Иногда я просто погружаюсь в свои мысли.

Я издаю смешок, но умираю от желания узнать, о чем она думает. Наконец она поворачивается ко мне и мягко уводит за локоть прочь от Бордо. Мари грызет кольцо для прорезывания зубов в руке своей матери, нисколько не заботясь о том, что мы делаем.

— Эй, послушай. Я сожалею о том, что произошло на сцене на днях. — Она морщится, прежде чем выдохнуть. — Я имела дело с Монти... — Она смотрит на Мари и одними губами произносит слово «дерьмо», прежде чем продолжить. — А потом вмешалась в ваш спор. Я должна была... Сделать что-нибудь. Хотя в тот момент я не знала, что сказать. Я узнала печать Сола, но не знала, что он писал тебе. Это было потрясением, и я не была уверена, как это обыграть, и поступила неправильно. Прости, девочка.

— О, эм... Спасибо, — отвечаю я, не зная, как реагировать.

Имеет смысл, почему она и Джейми не заступились за меня перед всеми. У них не было всех фактов. Я не виню ее, особенно с тех пор, как она поняла, что это был Сол, а Сол — ее шурин, но это все равно причиняет боль. Я не знаю, излечит ли это что-нибудь, кроме времени.

И каково же было оправдание Джейми?

Этот вопрос шепотом проносится в моей голове, и я отталкиваю его. В мои мысли закрадывается смутное подозрение, которое я пока не хочу анализировать. Не здесь. Теперь, когда разгадала кодекс лояльности Бордо, я не могу не задаться вопросом... Работает ли Джейми на него? Он Тень? Если да, то… как давно он работает на Сола?

Любой из этих ответов приводит меня в ужас, потому что это означает, что мой лучший друг, скала, на которую я опиралась с тех пор, как умер мой отец, потенциально может быть просто тенью, возможно, даже шпионом, а вовсе не моим другом...

Джейми и раньше обвинял меня в том, что я прячу голову в песок, и я пытаюсь смотреть правде в глаза, но с этим нелегко справиться. На кладбище, не иначе.

Я пытаюсь сменить тему, еще не готовая иметь дело с реальной жизнью.

— Ты упомянула Монти. Как у него дела?

Она закатывает глаза, но искра возбуждения освещает ее лицо.

— С ним все в порядке. На нем не было ни царапины. Но впервые в жизни он сдержал свое слово. Он действительно уволился. Мисс Скарлетт Дэй, вы смотрите на своего нового директора.

У меня отвисает челюсть, но я с улыбкой качаю головой.

— О боже, Мэгги. Это потрясающе!

Бен поднимает нас со скамейки, и я прикрываю рот рукой, но Мэгги только смеется.

— Всего было слишком много сразу, но я счастлива. Сначала боялась, что люди могут подумать, что я получила работу только из-за Бена... Но потом я села на сцену и представила полный зал, аплодирующий стоя моему актерскому составу и моей команде, и подумала, что пошли они на хуй... — Она прикрывает рот рукой и смотрит на Мари, которая не обращает на нас никакого внимания, прежде чем шепчет мне в ответ. — Пошли они на хуй. Я заработала это, чтобы они могли просто привыкнуть к этому.

— Совершенно верно, — соглашаюсь я.

— О, кстати, о фаворитизме. — Она указывает подбородком на семью Бордо на скамейке. — Я буду проходить еще одно прослушивание на роль Маргариты в «Фаусте». Просто чтобы убедиться, что никто не сможет сказать, что Джиллиана получила это только из-за Монти, или что ты получила это только из-за Призрака. Мы сделаем это правильно, с самого начала. Прослушивание состоится завтра, так что приходи....

— Ты справишься. — Я улыбаюсь, задаваясь вопросом, отпустит ли меня Сол вообще.

А мне не все равно? Я в любом случае не хотела этой роли...

План, который мой отец составил для меня, был развеян по ветру с тех пор, как я спела Джульетту прошлой ночью. Если бы я могла играть на таких площадках, как «Маска», точно так же, как это делал мой отец прямо здесь, в Новом Орлеане, я была бы счастлива.

— А как насчет тебя? Как у тебя дела в последнее время? — она оглядывается по сторонам и понижает тон, чтобы ее снова могла слышать только я. — Я слышала о том, что… случилось.

Я на секунду замираю, пытаясь понять, о чем она говорит. Она слегка прищуривает свои темно-карие глаза, прежде чем заполнить пробел.

— Твои...лекарства?

— Сол рассказал тебе об этом? — мое сердце разрывается от предательства, но она качает головой.

— Нет, милая, это сделал Бен. Сол позвонил, когда ему понадобилась доктор Порша, чтобы оставить Валери и приехать к тебе. По сути, она врач, живущий с нами. Ведет свой бизнес в оружейной лавке и приходит в семейное крыло оперного театра всякий раз, когда нам нужна. В последнее время к хорошему доктору обращались часто, учитывая годовщину свадьбы и все такое. Валери всегда нелегко приходится в это время года.

У меня кружится голова, я пытаюсь не отставать, и я моргаю, пытаясь собрать всю эту информацию воедино.

— Годовщина?

Мэгги кивает и пытается подразнить Мари кольцом для прорезывания зубов.

— Да, об убийстве их отца, — она произносит это так небрежно, но когда мои глаза широко распахиваются, она замирает. — Ты не знала? — ее тугие завитки подпрыгивают, и Мари собирает несколько локонов в свой маленький кулачок. — Я подумала... Раз уж ты здесь.... Черт возьми, не обращай на меня внимания. Мозг матери. — Она нервно хихикает и щекочет животик Мари, пока маленькая девочка не визжит от счастья и не выпускает мамины волосы из своей крошечной хватки.

— Можно? — спрашиваю я, надеясь одновременно получить больше признаний из-за «мозга матери», и поиграть с милой малышкой. Будучи единственным ребенком в семье бродячего музыканта, я росла, всегда мечтая о большой семье и планируя завести свою собственную. При любом шансе, что смогу подержать ребенка на руках, я буду рядом.