— Джиллиана, ты должна мне поверить... — Я делаю шаг вперед, и Джиллиана собирает все ноты, прежде чем выходит за мою дверь.

— Поверить во что? Что ты лживая сучка, которая настолько жалка, что пишет себе любовные письма?

Она вертит бумаги в руках, вырывая страницу с музыкой, и я бегу за ней, чтобы спасти свои подарки. Благодаря своему танцевальному опыту, она легко отворачивается от меня, прежде чем ускорить темп и бросить пригоршни на землю. У меня сжимается горло, когда каждый кусочек выпадает.

— Джиллиана, остановись! Пожалуйста...

Я наклоняюсь к земле, чтобы собрать их, пока мы направляемся, игнорируя всех глазеющих зрителей, привлеченных нашей драмой. Она продолжает идти к сцене, и горячие слезы обжигают мне глаза. Я изо всех сил стараюсь не опускать их, расширяю глаза, чтобы не смущать себя еще больше, становясь слишком эмоциональной, но оставаться невозмутимой почти невозможно.

К тому времени, как я догоняю ее, она уже стоит посреди сцены, разрывая все ноты и мое сердце в клочья, разбрасывая их по земле, как конфетти.

— Что все это должно доказать, Скарлетт? — с горечью выплевывает она, выпрямляясь, когда, кажется, понимает, что у нас есть аудитория. — Потому что все, что я вижу, - это ревнивую психичку, претендующую на мое место. Внимание, которое я заслужила.

У меня вертится на языке проявить мстительность и поправить ее, но это, несомненно, ухудшило бы ситуацию.

— Клянусь, я не имею никакого отношения к сообщению Монти. Это то, что я пыталась тебе показать. Что я тоже получаю свои собственные письма...

— Что происходит? — Джейми появляется из-за кулис, Мэгги не слишком отстает. — Джиллиана, о чем, черт возьми, ты сейчас говоришь?

— У нас репетиции и не так много времени, чтобы сделать это шоу безупречным, — присоединяется Мэгги. — Народ, давайте вернемся по своим местам.

Подкрепление. Слава богу.

— О, отлично. Давайте спросим ее лучшего друга, хорошо? Джейми, почему бы тебе не ввести нас в курс дела? — Джиллиана разворачивается по кругу, как ведущий драки, останавливаясь перед Джейми. — Может быть, ты скажешь нам, кто шантажировал Монти. Я уверена, Скарлетт всем хвасталась своим маленьким тайным поклонником.

— Она что? — Джейми фыркает, прежде чем глаза Джиллианы сужаются, и он понимает, насколько она зла.

Она швыряет Джейми в грудь разорванный нотный лист и конверт. Он ловит их, и на его лице появляется озадаченное выражение, когда она задает ему вопросы.

— Выглядит точно так же, как у так называемого Призрака, верно?

Джейми закусывает губу, изучая листы, а Мэгги читает у него за плечом. Когда Джейми переворачивает конверт, чтобы раскрыть, в его глазах вспыхивает узнавание, и он переводит взгляд на меня. То ли замешательство, то ли нерешительность морщат его лоб, но ни то, ни другое мне не на пользу.

— Ну, так что? — спрашивает Джиллиана, уперев руку в бедро. — Расскажи нам все о своем маленьком поклоннике. Я буду первой, кто извинится, если ты скажешь мне, кто это написал. Кто угрожал Монти и посылал ей любовные записки?

Джейми сглатывает, и его гримаса показывает, насколько он обеспокоен и не уверен. У меня защемляет грудь, как только я понимаю, что он не собирается заступаться за меня. И зачем ему это? Я никогда не рассказывала ему о письмах, потому что боялась того взгляда, которым он смотрит на меня прямо сейчас. Я смутно помню, какое выражение лица у него было только один раз, прямо перед тем, как копы увезли меня в больницу.

— Эм, Скарлетт, ты хорошо себя чувствуешь? — тихо спрашивает он. — Я знаю, ты была взволнована прошлой ночью...

Мэгги морщится.

— Я уверена, что есть другое объяснение...

— О, это верно. Как я могла забыть самую важную вещь о нашей маленькой мисс Совершенство Скарлетт? У тебя биполярное расстройство, не так ли? Разве это не значит, что ты чертовски сумасшедшая?

— Джиллиана, заткнись на хуй. Ты не понимаешь, о чем говоришь, — упрекает Джейми, нервно поглядывая на Мэгги.

Но Джиллиана идет напролом, как будто наконец-то нашла недостающий ключ к своей тайне.

— Однажды тебя даже заключили. Ты сошла с ума, и копам пришлось тебя задержать. Что твой психиатр говорит о том, что ты отправляешь себе любовные записки, чтобы похвастаться перед всеми друзьями? Ты каким-то образом заставила Жака тоже повеситься? Я знаю, что он был неравнодушен к тебе.

Я снова сошла с ума?

Этот вопрос звучит у меня в голове, и жгучие слезы, наконец, вытекают из глубин моих глаз, стекая по щекам. Я позволяю им упасть, отказываясь привлекать к ним еще больше внимания и вытирая их.

— Скарло...

— О... Скарлетт, — перебивает Джиллиана моего друга и насмехается надо мной, притворно надув губы. — Нет причин так реагировать. Это просто вопросы. Я просто хочу знать, почему ты пишешь эти записки самой себе и шантажируешь Монти.

Пишу ли я эти заметки для себя? Это все у меня в голове?

Я отбрасываю эту мысль, потому что она не может быть правдой. Я знаю, как писать музыку, но я никогда не была так талантлива, как мой демон. Или, может быть, была, и просто осознаю это сейчас в маниакальном состоянии?

— Нет, — говорю я вслух и сосредотачиваюсь на Джиллиане. — Я не шантажировала Монти. Очевидно, у Жака были свои проблемы, и я не отправляла эти заметки и музыку себе...

— Тогда кто это сделал? — спрашивает Джиллиана, скрещивая руки на груди.

— Я… Я не знаю.

Ни за что на свете я не собираюсь объяснять свои теории, которые звучат дико даже для меня. Что мой демон музыки написал их для меня, или что он муза, которую обещал мне отец, или что мне приснилось, что он и Сол Бордо были одним и тем же человеком в наркотическом ступоре, и что я испытала лучший оргазм в своей гребаной жизни, используя только свои пальцы и сон.

Черт. Может, она и права.

— Ладно, хватит об этом, — кричит Мэгги, перекрывая нарастающий шепот толпы. — Все, нам нужно многое сделать за очень короткое время, хорошо? Со всем этим скоро разберутся.

Я наклоняюсь, чтобы поднять еще несколько обрывков, держась подальше от сокурсницы, которую я когда-то считала своим другом. Осталось несколько фрагментов, которые я оставляю в покое, потому что смущение обжигает мне кожу. Все это время люди хихикают и таращатся. Мне никто не помогает. Даже Мэгги или Джейми.

К тому времени, когда я собираю достаточно, чтобы, надеюсь, собрать большинство из них обратно, я разворачиваюсь на каблуках и иду обратно в свою комнату, стараясь высоко держать голову.

— Обязательно прими сегодня свои лекарства, Скарлетт! Ты и так расстроена. Не хочу снова сажать тебя под замок!

— Cállate la puta boca, (Пер. Испанский. Заткни свой гребаный рот), Джиллиана. Черт возьми, — отстреливается Джейми, когда темный коридор поглощает меня.

Я отчаянно хочу исчезнуть. Мой друг просит меня остановиться, но я не жду его. Вместо этого я набираю скорость, пока не добираюсь до своей комнаты и не закрываю дверь, осторожно, чтобы не хлопнуть ею на случай, если кто-то подумает, что я капризничаю.

Успокаивая дыхание, я пытаюсь игнорировать Джейми, зовущего меня с другой стороны двери. Если он не может заступиться за меня на людях, то пусть побудет там совсем один. Я запираю дверь и падаю прямо на одежду, разбросанную по дивану. Я разложила ноты на своем маленьком журнальном столике, пытаясь собрать их по порядку, но гневная обида затуманила мое зрение почти до слепоты. Кровь шумит у меня в ушах, заглушая мольбы Джейми, а теперь и Мэгги.

Я знаю, что они были так же ошеломлены всем этим фиаско, как и я. Тем не менее, неспособность должным образом постоять за себя, а затем отсутствие кого-либо, кто заступился бы за меня, причиняет адские страдания, и я не готова увидеть их снова.

Я вспоминаю, как мой отец утешал меня, рассказывал о том, что, как мы еще не понимали, было эпизодами. Депрессия или мания тогда наступали медленно и длились неделями. Но он всегда оставался терпеливым, просто шутил, что у меня дикий боевой дух моей матери.